Евгений Ясин - Приживется ли демократия в России
Представляется очевидным, что практика разделения властей в России пока не получила должного развития. Идея их независимости не прижилась и по-настоящему так и не была апробирована: какие бы меры по организации политического пространства не предпринимались, все равно, как сказал В. Черномырдин, «получается КПСС». В данном случае снова устанавливается вертикаль власти, во главе которой стоит царь с двором или генсек с центральным комитетом, принимающие решения, но не имеющие никакой ответственности, а далее правительство, парламент, суд и прокуратура, выстроенные в единую иерархию. Эта модель уже не раз демонстрировала свою порочность. В отношении создания нормальных условий для существования парламента сделан серьезный шаг назад.
В связи с переходом к пропорциональной системе выборов в Думу по партийным спискам и особенно назначением губернаторов действующая модель Совета Федерации вообще утрачивает смысл: назначаемые президентом губернаторы определяют половину сенаторов. Прямые выборы сенаторов по мажоритарной системе казались весьма логичным, но вряд ли проходимым решением: во-первых, надо менять Конституцию, во-вторых, любая выборность сегодня отрицается в том случае, если она вносит неопределенность. Следует ожидать дополнительных изменений в данной сфере, в числе которых находится и идея возвращения губернаторов в Совет Федераций, однако построить логическую и прозрачную систему отношений таким образом не удастся. По всему ясно, что складывается ситуация, которая рано или поздно потребует радикальной перестройки здания российского парламентаризма.
Впрочем, иного выхода у России нет. Если мы хотим стать процветающей демократической страной, нам когда-нибудь придется преодолеть собственные традиции и в конце концов построить дееспособный парламент, работающий в режиме реального разделения властей, способный и сотрудничать с исполнительной властью, и контролировать ее.
Справедливости ради надо сказать, что для российского парламентаризма минувшие годы не прошли даром: сложилась определенная парламентская культура, достижения которой сегодня, к сожалению, утрачиваются, поскольку работа Думы зачастую подменяется работой одной фракции большинства, «нулевыми чтениями» законопроектов. Но главное – вырабатываются процедуры совместной работы людей с разными взглядами, практика, весьма далекая от российских обычаев. Демократия есть терпимость к инакомыслию, учет мнений и интересов меньшинства. Она необходимо развивает соответствующие навыки.
Можно предположить, что в период становления демократии в стране с неразвитой политической культурой парламент более или менее закономерно проходит следующие фазы становления: неразрешимый конфликт – послушность – равновесие. На основе последнего складывается базовый консенсус среди политической элиты, который позволяет стране при смене власти сохранять устойчивый стратегический курс, основанный на компетентном и ответственном понимании национальных интересов.
8. 3. Смена власти и парламентская республика
Ключевая проблема, с середины 2003 года стоящая в центре внимания российского политического класса, – это вопрос о наследовании власти: кто придет к власти после выборов 2007 и 2008 годов? В 1999 году этот вопрос решала правящая элита, выбравшая В. Путина. Путин привел за собой команду, которая накануне выборов 2003 года практически полностью вытеснила ельцинскую «семью». Этот опыт свидетельствует, что наследование власти по модели управляемой демократии крайне ненадежно, во всяком случае для тех, кто, имея власть, стремится ее сохранить.
Остается простой и естественный демократический путь – свободные и честные выборы, но этот вариант устраивает только оппозицию. Впрочем, даже и различные оппозиционные группы относятся к этой идее по-разному: неисповедимы пути России, вдруг население выберет юмориста или сына юриста, который изменит всю политическую систему России. Либералы не без оснований опасаются того, что наследник Путина может быть намного хуже нынешнего президента, например, окажется открытым национал-социалистом, популистом, прекратит даже разговоры о продолжении либеральных реформ. Национал-патриоты, все более подогреваемые путинской администрацией, в свою очередь, опасаются (безо всяких на то оснований) либералов-западников. Путинская команда явно хочет оставить власть неделимой и целостной. Никто, пожалуй, не рассчитывает сегодня на то, что сторонники демократии, даже объединившись, смогут получить большинство в парламенте или обрести силу, с которой власти придется считаться. Можно ожидать, что предстоящие выборы будут демократическими по форме, но предопределенными по результатам. Сейчас же идет борьба за механизмы предопределения.
Три варианта для команды Путина
В распоряжении правящей команды остаются три варианта развития событий.
1) Путин становится президентом третий раз подряд, при этом нарушается Конституция. Даже если Конституция будет пересмотрена, легитимность власти не перестанет быть сомнительной (ср. случай А. Лукашенко). Тем более следует учитывать многократные заявления Путина о том, что в 2008 году он покинет свой пост.
2) президентом становится один из членов путинской команды, династии выходцев из спецслужб, связанных корпоративным кодексом чести. Ясно, что такое решение ненадежно как для команды, так и для самого Путина. Честь – вещь нематериальная, кроме того, в ходе проработки этого варианта неизбежна борьба внутри команды, чреватая расколом и утратой позиций. Сегодня уже очевидно, что многое из сделанного при Путине придется переделывать. Преемник неизбежно приведет своих людей и потеснит товарищей вчерашнего президента.
3) меняется Конституция, Россия переходит, например, к парламентской республике, в которой первым лицом является премьер-министр, он же – лидер партии, получившей большинство на выборах в Думу. Путин становится лидером «Единой России» и, таким образом, остается у власти. Полномочия президента оказываются урезанными.
Не исключено, что для этого потребуется поменять только закон о правительстве. В таком случае президент должен делегировать премьеру полномочия, закрепленные Конституцией, что в будущем, возможно, приведет к возникновению новых очагов напряжения.
Если принять третий вариант развития событий, изменение Конституции может быть мотивировано иначе, что позволило бы избежать линейной интерпретации действий президентской команды, стремящейся любыми способами сохранить свое влияние. Все варианты решения постоянно обсуждаются, вероятность каждого по-разному оценивается политологами. Сам же президент не раз говорил о преемнике. Ниже будут обсуждены возможные мотивы подобных изменений, весьма важные и с точки зрения перспектив российской демократии. Риск для команды Путина присутствует даже в случае реализации третьего варианта, однако по крайней мере на один срок полномочий вновь избранной Думы сохранение у власти прежнего лидера будет гарантировано. Итак, следует признать третий вариант лучшим из возможных для правящей элиты, следовательно, именно он и более вероятен.
Еще до выборов 2003 года Путин высказался за идею формирования правительства на основе парламентского большинства. При нынешнем статусе президента, который фактически является главой как государства в целом, так и исполнительной власти, а также при современном состоянии российских политических партий эта идея представляется не только лишенной смысла, но заставляет подозревать власть в создании дополнительных условий для манипуляций. С одной стороны, лучшим будет тот парламент, который несет ответственность перед страной за проводимую им политику, но в этом случае правящая партия должна формировать и правительство. Цена «приза» для партий должна быть наибольшей. Правительство парламентского большинства – это институт, органичный для парламентской республики.
Потенциал парламентской республики.
Впервые идею введения в России парламентской республики я услышал в 2001 году на одном из семинаров Фонда «Либеральная миссия» от А. Ципко, известного политолога националистического толка. Мысль его поначалу показалась мне дикой, потому что общепризнанная идея, согласно которой России нужна только сильная единоличная власть, в данном случае президента, напрямую избираемого народом, никогда не подвергалась мной сомнению. Впрочем, последнее релевантно в отношении переходного периода, когда необходимо принимать непопулярные меры, влекущие за собой радикальные институциональные изменения. Однако затем, когда экономические реформы уходят на задний план, а вперед выступают задачи взращивания демократического государства, колоссальным препятствием на пути демократизации станет российская феодальная традиция распоряжения властью, моносубъектность, стремление не отдавать власть и использовать ее для собственного обогащения. Сможем ли мы преодолеть эту традицию, несовместимую с реальной демократией, если во главе государства вновь окажется президент с полномочиями царя или генсека, которыми он будет наделен не столько законом, сколько общепринятыми представлениями о власти? Сомнительно.
