Михаил Голденков - Империя. Собирание земель русских
Причины столь переменчивого поведения гетмана становятся понятными, если посмотреть, что представляло собой казачество в те времена.
Казачество зародилось из остатков татарского (половецкого) войска, пришедшего на территорию Руси вместе с завоевателями и отколовшегося от основной массы ханских полчищ. Впоследствии к этим «солдатам удачи» присоединялись беглые крестьяне, во многом благодаря чему, а также влиянию православия Киева, казачество обрусело и стало не столько татарским племенем, сколько славянским, точнее славянофицированным. Эти процессы происходили столетиями. Как всякому вольному войску (вспомним другое вольное войско — английских пиратов-флибустьеров), казакам приходилось жить тем, что «в зависимости от обстоятельств ловить рыбу, пасти овец или грабить». По сути казаки были тем же, чем позднее являлось войско Пугачева или Булавина.
Естественно, у таких людей не было и помыслов о создании собственного государства — интересы были не те. Была лишь идея перехода из одного подданства в другое — менталитет кочевников, доставшийся им от предков половцев.
В середине XVI в. был введен пресловутый так называемый реестр, то есть список казаков, которых польское правительство принимало к себе на службу. Сравнительно небольшое количество казаков (до 6000) было поставлено в привилегированное положение по сравнению с другими жителями запорожской Руси: они избавлялись от налогов, получали жалованье, имели свой суд, свое выборное управление. Со временем в казачьей среде зародилась мечта о некотором почетном месте в панской республике. Казаки стали добиваться тех же привилегий, которые имели потомственные шляхтичи, то есть права владеть землей и крестьянами, но польское общество не воспринимало эти чаяния всерьез.
Однако все это чисто внутренние дела Польши и Руси. Да, к сожалению, в год создания Речи Посполитой, когда Беларусь (ВКЛ) оказалась в положении равного Польше партнера, Русь-Украина ушла полностью в состав Польского королевства без всякой автономии, став польской Русью. Это и стало причиной войны разорившихся русинских помещиков во главе Хмельницкого против шляхты и еврейских ростовщиков Польши.
Алексей Михайлович Романов, принеся горе и страдания беларуской земле, был позже разбит и изгнан из ВКЛ, но кое-какие земли остались-таки за ним: в частности литвинский (беларуский) Смоленск и русинский (украинский) Киев.
Украина-Русь оказалась разрезанной пополам: часть под Польшей, часть под Московией. И там, и гам — туго. Но никакого «воссоединения» так и не наступило. Впервые Украина, как и Беларусь, окончательно оказалась в составе российского государства только лишь после захвата и раздела территории Речи Посполитой россиянами, пруссами и австро-венграми в 1795 г., причем галицкая Русь отошла даже не России, а Австро-Венгрии. Это, впрочем, галичан и спасло от драконовских реформ Романовых. Русин Руси цари переименовали в малороссов, мол, ваша Россия мала по сравнению с нашей. Никого не смутил факт, что именно Малороссия есть Русь, Киевская Русь с Киевом — матерью городов русских. Впрочем, позже уничижительный термин заменили на Украину. И на том спасибо.
Термин Украина тем не менее оказался исторически оправданным, ибо украны и волыняне пришли из устья Одера. Там, где Одер (т. е. граница, предел) впадает в Балтийское море, на побережье был край славянских земель, восточней в VIII–IX вв. славяне еще не селились, там лежали земли западных балтов мазуров и гоплян с дадашанами. Вот почему жители этого края и получили имя украны. Позже украны и жители соседнего балтийского острова Волин волиняне перебрались в пределы Киева, основав новые Волынь и Укранию. И вот, что любопытно: царю термин Украина понравился, мол, край русского мира, окраина, почти синоним Малой Руси. Романовы наверняка знали об истинном происхождении термина Украина, но посчитали, что этого уже не знает никто, ибо Полабская Русь (Рутения, Рустения) уже давно канула в Лету.
Разделы Речи Посполитой
Еще один хитрый термин — «раздел Речи Посполитой», словно речь идет о разделе праздничного пирога за рождественским столом, словно охотники делят шкуру убитого медведя, который уже не имеет никаких прав даже на собственную шкуру. В России всегда стыдливо называли разделом банальные захваты суверенного государства беларуско-польской Речи Посполитой, государства парламентского, свободного, с высоким уровнем жизни и полной свободой вероисповедания, где протестанты в землях Беларуси составляли большинство на середину XVIII в.
Разве кого-то в России умиляли или приносили кому-то удовлетворение в 1999 г. бомбардировки сербского Белграда самолетами НАТО, отторжение Косово? Но в 1772 г. произошло нечто абсолютно подобное. Сильные мира сего — Пруссия, Австро-Венгрия и Россия, эдакое НАТО второй половины XVIII в. — словно играя в карты, поделили лакомые кусочки Речи Посполитой, единственный недостаток которой заключался в том, что ее армия насчитывала лишь 16 000 солдат и офицеров.
Только одна армия России состояла из 350 000 человек. 200 000 ввела в Польшу Пруссия и еще 280 000 — Австрия. Всего 830 000 солдат и офицеров против горстки поляков и беларусов, которых было в пятьдесят раз меньше. Это был настоящий «потоп». Россия отхватила себе кусок размером в 92 000 км2 с населением в 1 300 000 человек — площадь целого небольшого европейского государства. Это была полоса беларуской территории от Гомеля на юге до Полоцка и Динабурга на севере.
Любопытно то, как российская Википедия оправдывает начало раздела Речи Посполитой:
«В 1569 г., в связи с Люблинской унией между Польшей и Литвой большинство русских земель, относившихся дотоле к владениям Литвы, переходят под власть польской короны. На этих землях распространяется крепостное право, происходит насаждение католичества. Местная аристократия в массе своей полонизируется, возникает культурный, языковой и религиозный разрыв между высшими и низшими слоями общества. Сочетание социального гнета с языковым, религиозным и культурным разобщением приводит к разрушительным народным восстаниям середины XVII в. и кровавым мятежам 1760-х гг., от которых польско-литовское государство так и не смогло оправиться».
Вранье почти все. Особенно про восстания середины XVII в., про крепостное право, которое в то время существовало только на территории Российской империи. Вероятно автор Википедии имеет ввиду восстание казаков Руси под руководством Хмельницкого? Да, скорее всего, но тогда причем тут Беларусь, где никто никогда не восставал? В ВКЛ (тогдашней Беларуси) люди в городах спокойно жили и трудились по Магдебургскому праву, праву на самоуправление, а крестьяне создавали цеха и артели, были свободными предпринимателями.
Проблемы, конечно же, были: католики давили на протестантов, поляки насаждали свой язык как государственный, но никто никого не убивал, не вешал, не грабил, никто не восставал. Если принять во внимание то, что пишет о проблемах Речи Посполитой русская Википедия, то давайте тогда завоюем 90 % всех стран, ибо проблемы, перечисленные выше, вполне обыденные для любого многонационального либерального государства. В Великобритании не прекращается боевое противостояние между ирландцами и англичанами Ольстера. Но про то, чтобы отдать Ольстер Ирландии, нет даже намека ни у кого. Проблема разрыва курдов между четырьмя исламскими государствами в мире, как и в России, тоже не особо кого-то волнует. В самой России таковых проблем было и есть куда как больше, чем в Речи Посполитой, особенно на Кавказе: насаждение русского языка, засилие православия над прочими религиями, кровопролитные крестьянские войны и восстания, грабительское и унизительное крепостное право. Однако это не давало право кому-то завоевывать Россию, мол, вы местных финно-угров и кавказцев не уважаете, мирных татар Сибири завоевываете, свой народ под арестом держите. А вот с Речью Посполитой это делать почему-то можно было. Благо российская армия была велика и делать ей на тот момент было явно нечего.
В середине XVIII в. польско-беларуское государство уже и так не было в полной мере независимым. Оно было фактически зависимым от политики Российской империи. Российские императоры нагловато вмешивались во все дела западного соседа, оказывали непосредственное влияние на избрание польских королей. Особенно ярко эта практика видна на примере избрания последнего короля Речи Посполитой Станислава Августа Понятовского, бывшего фаворита российской императрицы Екатерины Великой.
Странно, почему россиян так волновал вопрос «вета» в польско-беларуских парламентах? Во время правления Владислава IV (1632 - 1648 гг.) все чаще стало применяться правило liberum veto. Эта парламентская процедура была основана на представлении о равенстве всех шляхтичей-депутатов сейма. Для принятия каждого решения требовалось единодушное согласие. Мнение любого депутата, что какое-либо решение повредит интересам его воеводства, даже если оно одобрено всеми остальными депутатами, было достаточным, для того чтобы это решение забаллотировать.
