Андрей Буровский - Правда о «золотом веке» Екатерины
Правительство Российской империи смогло не дать хода обоим проектам; он может еще какое–то время делать вид, что все в порядке, что дворяне хотят только служить на благо Отечества и всем довольны. Но ведь давно известно — можно сколько угодно говорить слово «халва», — от этого во рту не становится слаще. Со времен Петра дворянство находится в сложном, двойственном положении, и рано или поздно его место в обществе должно определиться. Или оно должно лишиться своего экономического могущества и уже не выполнять в обществе своей важнейшей функции — ни военной, ни административной. Тогда будет естественно и их положение бесправных холопов, которых может унизить, даже побить каждый «сильный» человек — порой даже не от имени государства, а просто потому, что ему так хочется (но, говоря между нами, я бы не советовал ни одному русскому царю и императору даже пытаться отнять у дворян их имения).
Или другой вариант — права и общественное положение дворянства должны быть приведены в соответствие с их экономическим могуществом и ролью в жизни государства.
По крайней мере, с 1730 года дворянство уже само пытается изменить свое положение. И правительство Анны Ивановны волей–неволей должно как–то решить эту проблему; отмахиваться от нее можно только короткое время.
Глава 4
РАСКРЕПОЩЕНИЕ ДВОРЯНСТВА
И надо лишь народу,
Которому вы мать,
Скорее дать свободу,
Скорей свободу дать.
Граф А.К. ТолстойПРАВИТЕЛЬСТВО АННЫ ИВАНОВНЫ И ДВОРЯНСТВО
Страшные времена правления Анны Ивановны нескоро изгладились из памяти российского дворянства, и на то были жгучие причины. Настолько жгучие, что дворянство не скоро осознало — оно вышло из десятилетия её правления иным, чем было в 1730 году, и притом гораздо сильнее — и экономически, и политически.
Потому что Анна не только обрушила на дворян волну репрессий, выбивая из них вольный дух и всякие там европейские бредни о конституции. Она не только извела и как только могла унизила самые сильные дворянские: семьи Долгоруких и Голицыных. Её политика очень четко разбивалась на две части, два направления. Одно из них — это прямое продолжение всего, что делал её дядюшка Петр I: ведение бессмысленных и очень кровопролитных войн, обогащение бесстыжих фаворитов действие Тайной канцелярии — прямого продолжение Преображенского приказа. Анна Ивановна закрепостили всех работников, нанимавшихся за плату и остававшихся пока лично свободными: просто объявила, что с этого часа они — уже люди несвободные, и это тоже очень в духе Петра.
Но одновременно Анна проводила политическую линию, очень мало напоминавшую что–либо в политике её дяди, Петра I. Ведь Пётр никогда и ничего не разрешал и не позволял; он только повелевал и приказывал. Даже купцам он не позволял, а приказывал торговать с зарубежными странами. Даже образование дворянства выливалось в учебную повинность, а сближение с Европой шло в форме приказов. «Картины — вешать, сарафаны — долой, бороды брить!» И па–апробуй не исполнить, что тебе велит батюшка–царь!
А вот Анна, при всех свирепствах Тайной канцелярии, в то же время начала что–то РАЗРЕШАТЬ. Да к тому же разрешать в такой сфере, которую Петр всегда считал едва ли не священной. Дать послабления по службе, позволить кому–то не служить — это казалось Петру едва ли не страшным кощунством. Все годы своего правления Петр только закручивал гайки, требуя служить все дольше, все лучше и все более истово.
Все годы петровского правления, правления его наследников всё накапливалась усталость дворянства, жившего уже третье поколение в постоянном напряжении всех сил.
В 1732 году правительство объявляло, что многие недоросли у герольдмейстера «не объявились» и в службу не определены, «живут в домах своих праздно». Остальные молодые офицеры тоже не торопятся к герольдмейстеру, получать новые назначения, стараются отсидеться по домам. Недоросли из дворян, «отбывая от службы», записывались в купечество или вступали в дворовую службу к разного чина людям, переезжая из города в город, чтобы скрыть свое происхождение.
Эти факты только лишний раз доказывают, что дворянство стало при Петре самым незащищенным, самым бесправным классом общества. Положение купца или посадского, как видно, привлекательнее положения дворянина, если уж дворянская молодежь пытается убежать в эти сословия.
Аналогия лично у меня возникает одна, и тоже из жизни Британии. В этой стране, очень рано вступившей на путь буржуазного развития, с XV века действовал принцип: «Джентльменом является тот, у кого достаточно средств, чтобы быть джентльменом». А закон устанавливал: дворянином, джентльменом является тот, у кого есть 40 фунтов годового дохода. Если годовой доход превысил эту сумму, поздравляем вас, сэр, вы изволите быть дворянином. А если изволите, то должны в обязательном порядке являться ко двору и нести разорительные расходы на участие в дворцовых праздниках и развлечениях. Не хотите?! Это государственная измена!
Если вы купец и при долгом отсутствии в своей конторе терпите серьёзные убытки, если вам совершенно не интересна придворная жизнь, а от пиров и балов нападает зевота — это не имеет никакого значения. Вы теперь дворянин и обязаны вести соответствующий образ жизни.
Кроме того, вы должны платить особый налог, рельеф, за владение вашими поместьями. Это простолюдины могут не платит рельефа, а дворяне платить его обязаны. У вас нет имений? То весьма печально, но рельеф платить вы все–таки будете, — должно же правительство поддерживать уважение низших сословий к высшим?»
Вот и платите особый дворянский налог, которого больше никто не платит, только благородное сословие.
Если же вы от огорчения помрете, король назначит опекунов над вашими малолетними детьми. Опекунами становятся обычно фавориты короля, и они чаще всего разоряют малолетних опекаемых. Купцы в таких случаях поручают опеку над малолетними сиротами городским магистратам. Купцы пускают деньги опекаемых в оборот и не бывают внакладе, но когда малолетние дети вырастают, им всё же есть что положить в карман. Печальное что джентльмены так не делают, что рядовой купец по своим нравственным качествам выше королевского фаворита. Все так, но ведь это все опять же нравы простонародья, а джентльмены, чье богатство превысило 40 фунтов в год, должны жить совершенно иначе. Раз вы имеете доход больше 40 фунтов — значит, король назначит вашим детям опекунов.
В конце XVI — начале XVII века в Британии множество богачей изо всех сил притворяются, что их доход никак не больше 40 фунтов, не хотят становиться дворянами. Поведение русских недорослей, которые записывались купцами, показывает: они мыслят принципиально так же.
Возможно, только такая жизнь и нравилась Петру, но разделять его любовь к вечному напряженному бегу в никуда все остальные не были обязаны. Уставали, конечно, вовсе не одни дворяне, а все служилое сословие, но вот тут–то судьбы верхов и низов служилого общества резко разошлись.
Разумеется, и раньше, до Петра, существовала огромная разница между боярином и стрельцом, дьяком крупного приказа и писарем приказной избы где–нибудь в Саратове. Но все они были в первую очередь служилыми, хотя и разных чинов. Петр вбил клин между служилыми «по отечеству», владельцами поместий и вотчин — будущим дворянством, и служилыми «по прибору». Служилые «по прибору» — солдаты, матросы, стрельцы, пограничные войска — так и оставались в забитой массе податного населения. А вот «служилые по отечеству» начали при Анне получать совсем новые по смыслу привилегии.
Похоже, Анна уже в первые годы своего правления готова была к «послаблениям», а толчком к изданию указа послужила война. Ведь Екатерина I и Петр II не вели масштабных войн, — поэтому всё содеянное Петром и шло себе по инерции. А в годы правления Анны Ивановны прошла очередная Русско–турецкая война (всего за XVIII и XIX века, если считать войну 1711—1713 годов, основным событием которой стал Прутский поход, состоялось ни много ни мало 8 русско–турецких войн).
По мнению очень многих, внешними войнами Анна Ивановна пыталась прикрыть убожество и жестокость своего правления, явные неудачи во внутренней политике.
Война 1735—1739 годов оказалась на удивление неудачной, при том, что международная обстановка сложилась исключительно благоприятно, а российская армия превосходила турецкую по всем показателям, кроме численности. Союзниками Российской империи стали Персия и Австрия, и первыми же ударами русская армия взяла Азов на Дону, турецкие крепости на побережье Черного моря, укрепления Перекопа и ворвалась в Крым. Турецкая и татарские армии не могли ничего поделать, русские войска стояли в Бахчисарае и вышли к побережью Черного моря, и всё же Российская империя вынуждена была уйти из Крыма.
