Виктор Попов - Советник королевы - суперагент Кремля
Но и без публикации этих документов, по мнению Черчилля, было ясно, что герцог причастен к германским интригам. Эдуард считал, что его целью было предоставить полную свободу действий Германии против СССР. А американский профессор Джон Лофтус, ознакомившийся с документами американской и английской разведок, касавшимися деятельности герцога, обнародовал заключение Э. Гувера, директора ФБР. Последний считал, что Виндзоры представляли огромную опасность для Англии и США. Он даже рекомендовал американскому правительству до окончания войны изолировать чету Виндзоров, но правительство США не решилось на это, чтобы не поставить в затруднительное положение английские власти, и прежде всего короля Георга. Дж. Лофтус обнаружил также в секретных материалах сведения о том, что король Эдуард, стремясь достичь соглашения с Гитлером, обещал Германии, что английское правительство закроет глаза на аннексию Германией Австрии и Чехословакии и ее продвижение на Балканы в ущерб интересам Франции. В свою очередь, Англия попросит Германию за эти уступки уважать интересы Британии в Польше. Эти заверения Эдуарда воодушевили Гитлера на продвижение к мюнхенскому соглашению. По сведению американских разведчиков, знакомившихся в то время с документами, о которых идет речь, в них содержались материалы о прямых связях герцога с Гитлером.
Журналист Питер Райт в 1967 году намеревался обратиться к Бланту с просьбой об интервью и с вопросом относительно его миссии в Германии. Тот отказался. Добавлю к этому, что из Букингэмского дворца последовал немедленный запрет. Уайт сообщил в своей книге, что, когда он еще участвовал в расследовании дела Бланта, личный секретарь королевы предупредил его, что в ходе допросов сэра Антони он не должен касаться информации, которую «предатель» может дать о своей миссии в Германии в конце войны, предпринятой по поручению Короны. Документы, вывезенные из Хессе, были объявлены принадлежащими лично королеве. Они хранятся в круглой башне Виндзорского дворца вместе с другими личными архивами монарха и до сих пор являются сверхсекретными.
Вернемся, однако, к деятельности Бланта.
Он проявил собственную инициативу в поиске документов, касавшихся Короны, которые могли находиться и в других странах. В 1947 году он предложил королю обратиться с персональной просьбой к голландской королеве Вильгельмине, которая, кстати, во время войны пользовалась английским гостеприимством и жила в Букингэмском дворце, разрешить ознакомиться с архивом Голландии, а документы, касающиеся Англии, отправить в Лондон. Почему к Голландии? Сын кайзера Вильгельма II Фридрих Вильгельм и его жена Сесиль жили в Голландии и использовались Гитлером в качестве посредников в переговорах с английским королем. В том же году А. Блант и О. Моршед предприняли поездку к Гаагу и вывезли оттуда интересовавшие английскую корону документы31. Обо всех основных материалах, добытых во время своих поездок, как утверждают английские историки, Блант информировал Москву. Однако существовавшие раньше в КГБ порядки привели к тому, что советские ученые не были с ними ознакомлены. Можно предполагать, что руководство КГБ опасалось, что их публикация повредит Бланту. Но и после того, как его связи с советской разведкой были раскрыты, документы продолжают храниться за семью печатями.
Я запросил Службу внешней разведки России об этих документах и получил очень интересный ответ, который носит дипломатический характер: «Каких-либо документов, которые представили бы интерес для советской разведки, во время этих поездок получено не было». В переводе с дипломатического языка на обычный это означает, что некоторые документы (а они могли касаться только королевской семьи) были получены в КГБ, но, по мнению разведки, «интереса не представляли», то есть, в переводе опять же на обычный язык, не могли быть использованы КГБ. Действительно, в то время для нашей страны, да, впрочем, и сейчас, с точки зрения наших национальных интересов не представляется целесообразным публиковать документы, которые могли бы нанести ущерб британской короне. Но значит ли это, что Блант выезжал только для отбора картин? Конечно, нет. На Лубянке это очень хорошо понимали, а потому решили получить отчет о результатах его поездки сразу же и из первых рук, и, как свидетельствует справка Центра зарубежной разведки, Блант имел даже задание Москвы «встретиться в Германии с интересующим советскую разведку лицом».
Существует и еще одно предположение. Возможно, с наиболее серьезными и неприятными для Короны документами Блант решил не знакомить Москву. Если так, то это еще раз характеризует Бланта с положительной стороны — он не хотел давать органам КГБ материалы для вмешательства во внутренние дела Англии.
Кто стоял за Блантом?
Иногда возникает вопрос: почему работа по изъятию документов была поручена именно Бланту, почему Моршед не мог исполнить ее один и, наконец, почему король принял решение поручить это дело офицеру разведки?
Моршед пользовался полным доверием короля, но ему уже было более 50 лет, он служил в армии еще в Первую мировую войну. Ему нужен был помощник, и помощник молодой, знаток в вопросах истории и искусства и умевший добыть и доставить ценные документы. Одному такую работу, как показали дальнейшие события, было осуществить очень трудно, а может, и невозможно. Это должен был быть человек, которому можно поручить очень деликатное дело, так как оно касалось самого монарха, и лучше всего, чтобы это был родственник короля. С точки зрения Георга VI, Антони Блант был идеальной кандидатурой для такой миссии. Блант и Моршед знали и уважали друг друга, так что это были не два отдельных представителя, а единая сплоченная команда.
Остается еще один вопрос: почему Блант был назначен хранителем картин, советником короля, то есть на одну из самых высоких должностей при Дворе?
В обязанности хранителя входила не столько охрана картин (для этого была служба безопасности), сколько сохранение их в надлежащем порядке, размещение во дворцах в соответствии с определенными принципами, наблюдение за их реставрацией, отбор картин для экспозиций и, наконец, приобретение новых картин и их размещение. На этом посту должен быть настоящий знаток искусств высшего, «королевского» класса и абсолютно доверенное лицо.
Предшественником Бланта был сэр Кеннет Кларк, сын миллионера, который пользовался уважением королевской семьи и ее полным доверием. Сэр Кеннет окончил Оксфордский университет, стал историком искусств, директором Национальной картинной галереи. У него были превосходные отношения с Блантом. Они вместе сотрудничали в различных комитетах и комиссиях, имевших отношение к искусству. И когда встал вопрос о преемнике, то он сам предложил кандидатуру Бланта, чтобы передать любимое дитя в надежные руки, так как из всех искусствоведов страны Блант был самой подходящей кандидатурой для открывшейся вакансии.
Немалую роль сыграло и то обстоятельство, что Блант очень хорошо зарекомендовал себя, работая в Виндзорском дворце в течение двух лет до этого над каталогом акварелей. Он уделял работе во дворце все свое свободное время. Придворные короля, а потом и члены королевской семьи обратили внимание на молодого офицера, увлеченного работой над творениями великих мастеров прошлого.
И наконец, последнее, но это не значит, что не самое важное, — поддержка Бланта Оуэном Моршедом, и не просто поддержка, а, можно сказать, покровительство. Я уже говорил, с какой симпатией Моршед относился к Бланту. Добавлю, что он очень ценил его работы по искусству. Главный книгохранитель королевской библиотеки был доверенным лицом королевы Марии, матери Георга VI, которая также была очень расположена к Бланту, считала его лучшим экспертом художественных коллекций, советовалась с ним по вопросам живописи. Каждое Рождество Блант получал от нее личный подарок.
Можно с уверенностью сказать, что королевский двор был восхищен выполнением Блантом поручения Короны в конце войны и в первые годы после ее окончания. Он был еще больше приближен ко Двору, и в 1947 году награжден орденом Виктории, а в 1948 году королевой Голландии был удостоен ордена Нассау Оранского. Позиции Бланта значительно укрепились.
Итак, Блант стал обладателем секретов королевской семьи, свидетелем таких тайных отношений и даже сделок членов королевского дома с Гитлером, что, будь они в то время обнародованы, могли бы привести как минимум к грандиозному скандалу, а может быть, и к отречению короля, и даже к падению династии, так как англичане увидели бы, что их монархия была больше немецкой, чем английской.
Взрывоопасность этих документов была особенно велика именно во время войны с Германией и сразу после ее окончания. Со временем опасность для Короны, конечно, уменьшилась, хотя долго продолжала оставаться значительной.
