Валерий Шамбаров - «Пятая колонна» Древней Руси. История в предательствах и интригах
Крестоносцы не угомонились. Переформировав армию, 18 тыс. немцев ворвались в русские пределы, сожгли Изборск, подвезли к Пскову множество осадных машин. Их отразил Довмонт. Привел свою дружину в соборный храм Св. Троицы, освятил меч на алтаре и бросился на вылазку. Сам магистр был ранен, его рыцарей растрепали. В течение десяти дней псковичи раз за разом контратаковали, не позволяли врагу приблизиться к крепостным стенам и подтащить машины. А потом неприятели узнали, что на выручку движутся новгородцы, предпочли убраться. Война набирала нешуточный размах. Сам великий князь Ярослав привел владимирские и тверские полки. Однако немцы и датчане понесли слишком серьезные потери, запросил мира, отдали русским все спорные районы.
Но едва лишь опасность миновала, выплеснулись совсем иные проблемы! Новгородцы поссорились с Ярославом III. Обвинили, что он нарушил условия, на которых ему уступили власть. Перечислили прегрешения: конфисковал двор одного из бояр, троих оштрафовал, княжеские птицеловы и звероловы выезжали за пределы отведенных им угодий. Объявили, что лишают великого князя своего престола и приглашают Дмитрия Переславского. Сын Невского не хотел вступать в конфликт с дядей, отказался. Однако новгородцы принялись бузить, что Ярославу они подчиняться все равно не будут. Митрополит Кирилл с трудом сумел предотвратить назревавшую междоусобную драку.
А в 1272 г. Ярослав III умер. На владимирский престол взошел еще один брат Невского – Василий Костромской. Вокруг Новгорода снова закипел спор. Городская верхушка затеяла переговоры сразу с двумя князьями – и с Василием Костромским, и с Дмитрием Переславским. Кто посулит более выгодные условия? Выбрали Дмитрия. Василий вспылил, поднял войска. Разорил Бежецк и Волок Ламский. После этого новгородцы рассудили: надо мириться с ним. Ведь через Бежецк и Волок Ламский в их неплодородные края подвозили хлеб. Передались от Дмитрия к Василию. Хотя эта война и жертвы оказались совершенно бессмысленными. Всего через четыре года Василий Костромской скончался, и Дмитрий Переславский унаследовал великокняжеский престол.
Новгород помнил победу под Раквором, признал Дмитрия своим князем. Довмонт Псковский был его другом. Два воина, два защитника Руси! Они породнились, сын Невского выдал за Довмонта свою дочь. Вместе готовились противостоять западным врагам. Дмитрий обратил внимание на уязвимое место новгородского края, побережье Финского залива и устье Невы. Уже сколько раз сюда лезли чужеземцы! Решил понадежнее прикрыть опасный участок, построить крепость Копорье. Распорядился возвести деревянный острог, намечал ставить каменные стены.
Однако его задумки оказались вдруг под угрозой. Новгород неожиданно и буйно встал на дыбы! А как же? Князь построит крепость, посадит в ней гарнизон, получит собственный плацдарм на новгородской земле! Глядишь, захочет взять ее под контроль, прижать «свободы»! Князю заявили, что он нарушил законы Новгорода, и строительство запретили. Когда дело касалось общерусских интересов, Дмитрий, как и его отец, умел быть жестким. Эгоизм «золотых поясов» возмутил его. Он уехал и вернулся с войском, начал разорять новгородские села. Не хотите слушаться добром – заставим. Горожане испугались, что им нанесут слишком крутые убытки. Дозволили возводить Копорье. Из-под палки дозволили, чтобы Дмитрий за его же счет прикрыл новгородские рубежи! Что ж, князь был доволен. Закипела работа.
Во внешней политике он твердо придерживался линии отца. Сосредоточил внимание на западных границах, а с Ордой старался поддерживать приемлемые отношения. Выражал хану почтение, посылал дань. Но от участия в татарских походах уклонялся. Не желал губить русских воинов за чужие интересы. Хотя другие князья эти принципы отбросили. Борис, Дмитрий и Константин Ростовские, Глеб и Михаил Белозерские, Федор Ярославский, смоленские властители очень охотно откликались на приглашения из Орды, водили туда дружины. Что им было до немцев, шведов, Новгорода? Княжество не их, а Дмитрия, пускай сам отдувается. А татары за службу разрешали брать добычу, пленных. Опять же, хан заметит верных слуг, это пригодится…
У св. Александра Невского, кроме Дмитрия и рано умерших Василия и Даниила-большого, было еще два сына – Андрей и Даниил. Когда не стало отца, оба были маленькими. Андрею при разделе наследства достался Городец на Волге. Мальчик вырос там под опекой нескольких бояр, с братом Дмитрием почти не общался и был совершенно не похож на него. Дерзкий, воинственный, но судьбы Руси его не занимали. Куда больше беспокоило, что княжество у него слишком маленькое.
Он завидовал брату, соседям. А где же взять другое? Русь давным-давно поделили. Чем же ему, Андрею, жить? Когда у него пойдут дети, что оставить им? Делить между ними единственный Городец? Но князь научился подрабатывать в Орде. Вместе с ростовскими и ярославскими родичами водил городецких воинов в татарские походы. Отправлялись на Кавказ, на Балканы, подавляли восставшую против ханской власти Болгарию. Возвращались довольные, с обозами награбленного барахла, гуртами чужого скота, вереницами баб и детей. Тут как тут были генуэзцы, предлагали услуги: зачем возиться с полоном, не лучше ли обратить в звонкую монету? Ну кто скажет, что Орда не ценит верных подданных?
Кроме того, Городец стоял на дороге из Сарая на Русь. Через удел Андрея постоянно ездили ордынские откупщики и чиновники, с ними заводили полезные знакомства. А городецкие бояре во главе с Семеном Тонгилиевичем подсказывали князю, что репутацию, заслуженную у татар, можно использовать. Подсидеть старшего брата и отобрать у него великое княжение. Правда, дело было незаконным даже с ордынской точки зрения. Да и как отреагирует митрополит? Но в 1281 г. святитель Кирилл отошел в мир иной. Русские иерархи сочли невозможным обращаться к еретическому Константинопольскому патриарху, и церковь осталась без митрополита.
Андрей и Семен Тонгилиевич сочли, что настал подходящий момент, поехали в Сарай. Позаботились поднакопить денег, засыпали взятками вельмож, доказывали, что князь будет куда лучшим исполнителем ханской воли, чем Дмитрий. Добились своего. Андрею дали ярлык на великое княжение, предоставили татарские отряды, чтобы посадить его на престол. Он привел ордынцев под Муром и вызвал к себе удельных князей уже в качестве государя. К нему сразу перекинулись его товарищи по ордынским походам – Федор Ярославский, ростовские князья. Но войско двинулось по русской земле, как по неприятельской.
Разграбило Муром, опустошило окрестности Владимира, Суздаля, Юрьева, Твери. Ханские отряды прочесывали и поджигали деревни, набирали пленных. Были забыты даже ордынские законы о неприкосновенности церкви. Татары обдирали храмы, монастыри, монахинь расхватывали на забаву. Князья закрывали на это глаза. Уж они-то знали обычаи ханского войска: воины сами добывают себе вознаграждение, иначе они служить не будут. Для русского населения этот ужас был совершенно неожиданным. Ведь ничто не предвещало нашествия. Прятались по лесам, но зима стояла морозная, многие замерзали. Защищаться осмелилась лишь столица Дмитрия – Переславль. Ее взяли приступом 19 декабря. Под Рождество Христово среди трупов и пожарищ Андрей дал пир татарским соратникам и отпустил их с богатыми трофеями.
А Дмитрий бежал в Новгород. Однако новгородцы вдруг встретили его вооруженными и объявили: «Стой, князь! Мы помним твои обиды. Иди, куда хочешь!». Мало того, они захватили казну великого князя, взяли в заложники его дочерей и бояр! Потребовали, чтобы он отказался от крепости Копорье. На помощь Дмитрию бросился его зять Довмонт. Он с небольшой дружиной ворвался в Ладогу. В этот город новгородцы отправили казну великого князя. Довмонт отбил ее, перевез в Копорье и засел в крепости. Но удержаться ему не дали. Новгород выслал целую армию, обложил Копорье, вынудил Довмонта с гарнизоном выйти. После этого великолепная твердыня была разрушена до основания. А новгородцы отправили посольство к Андрею, пригласили его на княжение. Правда, он не побеждал немцев, не защищал границы, а учинил на Руси катастрофу. Зато он не нарушал новгородских законов…
Пострадавшее население Переяславля, Суздаля, Владимира было совершенно иного мнения и Андрея знать не желало. Как только татары удалились, Дмитрий вернулся в родные места, и люди потекли к нему. У него стало собираться внушительное войско. Но совсем уж некстати вмешался еще один князь, Святослав Тверской. Он задумал собственную игру. Почему бы в раздорах двух братьев не урвать что-нибудь для себя? Он снесся с новгородцами. Привел на соединение с ними тверскую рать, вместе двинулись на Переславль. Объявляли, что хотят низложить и изгнать великого князя.
Дмитрий Переславский выступил навстречу. Но он не желал братоубийства. А его противники увидели большую армию и поостыли. Вступили в переговоры. Дмитрию предъявили требования: он должен отказаться от новгородского княжения, и Тверь отныне не будет подчиняться ему, станет независимой. Хочешь или не хочешь, пришлось согласиться. Потому что великий князь очутился между молотом и наковальней. Он уже знал, что Андрей снова поскакал в Орду. Там склочнику не отказали, опять дали подмогу. Едва Дмитрий успел замириться с Тверью и Новгородом, как по Владимирской земле во второй раз хлынули татары, грабя и убивая. Сражаться с ними Дмитрий не стал. Распустил войско и скрылся.
