Илья Мощанский - Города-крепости
Всего в операции участвовали 133 300 чел. Ленинградского (67 А, 13 ВА) и 169 500 чел. Волховского (2 уд. А, 8 А, 14 ВА) фронтов — итого 302 800 человек.
Общие боевые потери советских войск Ленинградского и Волховского фронтов составили 115 082 человека, из них безвозвратные — 33 940 человек. Большие потери и стали одной из важнейших причин дальнейшего прекращения операции.
Однако много людей и техники потеряла и германская армия.
Например, войска 67-й армии обескровили в боях многие вражеские соединения. Противник потерял около 19 тыс. убитыми и ранеными, 1275 пленными, а также 272 орудия, 1200 пулеметов, более 300 минометов и много другого оружия.
В период подготовки операции и за семь боевых дней летчики 13-й, 14-й воздушных армий и КБФ, несмотря на сложные метеорологические условия, всемерно поддерживали наземные войска, нанесли значительный урон врагу.
Действенную помощь наступающим войскам оказала тяжелая артиллерия Краснознаменного Балтийского флота. Имея в своем составе орудия крупных калибров, она не только разрушала оборонительные сооружения противника, но и надежно подавляла его батареи. За время наступления морская артиллерия израсходовала 15,5 тыс. снарядов. Отлично действовали моряки 301-го отдельного артиллерийского дивизиона майора С. Ф. Кудряшева, 402-го дивизиона майора Б. М. Гранина, 405-го дивизиона майора Д. И. Видяева, а также батареи эскадренных миноносцев «Свирепый» и «Сторожевой», канонерских лодок «Ока» и «Зея».
Достаточно интересны результаты применения советских бронетанковых частей Ленинградского фронта, вынужденных быстро преодолевать глубокоэшелонированную оборону противника, частично проходящую по берегу реки Невы. И не всегда наши войска действовали удачно. Вот как описаны эти события в статье «Боевое использование танков по опыту боев на Ленинградском фронте», подготовленной для Генерального штаба Красной армии отделом АБТВ Ленфронта.
В первом эшелоне действовали 118-й и 86-й отдельные танковые батальоны, также 61-я легкотанковая бригада, 118-й отдельный танковый батальон (был укомплектован легкими танками Т-26 и БТ) при форсировании р. Невы вместе с подразделениями 45-й гвардейской стрелковой дивизии попал под сильный артиллерийский огонь противника, лед на реке был разбит. В результате от головной роты батальона перешло реку 8 танков Т-26, которые поддерживали действия штурмовых групп нашей пехоты огнем с места. 3 танка затонули. Дальнейшая переправа в этом районе была вообще прекращена — требовалось подавить артиллерию противника и форсировать реку танками в другом месте, где лед не был раскрошен. В течение дня это сделать так и не удалось. В ночь на 13 января отдельными группами танков батальон переправился на противоположный берег на другом участке. В течение дня 118 отб поддерживал части 45 гсд, предпринимая ряд атак в направлении Анненского и Песчаного карьера. Уже к концу 13.01 вся матчасть батальона была потеряна в боях, а сам 118 отб отвели в тыл на переформирование.
86-й отдельный танковый батальон, оснащенный танками БТ-5 и БТ-7, также принимал участие в преодолении Невы. Головная рота батальона (8 танков), форсировав реку, на берегу подорвалась на минном поле. После разминирования берега остальные две роты батальона быстро переправились через Неву и, действуя с подразделениями 942 сп, совместно преследовали отходящего противника.
Продвигаясь по торфянику, 8 танков батальона застряли в болоте. Остальные танки 86 отб с боем прорывались вперед и, отбивая контратаки противника, не заметили фланговой атаки германской танковой группировки из 14 боевых машин (немцы подошли на расстояние 150–200 м и внезапно атаковали основные силы батальона). В завязавшемся танковом бою 86 отб потерял всю свою матчасть (14 машин). Немцы потеряли 4 танка: из них три средних и один Pz. Kpfw.VI «Тигр».
Наиболее эффективно использовались танки и бронеавтомобили 61-й легкотанковой бригады (548, 549 тб, а также бронебатальон), которые побатальонно были приданы стрелковым соединениям.
549-й танковый батальон (танки Т-60), поддерживая основные силы 136 сд, не встречая сильного огневого противодействия со стороны противника, вместе с пехотой в полном составе форсировал (перешел по льду. — Примеч. авт.) р. Неву и, овладев ее левым берегом, продолжал успешно действовать с пехотными подразделениями 136 сд.
549-й танковый батальон (танки Т-60) начал форсирование р. Невы вместе с подразделениями 86 сд, но, достигнув головными танками противоположного берега, был встречен сильным огнем противника. Пехота залегла и далее продвинуться не смогла. Форсирование танками реки на этом участке стало невозможным, поэтому батальон был переподчинен 136 сд и переправлен через Неву на другом участке. В дальнейшем действия 136 сд поддерживали оба танковых батальона бригады. Именно они 18 января способствовали овладению 136 сд Рабочим поселком № 5, за которым последовало долгожданное соединение с войсками Волховского фронта.
Бронебатальон 61-й бригады (средние бронеавтомобили БА-10) вместе с частями 86 сд вел бои за город Шлиссельбург, овладел этим населенным пунктом, безвозвратно потеряв только 2 машины.
К исходу 12 января левый берег реки Невы на ширину фронта в 5 км был очищен от противника на глубину 1,5–3 км, что дало возможность строить переправы для прохода средних и тяжелых танков. К исходу 13.01 было установлено два настила-переправы: один из них против северной окраины Марьино и один из них в 500 м южнее Марьино.
В ночь с 13 на 14 января 220-я и 152-я танковые бригады благополучно переправились через Неву и сосредоточились южнее Марьино.
С утра 14.01 152 тбр, будучи приданной 123 сд, 48-м танковым батальоном действовала с 272 сп в составе штурмовых групп. Во время атаки батальон был встречен сильным противотанковым огнем, однако боевую задачу выполнил, потеряв при этом довольно много танков Т-34 (сгорело 5, а подбито было 7 машин). Но позиции противника наши танкисты разрушили полностью: уничтожено 20 орудий разного калибра, 11 пулеметных точек, 2 станковых пулемета и 3 миномета.
15 января 1941 года 152-я танковая бригада, действуя с частями 123 сд, получила задачу овладеть двумя рощами, которые находились восточнее 2-го городка, и блокировать этот населенный пункт. В результате двухдневных боев 152 тбр поставленную ей задачу выполнила, но ввиду неуспеха 45 гсд и 220 тбр блокировать 2-й городок не удалось.
Дальнейшее продвижение 152 тбр и частей 123 сд было остановлено сильным артогнем и контратаками подошедших изведенных в бой частей 61-й и 96-й и Полицейской дивизий СС противника.
В течение 20–24 января 152 тбр оставшимися танками выполняла задачи совместно с частями 123 сд. В проводимых боях бригада понесла большие потери и была выведена для пополнения.
Всего же за время проведения операции «Искра» потери танковых соединений и частей Ленинградского фронта составили 221 единицу. Из них 60 сгорели, 3 утонули в Неве, 34 застряли в болотах, 56 разбиты артогнем, 8 подорвались на минах, а 60 были подбиты и восстановлены.
При прорыве блокады Ленинграда наши войска получили первый опыт борьбы с новыми тяжелыми германскими танками Pz.Kpfw.VI — типа «Тигр».
Бойцами Красной армии были захвачены две машины.
Первым «Тигром», попавшим в руки частей Красной армии, была машина командира роты с бортовым номером 100. Этот танк был захвачен в районе Рабочего поселка № 5 18 января 1943 года. Небезынтересно привести воспоминания двух участников тех событий, которые одними из первых познакомились с «Тигром».
Лейтенант В. Шариков, командир взвода инженерной разведки 18-й стрелковой дивизии: «К 12.00 18 января 1943 года Рабочий поселок № 5 был полностью очищен от противника. Здесь произошла радостная встреча воинов 18-й стрелковой дивизии 2-й ударной армии Волховского фронта и 136-й стрелковой дивизии 67-й армии Ленинградского фронта — блокада Ленинграда была прорвана!
Наши связисты устанавливали линии связи, саперы обследовали на минирование территорию и уцелевшие здания поселка. Полуразрушенные железобетонные корпуса опытного завода Всесоюзного института механизации торфоразработок все еще дымились.
Уцелевшие немецкие подразделения, откатившиеся на Синявинские высоты, видимо, еще не заняли оборонительные позиции, поэтому в Рабочем поселке № 5 было тихо и не слышались разрывы вражеских мин и снарядов.
Тишина ввела многих в заблуждение. На территории поселка обустраивались командные пункты полков 18-й стрелковой дивизии. Но в 14.00 часов противник произвел первый сильный артиллерийско-минометный обстрел Рабочего поселка № 5, который продолжался в течение часа. После огневого налета противника воины в поселке вернулись к своим боевым будням.
После 16.00, когда уже начинало смеркаться, по дороге от Пильной Мельницы к Рабочему поселку № 5 появился одиночный танк. Не доходя 200 метров до юго-западной окраины поселка, правой гусеницей на повороте он сошел с накатанной дороги в кювет, занесенный снегом, и наклонился на правый борт. Поскольку по этой дороге на Рабочий поселок № 5 наступали ленинградцы и тянули с собой на лыжах стальные пулеметные колпаки, то наши бойцы приняли этот танк за наш — ленинградский и не обратили на него внимания. Из танка вышли какие-то люди, но как только к ним направились наши саперы и стрелки, эти люди бросились бежать через торфяной карьер в направлении Рабочего поселка № 6. Наши воины открыли по ним огонь из стрелкового оружия, но штабеля торфа в карьере и сгущающиеся сумерки позволили бегущим скрыться. Саперы и стрелки подошли к танку необычного вида с длинной пушкой с дульным тормозом. На башне белой краской нарисован мамонт с поднятым хоботом, поэтому бойцы и назвали танк „Слон“. На обоих бортах танка были черные кресты. Танк стоял с открытыми люками совершенно целый, даже с неповрежденной краской. Я, как командир взвода инженерной разведки, послал своего бойца с донесением о танке дивизионному инженеру капитану Крупица К. К., а сам начал осторожно обследовать незнакомую машину. В машине находились какие-то папки с бумагами. Привлекла мое внимание красная папка под сафьян с написанными готическим шрифтом именем и фамилией, как мне тогда подумалось, командира танка, ее я взял себе. Прибывший дивизионный инженер осмотрел танк, собранные бумаги и дал приказание отнести все бумаги в разведотделение штаба дивизии капитану Овсеенко. Позже разведчики установили по этим документам, что в танке кроме экипажа находился командир 227-й пехотной дивизии — генерал с адъютантом.
