Ди Браун - Схороните мое сердце у Вундед-Ни
"А что же Красное Облако? - допытывался полковник Менадье. - Где Красное Облако, Боящийся Своих Лошадей, Тупой Нож? Где те вожди, которые сражались с солдатами Коннора?" Большеротый и другие "бездельники из Ларами" заверили его в том, что вожди вскоре прибудут. Их нельзя торопить, особенно в Месяц Сильной Стужи.
Прошли недели, и вот в марте прибыл вестник от Пятнистого Хвоста, сообщивший полковнику Менадье, что вождь индейцев брюль вскоре придет обсудить договор. Дочь Пятнистого Хвоста, Легкая Нога, очень больна, и он надеется, что солдатский доктор вылечит ее. Через несколько дней, узнав о том, что Легкая Нога умерла в пути, полковник с ротой солдат и санитарной повозкой выехал навстречу траурной процессии индейцев брюль. Был холодный слякотный день. Окрестности Вайоминга были почти лишены растительности, ручьи скованы льдом, бурые холмы местами покрыты снегом. Мертвая девушка была обернута в оленью кожу, крепко перевязана ремнем и пропитана дымом это подобие гроба было подвешено между двумя ее любимыми лошадьми, двумя белыми мустангами.
Тело Легкой Ноги перенесли в санитарную повозку, ее белых лошадей привязали позади повозки, и процессия двинулась дальше к форту Ларами. Когда Пятнистый Хвост приблизился к форту, полковник Менадье вывел весь свой гарнизон встретить скорбящих индейцев.
Полковник пригласил Пятнистого Хвоста в свой штаб и выразил ему соболезнование по поводу потери дочери. Вождь сказал, что в те дни, когда между белыми людьми и индейцами был мир, он не раз привозил свою дочь в форт Ларами, что ей нравился форт и что ему хотелось бы установить ее погребальный помост на гарнизонном кладбище. Полковник Менадье немедленно дал на это разрешение. Он был удивлен, увидев, что глаза Пятнистого Хвоста наполнены слезами. Он не знал, что индейцы умеют плакать. Испытывая некоторую неловкость, полковник переменил тему разговора. Великий Отец в Вашингтоне посылает новую мирную комиссию этой весной; полковник надеется, что Пятнистый Хвост сможет остаться поблизости от форта до прибытия комиссии; существует крайняя необходимость сделать Бозменский тракт безопасным для движения. "Мне известно, что этой весной на тракте будет очень большое движение, - сказал полковник, - в направлении приисков Айдахо и Монтаны".
"Мы считаем, что с нами поступили несправедливо, - отвечал Пятнистый Хвост, - и что мы имеем право на компенсацию за ущерб и страдания, причиненные нам строительством множества дорог через нашу страну, ибо строители разогнали или уничтожили бизонов и дичь. В моем сердце великая скорбь, и я не могу говорить о делах; но я дождусь советников, которых пришлет Великий Отец, и увижусь с ними".
На следующий день Менадье устроил военные похороны Легкой Ноги; перед самым закатом процессия двинулась к гарнизонному кладбищу вслед за гробом, обернутым в красные одеяла и установленным на лафете пушки. По обычаю индейцев брюль женщины подняли гроб на помост, покрыли его свежей бизоньей шкурой и привязали гроб к помосту ремнями. Небо было покрыто свинцовыми тучами, и с наступлением сумерек начал падать мокрый снег. По команде солдаты, отвернувшись от гроба, дали три залпа один за другим. Затем они вместе с индейцами двинулись обратно в гарнизон. Артиллерийский расчет оставался возле помоста всю ночь. Артиллеристы разложили большой костер из сосновых поленьев и стреляли из гаубицы каждые полчаса до наступления утра.
Через четыре дня Красное Облако с большим отрядом воинов внезапно появился около форта. Сначала он остановился в лагере Пятнистого Хвоста, и два вождя сиу радовались встрече, когда в сопровождении солдат явился Менадье, чтобы препроводить их обоих пышно и торжественно, под звуки барабанов и горнов в штаб гарнизона.
Когда Менадье сказал Красному Облаку, что члены новой мирной комиссии не прибудут в форт Ларами раньше чем через несколько недель, вождь оглала рассердился. Большеротый и другие вестники говорили ему, что, если он придет и подпишет некий договор, ему дадут подарки. Ему необходимы ружья, порох и припасы. Менадье ответил, что он может выдать прибывшим индейцам оглала съестные припасы с армейских складов, но что он не уполномочен раздавать ружья и порох. Тогда Красное Облако захотел узнать, что этот договор дает его народу; они и прежде подписывали договоры, и всегда оказывалось, что в результате индейцы что-нибудь давали белым людям. На этот раз белые люди должны дать что-нибудь индейцам.
Вспомнив, что глава новой комиссии Э. Б. Тейлор находится в штате Омаха, Менадье предложил Красному Облаку отправить сообщение Тейлору по телеграфу. Красное Облако отнесся к предложению подозрительно - он не совсем доверял магии говорящих проводов. После некоторого промедления он согласился пройти с полковником в помещение гарнизонного телеграфа и через переводчика продиктовал послание о мире и дружбе советнику Великого Отца в Омахе.
Телеграф отстучал ответ председателя комиссии Тейлора: "Великий Отец в Вашингтоне... хочет, чтобы вы все были его друзьями и друзьями белого человека. Если вы заключите мирный договор, он сделает вам и вашему народу подарки в залог его дружбы. Обоз с припасами и подарками не сможет добраться до форта Ларами от реки Миссури раньше первого июня, и он хотел бы, чтобы на этот день была назначена встреча с комиссией для заключения мирного договора".
Телеграф произвел впечатление на Красное Облако. Кроме того, ему понравилась прямота полковника Менадье. Он готов был подождать с подписанием договора до наступления Месяца, Когда Всходит Зеленая Трава. У него будет время вернуться в долину Паудер и разослать вестников ко всем рассеянным группам сиу, шайенов и арапахов. А у индейцев будет время собрать побольше бизоньих шкур и бобрового меха для торговли по приходе в форт Ларами.
В качестве жеста доброй воли Менадье отпустил небольшое количество пороху и свинца отбывавшим оглалам, и они уехали в прекрасном настроении. Менадье ничего не сказал об открытии Бозменского тракта; ничего не было сказано и Красным Облаком о форте Рено, все еще осажденном на реке Паудер. Все эти вопросы можно было отложить до мирного совета.
Красное Облако не дождался всходов зеленой травы. Он вернулся в Ларами в мае, в Месяце, Когда Линяют Кони, и привел с собой своего помощника, Боящегося Своих Лошадей, а также более тысячи оглалов. Тупой Нож и его шайены привезли с собой несколько вигвамов, прибыл и Красный Лист со своей группой индейцев брюль. Вместе с Пятнистым Хвостом они разбили огромный лагерь вдоль реки Платт. В факториях и в лавках маркитантов бойко шла торговля. Никогда Большеротый и "бездельники из Ларами" не были так заняты, устраивая сделки.
Через несколько дней прибыла мирная комиссия, и 5 июня началась формальная процедура с обычными длинными речами членов комиссии и различных индейских вождей. Затем Красное Облако неожиданно попросил отложить подписание договора на несколько дней и подождать прибытия других индейцев тетон, желавших принять участие в обсуждении договора. Глава комиссии Тейлор согласился отсрочить совет до 13 июня.
По прихоти судьбы именно 13 июня полковник Генри Карингтон с семьюстами офицерами и солдатами из состава восемнадцатого пехотного полка достиг окрестностей форта Ларами. Эта часть прибыла из форта Керни, штат Небраска, и имела приказ создать цепь фортов вдоль Бозменского тракта, подготовив его тем самым к ожидавшемуся в течение лета большому движению в Монтану. Несмотря на то что планы этой экспедиции осуществлялись уже в течение нескольких недель, никто из индейцев, приглашенных на подписание договора, не был уведомлен о намечавшейся военной оккупации долины реки Паудер.
Чтобы избежать трений с двумя тысячами индейцев, стоявших лагерем вокруг форта Ларами, Карингтон остановил свой полк в четырех милях к востоку от гарнизонного поста. Стоящий Лось, один из вождей индейцев брюль, пришедший сюда еще зимой, наблюдал из своего отдаленного вигвама, как солдаты строят обоз в каре. Потом он вскочил на своего коня и поскакал к солдатскому лагерю, где часовые проводили его к полковнику Карингтону. Карингтон вызвал одного из своих переводчиков, и, после того как они выполнили формальность курения трубки, Стоящий Лось прямо спросил: "Куда вы идете?"
Карингтон откровенно отвечал, что ведет свои войска к реке Паудер охранять дорогу на Монтану.
"В Ларами заключается мир с индейцами сиу, живущими в том краю, в который ты направляешься, - сказал ему Стоящий Лось. - Вам придется сражаться с воинами-сиу, если вы пойдете туда".
Карингтон сказал, что он не намерен воевать с сиу, он будет лишь охранять дорогу.
"Оглалы не дадут своих охотничьих угодий белым людям под дорогу, настаивал Стоящий Лось. - Оглалы не освободят для вас дорогу до тех пор, пока вы не разобьете их в бою". Он добавил поспешно, что он индеец брюль, что он и Пятнистый Хвост - друзья белых людей, но что индейцы оглала и миннеконьоу во главе с Красным Облаком будут сражаться с любыми белыми людьми, которые проникнут севернее реки Платт.
