Александр Кадетов - Выстрел по «Ледоколу». Как Виктор Суворов предавал «Аквариум»
От прикосновения Фурлонга по телу Резуна пробежала дрожь, словно его ударило током. Он почувствовал такое искушение, устоять перед которым у него не было никаких сил.
А дальше все пошло так, как всегда. Его, как наркомана к дозе, потянуло к Фурлонгу. Сначала Резун хотел использовать эту любовную связь в своих интересах для получения результатов в вербовочной работе, храня ее в глубокой тайне от всех. Ему казалось, что в этом нет какой-либо угрозы для него. Никто ведь об этом не узнает. Он слышал, что разведка иногда использует в качестве компромата гомосексуализм. «Но с какой стати Фурлонг будет сообщать кому-либо о своих сексуальных контактах», — думал Резун. Он знал, что разведчиков-гомосексуалистов в английской разведке по головке не гладят.
В этот период произошла смена резидентов. Вместо генерала Глотова приехал Александров, которого Резун знал только по слухам, стажируясь в ГКНТ перед поездкой в Швейцарию. Старая площадь прислала своего человека. В партийных коридорах он чувствовал себя как рыба в воде. В Швейцарии у него была масса друзей. Перед тем как отправиться в длительную загранкомандировку, он долго выбирал, прикидывал, в какую страну поехать. Наконец выбор пал на Швейцарию, хотя ему предлагали и другие престижные страны. Женеву Александров выбрал потому, что там освобождённым секретарем партийной организации работал его закадычный друг по Старой площади. Да и до Москвы рукой подать. В любое время жена может слетать домой, проведать родных и близких. Все удобства. Однако в ГРУ возникли непредвиденные препятствия. На место резидента в Женеву планировался другой человек, офицер, опытный оперативник, начальник направления, который курировал женевскую резидентуру, раньше работал в Швейцарии и хорошо знал страну. Казалось, ему и карты в руки. Но не тут-то было. Коса нашла на камень.
Старая площадь была истиной в последней инстанции. Там лучше знали, кого и куда посылать. Конечно, времена романтических честных Давыдовых, когда коммунисты по призыву партии и зову сердца ехали поднимать колхозы, строить заводы, первыми шли в атаку, были готовы умереть ради идеи, давно канули в Лету. Теперь со Старой площади охотнее ехали в теплые страны послами, освобожденными секретарями, советниками, резидентами. И стране долго придется ждать, когда вновь возродятся из пепла новые Давыдовы и поведут страну к забытым победам. И это будет. Обязательно будет.
На выездной комиссии ГРУ кандидату в резиденты в Женеву капитану первого ранга Калинину было заявлено, что он нужнее здесь, в Центре, а в Женеву поедет генерал Александров.
Но произошло непредвиденное: начальник управления категорически отказался подписывать протокол выездной комиссии с рекомендацией направить генерала Александрова резидентом в Женеву. Конечно, это было ЧП, но местного масштаба. Как известно, в то время для партии не было крепостей, которые она не могла бы взять. Каким-то образом дело было улажено, и Александров вскоре отправился в Женеву, а строптивого заслуженного генерала, начальника управления, не поставившего свою подпись под протоколом, вскоре отправили на пенсию. Руководство ГРУ крайне негативно относилось к назначению Александрова Б. А. резидентом ГРУ в Швейцарии.
Высокое начальство со Старой площади, которое направляло генерала Александрова резидентом советской военной разведки в Женеву, конечно, никогда не читало ни Аллена Даллеса, шефа ЦРУ, ни Райнхарда (BND — Bundesnachrichten Dienst). Вот, например, что писал в своих воспоминаниях Гелен по вопросу подбора кадров на руководящие должности: «При назначении на руководящие должности в разведке должны учитываться только профессиональные и деловые качества, а не партийные и тактические мотивы».
Резуну при Александрове вначале было не так уж и плохо. Новый резидент за долгие годы работы на Старой площади превратился в барина, и денщик для него пришелся как раз кстати. Резун функции денщика знал превосходно: возил шефа и его жену по городу. Жена Александрова активно знакомилась с западным миром: культурой, достопримечательностями страны, но больше всего ее интересовали различные шопы, рынки, барахолки. Она никогда до этого не была на Западе, и он ей показался привлекательным. Не устраивала ее только автомашина Резуна — старая «Тойота». Ей очень хотелось разъезжать по городу в престижной «Вольво». Иногдаже-ны резидентов пытаются командовать личным составом. Такие командирши — настоящая беда для офицеров, не дай бог не понравиться такой Кабанихе: загонит за Можай. Супруга Александрова была не из их числа: в служебные дела не лезла, но любила, когда мужчины уделяли ей повышенное внимание. Да и кто из женщин не любит этого?
Александров не вникал в оперативную работу, передав этот участок своему заместителю. Резун продолжал активно заниматься анализом информации, и его поддерживал шеф. Из Центра продолжали идти положительные отзывы на информационные телеграммы, исполненные молодым, подающим надежды офицером.
Александрова не интересовали взаимоотношения в офицерском коллективе. Работники резидентуры сразу раскусили нового шефа. За границей это происходит очень быстро. Офицеры между собой сравнивали Александрова с прежним шефом, вспоминали его добрым словом. Новый был очень резок и груб с подчиненными, он не терпел никаких возражений. Иногда и Резун попадал под горячую руку своенравного начальника. Ему трудно было угодить, приспособиться к нему, он всегда чем-нибудь был недоволен, никогда не улыбался. Резун очень переживал, когда шеф обрушивался на него с какой-нибудь претензией. А Александров это часто делал, грозился прервать его командировку и отправить на родину. Страшные картины рисовались Резуну. В такие минуты ему казалось, что шеф знает о его сексуальных контактах с Фур-лонгом. Ужас охватывал его, когда Александров вдруг говорил, что соседи имеют кое-какие претензии к нему. При этом шеф не говорил, о каких претензиях шла речь. Резун замечал, что Александров частенько о чем-то беседовал с офицером КГБ по безопасности. Резуну в таких случаях всегда казалось, что именно он является предметом разговора офицеров, у него надолго портилось настроение, он замыкался в себя, становился молчаливым и грустным, думая, что вот-вот с ним должно что-то случиться.
Доходило и до того, что он впадал в депрессию, выпив дома после работы пару рюмок спиртного. Резун вдруг, как маленький ребенок, мог без видимой причины расплакаться, начинал в чем-то себя упрекать, раскаиваться, доводя себя почти до обморочного состояния. В конце 1976 года резидент по указанию Центра на несколько месяцев убыл в Союз. Вместо него в Женеву временно исполнять обязанности резидента прибыл из Центра начальник направления капитан 1 ранга Калинин В. П.
Калинин поручил Резуну по утрам просматривать прессу и докладывать ему о наиболее важных и интересных событиях в стране и в мире.
Прошло несколько дней, но Резун с докладом не являлся. Калинин был строгим, требовательным к себе и подчиненным офицером. Через неделю он вызвал молодого офицера и поинтересовался, почему тот не выполняет порученное ему задание. Вопрос Калинин Резуну задал обычным тоном, в нём отсутствовали какие-либо ноты недовольства, угрозы, которые впоследствии отличали будущего резидента Александрова.
Калинин был опытным офицером, много повидавшим на своем веку на флоте, но такого он увидеть не ожидал. Он заметил вдруг на глазах разведчика слезы. Крупные детские слезы катились по его пухлым щекам.
Калинин сам растерялся от неожиданности и не знал, что делать.
Когда он попытался его успокоить, Резун вдруг разрыдался, стал просить прощение, оправдываться, что совсем забыл о порученном деле, и заверять, что впредь это никогда не повторится.
После этой сцены Калинин долго думал о случившемся, пытаясь найти причины такого поведения молодого разведчика. Никому об этом случае не стал докладывать.
По иронии судьбы после бегства Резуна стрелочником оказался капитан 1 ранга Калинин, который получил строгий выговор, его направили из центрального аппарата в другое подразделение с аттестацией о нецелесообразности дальнейшего использования на работе за рубежом. На этом закончилась карьера перспективного заслуженного офицера ГРУ, награжденного за предыдущие успехи в работе боевым орденом Красного Знамени.
После поездки в Цюрих в редакцию журнала «Армада» и беседы с англичанами Резуна охватила настоящая паника, он заметался, многие сослуживцы заметили его депрессивное состояние. В это время он отчетливо понял, что попался в ловушку к спецслужбам СИС, стал судорожно искать выход из создавшегося положения. Было ясно: англичане переиграли его на том, на чем он сам хотел сыграть. То ли Фурлонг был кадровым работником СИС, то ли спецслужбы умело воспользовались его нетрадиционной сексуальной ориентацией.
