Марк Таугер - Марк Таугер о голоде, геноциде и свободе мысли на Украине
79
См. А. И. Ежов, Государственная статистика, ее развитие и организация, в: История советской государственной статистики, М. 1960, с. 62.
80
О примерном уставе сельскохозяйственной артели 1930 года см. Коллективизация сельского хозяйства: важнейшие постановления коммунистической партии и советского правительства, 1927–1935, М., 1957, с. 282–287. В. И. Звавич, Материалы разработки годовых отчетов колхозов за 1932–1937 годы как источник по истории советского крестьянства, Кандидатская диссертация, МГУ, 1978 г., с. 32, 37–38. О проблемах МТС см. Robert F.Miller, One Hundred Thousand Tractors, Cambridge, 1970, Daniel Thorniley, The Rise and Fall of the Soviet Rural Communist Party, 1927–1939, London, 1988.
81
См. Звавич, Материалы разработки, с. 40–41, и он же, Годовые отчеты колхозов и их значение как массового исторического источника, Массовые источники по социально-экономической истории советского общества, М., 1979, с. 325, 342. Сводные таблицы по годовым отчетам колхозов за 1932 год можно найти в архивных документах НКЗ: таблицы данных о состоянии колхозов в 1932 году, составление по материалам годовых отчетов, ЦГАНХ СССР ф. 7483. оп. 3. д. 4456. Динамические исследования — в статистическом справочнике архивных материалов ЦСУ: Динамика хозяйственного состояния колхозов за 1932 и 1933 год, ЦГАНХ СССР ф. оп. 77. д. 70. Данный справочник, изданный для внутреннего пользования под грифом «не подлежит оглашению», можно считать одним из статистических источников для высшего руководства, о которых говорит Шиллер. Данные динамических исследований публиковались в 30-е годы в завуалированном виде. По поводу этого источника, см. И. Е. Зеленина, Динамическое обследование колхозов за 1933–1934 / Источниковедение истории советского общества, М., 1968, т. 2, с. 339–341. Еще один внутренний справочник ЦУНХУ — «Колхозы в 1932 году» — основан на данных годовых отчетов (см. Зеленин, Динамические обследования). Данилов цитирует из этого источника данные об урожайности колхозов в своих статьях для работы История советского крестьянства, т. 2, с. 256. Эти данные не соответствуют при сопоставлении цифр по Советскому Союзу и РСФСР с данными по отдельным регионам. Общие цифры по Советскому Союзу и РСФСР совпадают с высокими официальными сводными данными в то время, как данные по регионам совпадают с более низкими данными материалов НКЗ. Для выявления взаимосвязи между общими и региональными цифрами из этого источника, по данным региональной урожайности и официальным данным о засеянных в колхозах площадях можно рассчитать средневзвешенную урожайность по Советскому Союзу. Данные по регионам, не включенным в опубликованные материалы ЦУНХУ, вносились в соответствии с официальными цифрами. Таким образом, взвешенная средняя урожайность должна быть больше той, которая могла бы получиться по данным (как правило, заниженным) годовых отчетов из тех регионов, где такие отчеты составлялись. При таком вычислении получается, что региональная урожайность, отраженная в «Колхозы в 1932 году» и составляет среднюю урожайность колхозов Советского Союза в размере 5,65 центнеров, что гораздо ниже суммарной урожайности (6,8 центнера), опубликованной в том же источнике, но в то же время согласуется с данными НКЗ (см. Таблица 10). Разница между средней урожайностью на уровне 5,65 центнера и средней урожайностью по архивным данным НКЗ (5.4 центнера) отражает тенденцию завышения официальных результатов урожаев по регионам, не включенным в опубликованные материалы.
82
По поводу недобора урожая в современном советском сельском хозяйстве, см. Жорес Медведев, Советское сельское хозяйство, New York, 1987, с. 291–292. Даже в США в 30-е годы посевы часто забрасывались. См. United States Department of Agriculture, Yearbook of Agriculture. Washington, 1935, pp. 351–352.
83
Судя по доступным данным, четыре региона, по которым занижены данные — Татарская АССР, Узбекистан, Западная Сибирь и Северный край.
84
Заявление о том, что власти не шли на уступки, это — стандартный аргумент данной теории. Например, см., Investigation, а также Pidhainy, Black Deeds, p. 2, pt. 3.
85
Сельское хозяйство от VI к VII съезду Советов, М., 1935, с. 33. В данном справочнике содержались оценки урожая 1933 года по принципу «на корню», что может привести читателя к выводу о том, что эти таблицы отражают разницу между урожайностью «на корню» 1933 года и якобы фактической урожайностью за 1932 года. Тем не менее, в справочнике постоянно подчеркивается разница между валовой и фактически полученной урожайностью. Последний показатель используется при ссылках на оценку урожайности «на корню».
86
Мошков, Зерновая проблема, с. 211–212, Огонек, № 51, 1987. Статью Сульковского см. «Правда», 22 августа 1933.
87
О миграции крестьян, см. Кульчицкий, с. 15, История советского крестьянства, т. 2, с. 196–198. По поводу продовольственного кризиса, см. Merle Fainsod, Smolensk under Soviet Rule, New York, 1963, pp. 259–264. Этот регион часто приводят в качестве примера слабости советской власти в сельской местности. См. J.Arch Getty, Origins of the Great Purges, Cambridge, 1983, Robert Manning, Government in the Soviet Countryside in the Stalinist Thirties: The Case of Belyi Raion, Carl Beck Papers in Russian and East European Studies, № 301, Pittsburgh, 1983. Т. К. Чугунов, Деревня на Голгофе, Мюнхен, 1968, с. 118–125. Pidhainy et al, Black Deeds vol. 2, pp. 665–666.
88
И. Е. Зеленин, Зерновые совхозы Дона и Северного Кавказа в годы второй пятилетки (1933–1937), История СССР, № 2, 1958, с. 51. Слинько, Социалистическая перестройка, с.298. По поводу производства и распространения продукции совхозов среди филиалов, см. Сельское хозяйство СССР 1935, М., 1936, с. 270–272.
89
Сельское хозяйство от VI к VII съезду Советов, с. 65. Слинько, Социалистическая перестройка, с. 298.
90
Урожайность совхозов рассчитывалась на базе зерновых балансов, но при этом было не ясно, как и когда рассчитывались эти балансы. Wheatcroft and Davies, Materials, p.294. Вполне вероятно, что система, приводящая к повышению планов по хлебозаготовке (например, оценка урожая до уборочной кампании), использовалась в то время и в совхозах.
91
Напряженная обстановка и хаотические действия властей в 1932 году могли помешать получению данных о производстве зерновых во всех секторах. Система оценки урожайности на корню, вероятно, была введена в 1933 году с тем, чтобы обеспечить центральное руководство более полной и надежной информацией о производстве. Уиткрофт предлагает похожее объяснение: «Переоценка советского аграрного производства», с. 38.
92
Эти утверждения сомнительны: не только по причине наличия существенного объема доказательств слабого урожая, но и потому, что они указывают на то, что крестьяне усердно работали над вопросом повышения урожайности. Я подготовил монографию, в которой будут подняты и эти вопросы.
93
И. Е. Зеленин, Политотделы МТС (1933–1934 годы). Исторические записки, № 76, 1965, с. 47.
94
Harvard University, Russian Research Center, Project on the Soviet Socialist System, исторические документы о частной жизни (Cambrdge, 1951), case N. 379, pp. 20–21. Ф. А. Каревский, Социалистическое преобразование сельского хозяйства Среднего Поволжья, Куйбышев, 1975, с. 145–146. Михаил Алексеев, Сеятель и хранитель, Наш Современник, № 9, 1972, с. 96 и его автобиографическая повесть Драчуны, Москва, 1982, посвященные поволжской деревне времен голода. United Kingdom Public Record Office, Foreign Office (PRO FO) 371 № 746 113/38, 31 January 1933. Foreign Office and the Famine, p. 42. Кэрнс был направлен в Советский Союз из Британии для оценки перспектив производства советского зерна. Его пространные отчеты, недавно опубликованные в Foreign Office and the Famine, представляют собой невероятно ценный источник информации о сельском хозяйстве и условиях жизни в деревне в начале 30-х годов.
95
См., например, комментарии в PRO FO 371/16335 № 3060/1179/38, где указано — несмотря на то, что в 1931 году у крестьян изъяли больше зерна, чем в 1930 году, «снабжение городов (это не касается Москвы) несколько ухудшилось». Тем не менее, судя по другим источникам, дефицит продовольствия не обошел стороной и Москву.
96
Лоример, Население Советского Союза, с. 150. Мошков, Зерновая проблема, с. 126, 129, 134. Г. Я. Нейман, Внутренняя торговля СССР, М., 1935, с. 176.
97
Мошков, Зерновая проблема, с. 127–134; Davies, Collectivization of Soviet Agriculture, 1:361. PRO FO 371 16322 № 3057/38/38, 4 мая 1932 года, заметки Кэрнса. № 4398/38/38, 18 июля 1932 года, сообщение от посла Эзмонда Ови. Foriegn Office and the Famine, pp. 31–32, 39–40, 105–112, 122, Pidhainy et al, eds., Black Seeds, vol. 2, p. 332.46 Manya Gordon, Workers before and after Lenin, New York, 1941, pp. 151–152; Donald Filtzer, Soviet Workers and Stalinist Industrialization, Armonk, 1986, chap. 2. Anne Rassweiler, The Generation of Power, New York, 1988, pp. 152–153. Советские данные по миграции населения приведены в PRO FO 371 19454 № 4110/45/38. Andre Liebich, Russian Mensheviks and the Famine / Famine in Ukraine, pp. 101–102. Либих доказывает, что голод 1933 года имел место, как в городе, так и в деревне. Сборник статей составлен таким образом, чтобы показать, что главной мишенью голода были украинские крестьяне. Система внутренних паспортов была введена серией постановлений, изданных в декабре 1932 и начале 1933 года.
