Михаил Сарбучев - Крест против Коловрата – тысячелетняя война
«Когда я вошел, присутствующие решали, что делать с бывшим царем Николаем II Романовым и его семьей. Сообщение о поездке в Москву к Я.М. Свердлову делал Филипп Голощекин. Санкции Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета на расстрел семьи Романовых Голощекину получить не удалось. Свердлов советовался с В.И. Лениным, который высказывался за привоз царской семьи в Москву и открытый суд над Николаем II и его женой Александрой Федоровной, предательство которой в годы Первой мировой войны дорого обошлось России.
– Именно всероссийский суд! – доказывал Ленин Свердлову. – С публикацией в газетах. Подсчитать, какой людской и материальный урон нанес самодержец стране за годы царствования. Сколько повешено революционеров, сколько погибло на каторге, на никому не нужной войне! Чтобы ответил перед всем народом! Вы думаете, только темный мужичок верит у нас в доброго батюшку-царя. Не только, дорогой мой Яков Михайлович! Давно ли передовой ваш питерский рабочий шел к Зимнему с хоругвями? Всего каких-нибудь 13 лет назад! Вот эту-то непостижимую «рассейскую» доверчивость и должен развеять в дым открытый процесс над Николаем Кровавым…» (Из воспоминаний участника расстрела М.А. Медведева (Кудрина)57.
Похоже, «непостижимая «рассейская» доверчивость» вновь загнала наше общественное развитие на 100 лет назад! Где здесь требование отречься от веры?
То, что расстрельная команда состояла по большей части из людей с нерусскими фамилиями (Горват Лаонс (видимо, латыш); Анзелм Фишер (вероятно, осзейский немец, скорее всего, из тех же стрелков); Изидор Здельштейн (конечно же, еврей – кто ж еще?); Эмил Фекете (румын); Имре Над (венгр); Виктор Гринфельд (варианты: латыш-еврей-немец); Андреас Вергази (грек), – так это логичная расплата за имперскую политику. Вы хотели объединить все народы под крыльями двуглавого орла, чтоб «ни эллина, ни иудея», а исключительно сплошь «граждане рассейские»? Ну вот, объединили! Все суть «рассеяни»! И все по большей части крещены, и за исключением иудея и лютеранина – все православные.
Распутин убит британской разведкой, нет сомнения, что он погибал с православной молитвой на устах, нет сомнения, что его, может, и недалекий, но цепкий мужицкий ум заботили мысли о благе соплеменников – народа-богоносца. Есть свидетельства, как он в 1912 году умолил царя воздержаться от вступления в войну. Христианский поступок? Безусловно. «Блаженны миротворцы!» В августе 1914 года он не смог этого повторить, поскольку находился при смерти после очередного покушения. Но даже мысли о его канонизации считаются Церковью крамольными.
Вот отрывок из речи Патриарха Московского и всея Руси Алексия II к клиру и приходским советам храмов города Москвы: «Если признать святыми царя Ивана Грозного и Григория Распутина и быть последовательными и логичными, то надо деканонизировать митрополита Московского Филиппа, преподобного Корнилия, игумена Псково-Печерского и многих других умученных Иваном Грозным. Нельзя же вместе поклоняться убийцам и их жертвам. Это безумие. Кто из нормальных верующих захочет оставаться в Церкви, которая одинаково почитает убийц и мучеников, развратников и святых?» Действительно, логика в этом есть. Но кто были убийцы Распутина? Если Распутин так плох, получается, они – хороши? Почему Церковь судит о как минимум неоднозначном человеке исключительно со слов его убийц? Какая такая «охранная грамота» имелась у г-на Пуришкевича? Или служение английской короне – индульгенция на все случаи жизни?
Недавно в Бельгии была найдена капсула с фрагментами тел расстрелянных, эвакуированные из Екатеринбурга результаты колчаковского расследования. Казалось бы, это шанс восстановить наконец-то историческую справедливость – кто же именно был похоронен как «расстрелянная царская семья». Опять «назначенцы»? Русская православная церковь за рубежом немедленно «приватизировала» находку, объявив ее «мощами». Независимая экспертиза теперь вряд ли возможна. Предыдущая проводилась… в Англии, где, говорят, у бывших российских царей так много родственников… И именно оттуда периодически возникают идеи о «восстановлении монархии» в России. Не для того ли, чтобы сохранить поле для будущих династических подтасовок, потребовалось «изъять из оборота» реальное вещественное доказательство, которое теперь надо немедленно засекретить, а любые попытки «следственных действий» с ним подвести под статью «О кощунстве». Откуда такая трогательная забота о «русских святых» и нравственном здоровье русской нации на этом острове?
Быть Русским… (Вместо послесловия)
Москва вчера не понимала,
Но завтра, верь, поймет Москва:
Родиться русским – слишком мало,
Чтоб русские иметь права…
И, вспомнив душу предков, встанет,
От слова к делу перейдя,
И гнев в народных душах грянет,
Как гром живящего дождя.
И сломит гнет, как гнет ломала
Уже не раз повстанцев рать…
Родиться русским – слишком мало:
Им надо быть, им надо стать!
Так что изъян в конструкции есть. Гроб заколочен, но лежит там живой человек. Он просто по русской привычке спит. И даже не понимает где и почему. Где в здравом уме и твердой памяти будет биться головой о крышку, он просто переспит, сэкономит кислород и, глядишь, еще откушает блины на поминках гробовщика. Уж больно мощный зверь.
Дмитрий ГалковскийВажна ли религиозная принадлежность для определения национальной самоидентичности? Безусловно, важна. Белый американец (White Anglo-Saxon Protestant, WASP), выводящий свою родословную от первых колонистов, обязательно подчеркнет последнее. Немец, особенно вдали от автохтонной родины, чаще всего определит себя как лютеранин. Католики – это уже австрийцы либо швейцарцы. Еврей, и не обрезанный, не иудей, это даже как-то неприлично. Черный кубинец с высокой вероятностью, если, конечно, не убежденный католик, будет исповедовать культ вуду. Но вместе с тем следует помнить, что радуга народов, населяющих Землю, неизмеримо шире палитры конфессий, которые при всем разнообразии стремятся к унификации этих народов под некий духовный «стандарт». Нация стремится обособиться, конфессия стремится объединить. Нация – это не только религия, это еще и уникальная культура, не вписывающаяся в прокрустово ложе канона. Это язык, литература, бабушкины сказки и детские страшилки, это образ любимой и первое свидание, это смех ребенка, духовные поиски и заблуждения миллионов пращуров, вопросы, возможно, без ответов или ответы на которые найдут в далеком будущем. Утверждать, что все ответы уже давно найдены и дискуссия закрыта – значит хоронить народ заживо, ставя его в один ряд с древними шумерами и египтянами. И еще надо помнить: нация – это конечное понятие. Не могут все народы Земли вдруг, даже в отдаленном будущем, «стать русскими». Стать русским может только тот, кто им уже родился. И текст Северянина, приводимый здесь как эпиграф, однозначно расставляет приоритеты – русский по крови – это условие необходимое, но недостаточное. А никак не наоборот! Крещеный маори, в совершенстве изучивший язык Пушкина и Достоевского, не станет русским – он останется крещеным маори, более или менее глубоко разбирающимся в вопросах русской культуры. Русскими могут стать только его потомки, и то при определенных условиях, как это стало с потомками арапа Ганнибала. И ставить знак равенства между нацией и конфессией – значит подменять понятия, фактически совершать акт геноцида (этноцида), вычеркивая понятие «нация» из обихода.
Православный верующий в споре на «национальную» тему обычно ссылается на Достоевского – «Кто не православный, тот не русский!» Но тут есть нюансы. Во-первых, это слова не Федора Михайловича, а одного из его персонажей – Николая Всеволодовича Ставрогина («Бесы»), что вообще-то не одно и то же, а во-вторых, процитированы они, мягко говоря, в отрыве от контекста:
«Шатов прервал, махнув рукой:
– Вы помните выражение ваше: «Атеист не может быть русским, атеист тотчас же перестает быть русским», помните это?
– Да? – как бы переспросил Николай Всеволодович.
– Вы спрашиваете? Вы забыли? А между тем это одно из самых точнейших указаний на одну из главнейших особенностей русского духа, вами угаданную. Не могли вы этого забыть. Я напомню вам больше, – вы сказали тогда же: «Не православный не может быть русским».
– Я полагаю, что это славянофильская мысль.
– Нет, нынешние славянофилы от нее откажутся. Нынче народ поумнел. Но вы еще дальше шли: вы веровали, что римский католицизм уже не есть христианство; вы утверждали, что Рим провозгласил Христа, поддавшегося на третье дьяволово искушение, и что, возвестив всему свету, что Христос без царства земного на земле устоять не может, католичество тем самым провозгласило антихриста и тем погубило весь западный мир. Вы именно указывали, что если мучается Франция, то единственно по вине католичества, ибо отвергла смрадного бога римского, а нового не сыскала. Вот что вы тогда могли говорить! Я помню наши разговоры.
