Юрий Жуков - Настольная книга сталиниста
Формально обусловленное трудностями военной поры, это постановление так и не было отменено ни после победы, ни после ликвидации карточной системы. Закрытые распределители только внешне, по названию, время от времени трансформировались, просуществовав почти пять десятилетий. Способствовали среди других аналогичных мер появлению непреодолимой пропасти между подавляющим большинством населения и небольшой группой власти предержащей. Последние же не просто сами поставили себя в исключительное положение, сознательно отгородившись от реальной действительности, но и превратились в некую касту. Стали теми, кого позднее Милован Джилас не без основания назвал «новым классом».
Было ещё одно столь же страшное и, как оказалось, необратимое последствие дефицита. В годы войны он привел к рождению черного рынка, главным если не единственным источником которого явились торговые базы, склады и даже магазины. Привел к разгулу хищений и растрат в системе снабжения, торговли. Хищений и растрат, сразу же достигших столь устрашающего размера, что вынудили ГКО только в 1943 г. дважды, 22 января и 22 мая, принимать специальные постановления, оказавшиеся бессильными в искоренении страшного зла.
Разумеется, что бы ни предпринимал лично Анастас Иванович, ликвидировать первопричину смертельной болезни — дефицит — он не мог. Для этого требовалось только одно: как можно быстрее заполнить рынок всем необходимым, добиться того, чтобы предложение превысило спрос. Шанс создать нормальное положение в экономике первый раз появился сразу же после победы. Однако тут же начавшаяся новая война, теперь уже «холодная», заставила страну вновь отказаться от решения жизненно важной проблемы.
Вторично возможность переломить ситуацию, изменить её к лучшему появилась во второй половине 1953 г. с принятием плана Маленкова — о мерах по наиболее полному удовлетворению потребностей населения, повышению жизненного уровня. Для этого предполагалось провести конверсию в максимально допустимых пределах, а в промышленности установить приоритет группы «Б». Но уже в апреле следующего 1954 г. почти все руководство страны — от первых секретарей крайкомов, обкомов, ЦК компартий союзных республик до министров СССР, членов президиума ЦК КПСС — сделало свой исторический выбор. Отвергло курс Маленкова, поддержало Хрущёва, предложившего сохранить приоритет за тяжёлой промышленностью как базой производства вооружения, в том числе ядерного и ракетного.
Несравненно лучше других знавший реальное положение дел, масштабы уже существовавшей тогда теневой экономики — неизбежного следствия все того же дефицита предметов широкого потребления — Анастас Иванович предпочел поддержать Хрущева, его планы. Иными словами, вполне сознательно пошел на то, чтобы сохранять крайне низкий уровень жизни в стране, отставание легкой и пищевой промышленности, пренебрежение насущными нуждами населения Советского Союза.
Результаты сделанного выбора хорошо известны.
Обращаясь к деятельности Анастаса Ивановича в годы войны, не следует умалчивать и о позиции, занятой Микояном при обсуждении проекта реформирования коммунистической партии, предложенного в конце января 1944 г. Маленковым. Реформы, предусматривавшей весьма значительное снижение роли ВКП(б) в жизни страны. Той реформы, о необходимости которой впервые возвестили еще в марте 1939 г. решения XVIII партсъезда. Ведь его резолюции объявили о ликвидации всех, кроме сельскохозяйственного, отраслевых отделов аппарата ЦК ВКП(б). О сохранении за последним только двух, которые и должны были стать единственными, функций: прежде всего — подбор и расстановка кадров, а кроме того — «работа в массах», то есть пропаганда и агитация. Реформы, которая начала облекаться в плоть и кровь особенно с постановлением Политбюро от 4 мая 1941 г. «Об усилении работы советских центральных и местных органов». В его констатирующей, неопубликованной, как и само название, части отмечалось: цель постановления — необходимость «еще больше поднять авторитет советских органов».
Трагическое утро 22 июня заставило не просто отказаться от намеченных планов. Неумолимо начало приводить к прямо обратным решениям, ставшим своеобразными «контрреформами».
В июле 1941 г. в армии и вскоре на флоте был восстановлен институт военных комиссаров. Четыре месяца спустя восстановлены политотделы в МТС и совхозах. Вновь стали образовываться отраслевые отделы в обкомах… Менее чем за полгода в стране оказалась воссозданной во всей прежней полноте всеохватывающая, жесткая, вертикальная структура партийных органов.
К 1944 г. стало ясно, что давно уже ставшая порочной по своей сути система «двоевластия» государственных и партийных органов явно не давала положительных результатов, «пробуксовывала». Потому-то Маленков, чей опыт руководителя неизмеримо расширился с работой в ГКО, чьи позиции в аппарате ЦК ВКП(б) неимоверно возросли после отъезда в Ленинград Жданова, и начал действовать.
Продолжил без особого шума, без привлечения излишнего внимания курс, намеченный еще на XVIII партсъезде.
Воспользовавшись коренным переломом в положении на фронтах, которого удалось добиться в ходе подготовки и проведения Сталинградской операции, Геогий Максимилианович стал проводить через ГКО и Политбюро те постановления, которые незаметно разрушали основу казавшейся монолитной партократической системы. Ещё 9 октября 1942 г., опираясь на поддержку нового окружения Сталина по НКО — прежде всего Г. К. Жукова и A. M. Василевского, добился отмены просуществовавшего чуть более года института военных комиссаров. Но на том не остановился. 24 мая 1943 г. были упразднены еще и должности замполитов. 2 июля того же года уже в связи с очевидной в новых условиях ненадобностью закрыли военно-политическую академию имени Ленина. Были ликвидированы другие чрезвычайные органы ВКП(б). Упразднили должности отраслевых секретарей крайкомов, обкомов, ЦК компартий союзных республик. Тем самым вернулись к положению, которое существовало в канун войны.
Настало время для второго этапа реформ, более решительного, кардинального. Но неизвестно — завершающего ли. Время для полного отрешения парторганов от очень многих, ставших привычными и им самим и всему населению, казавшихся установленными навсегда функций. Резкого понижения положения, роли партии в жизни. Помочь проведению такой реформы в немалой степени должно было то, что Маленков уже официально занял пост второго секретаря. И полагал, что полностью контролирует аппарат, направляет скрытые тенденции в партийном руководстве, всегда сможет противостоять возможной оппозиции.
24 января 1944 г. Сталину за подписью Молотова, Маленкова и Хрущёва направили проект постановления ЦК ВКП(б) «Об улучшении государственных органов на местах». В нем ставилась задача «полностью сосредоточить оперативное управление хозяйственным и культурным строительством в одном месте — в государственных органах», освободить партийные органы «от несвойственных им административно-хозяйственных функций».
Как ни покажется сегодня удивительным, неожиданным, Сталин проект поддержал. Собственноручно начертал резолюцию: «За (с поправками в тексте). И. Сталин». Правку же внес не смысловую, принципиальную, а чисто стилистическую. Вычеркнул одну фразу да еще шесть слов — все явные повторы, и предложил свой вариант названия — «Об объединении руководства партийных и государственных органов на местах».
Тут же к сторонникам проекта присоединился А. А. Андреев. Казалось, теперь-то уж не будет никаких неожиданностей, сбоев. Документ безоговорочно одобрят все. Но именно этого-то и не произошло. Берия, Вознесенский, Каганович, Калинин, Микоян, Шверник, Щербаков (Ворошилов и Жданов отсутствовали, а потому в обсуждении не участвовали) проект категорически отвергли. И тем самым навсегда, как мы теперь знаем, похоронили саму идею реформирования партии. Придания ей именно тех функций, которые и соответствовали бы реальным условиям. Более не противопоставляли бы ее, — точнее, ее руководство всех уровней, — населению. Тех функций, которые могли бы оздоровить партию, ее руководство, найти им подлинное и действительно необходимое место в жизни страны.
Правда, Сталину все же удалось отстоять один пункт проекта. Тот самый, который ему виделся главным. Спустя несколько дней он провел решение Политбюро о назначении, по совместительству, первых секретарей Белоруссии — П. К. Пономаренко и Украины — Н. С. Хрущёва председателями соответствующих республиканских Совнаркомов. Как бы для проверки идеи проекта на практике. Но на том все и кончилось.
При обсуждении проекта решающую роль играл голос каждого члена и кандидата в члены Политбюро. Особенно большое значение имела позиция Анастаса Ивановича Микояна. Ведь при желании он мог повести за собой таких конформистов, как Каганович, Калинин, Шверник. Превратить соотношение голосов из «пять против семи» в «восемь против четырех». Но для этого Микоян должен был сам поддержать проект. Он поступил иначе.
