Льюис Е. Каплан - Сталин. Человек, который спас капитализм
Я много раз просматривал материалы по Хиссу и убежден, что он будет осужден. Обычно такие агенты бывают осторожнее. Хиссу следовало бы ликвидировать Чамберса при первой возможности. Чамберс говорил мне о своем страхе перед Хиссом и его людьми, и я вполне допускаю, что Хисс мог иметь основания опасаться [того, что Чамберс его предаст]. А теперь адвокаты Хисса пытаются представить Чамберса психом. Однако они не будут заикаться о его гомосексуализме (слишком много других известных людей тут — гомосексуалисты). […]
Нанес визит в ЦРУ. […] Должен сказать, что Трумэн абсолютно прав по поводу ЦРУ. […] Это сборище псевдоинтеллектуальной элиты, в основном протестантов, выпускников Гарварда или Иельского университета, все юристы из одних и тех же фирм и абсолютно ничего не знают о реальной политике, словно школьница из Пазинга. Даллес прохаживается со своей трубкой, Визнер суетится, пытаясь выглядеть очень важным.
Если эти идиоты кого-нибудь невзлюбят, они решают, как убить этого человека, с помощью яда или оружия; иногда они прикидывают, как совершить переворот в какой-нибудь маленькой, безобидной стране, которая в противном случае может завести флирт с русскими. И Трумэн не имеет над ними никакого контроля!
Церэушники недовольны, что мы придаем такую огласку разоблачению коммунистических агентов. Они бы хотели скорее их перевербовать, чем разоблачить. Они не понимают, что наша цель состояла в том, чтобы показать американцам, как опасна была инфильтрация коммунистов и на каком высоком уровне это происходило.
Если бы Уоллейс был вице-президентом, нет сомнений, что сейчас уже над «Народной Республикой Северной Америки» уже развевался бы красный флаг. Вполне реальная угроза, и, чтобы раздавить коммунистов, нам нужно получить одобрение населения. Мы достигнем этого лишь тогда, когда народ действительно осознает всю серьезность опасности. Она сохраняется и сегодня.
Коплон рассказывает разные небылицы про свои отношения с Г. [Губичевым]. Она заявила, что материалы ФБР, найденные у нее при аресте, она «собирала для своей книжки» и что своему любовнику-агенту она передавала только коробку с пирожными и галстук!
А я точно знаю, что ОН передавал ЕЙ, и это была далеко не коробка с пирожными. Эти простые отчаянные женщины (я думаю, что и мужчины тоже) такие легкие мишени, и Советы используют их сексуальные кульбиты вовсю. Хотя, конечно, иногда бывает просто невмоготу переспать с некрасивой женщиной. Но мне рассказывали, что несколько рюмок шнапса помогают. Мне бы потребовался бочонок шнапса, чтобы настроиться на жену Рузвельта.
Икис тоже выступал свидетелем, он говорил, что ФБР ошиблось и что Руфь Грубер «никогда не была» его секретаршей. Конечно, она не была. Она была только его любовницей под видом секретарши. Но об этом никто не желает говорить. Мне любопытно узнать: что такой испорченный старикашка может вытворять с этой молодой особой? Может быть, она порола его хлыстом, когда на нем была женская одежда. Один британский дипломат здесь занимается именно этим, так мне сказал Гувер. Пожалуй, Икису надо было делать это с ним на пару, звуки шлепков были бы слышны на улице.
Правительственный процесс против Хисса еще не закончен. Судья не оставит это дело, и здесь бытует мнение, что Хисс кончит плохо. Он уже давно совершенно бесполезен, но госсекретарь [Дин Ачесон. — Прим. пер.] просто боготворит Хисса и приходит в ярость оттого, что Хисса подозревают в шпионаже. Если бы я занялся этим, то Ачесона давно уже слили бы в канализацию и забыли как политика навсегда».
Шансы Мао на успех были сомнительны, прежде чем Андрей Громыко, русский делегат в Совете Безопасности, не поднял вопрос. Соединенные Штаты использовали право вето, чтобы сокрушить советские претензии. Сталин потерял лицо не только перед Мао, но и в глазах всего коммунистического мира. Он отозвал своего делегата назад в Москву. Сталин должен был отыграться, и США дорого придется заплатить за их отвержение коммунистического Китая. Когда посол США в Южной Корее позвонил в начале июня 1950 года в Вашингтон, информируя своих начальников о том, что силы Северной Кореи перешли 38-ю параллель и двигаются на Сеул, столицу Южной Кореи, трумэновскую администрацию охватил столбняк. Новости становились все хуже. Вот уже северные корейцы взяли Сеул. Армия Южной Кореи была в панике и дезорганизована, гражданское население забивало дороги, не давая южнокорейской армии толком использовать занятые позиции.
Трумэн переживал второй кризис за время своего президентства. Теперь, когда Китай оказался в руках у коммунистов, только США были способны уберечь Южную Корею от поглощения северным соседом. По мере ухудшения ситуации у президента оставалось две альтернативы, ни одна из коих не была приемлемой. Южная Корея не была в зоне американских интересов, и она разве что могла бы обратиться в ООН за помощью и вмешательством, или же США могли закрыть на все глаза и позволить Северной Корее поглотить более слабого южного соседа. Запрашивать конгресс об объявлении положения войны не имело смысла. Администрация уже заявляла о том, что Корея не представляет для Америки национального интереса. Но безучастно наблюдать за происходящим значило поощрить коммунистическую агрессию в других частях мира.
Прежде чем принять решение, было необходимо предотвратить полный распад армии Южной Кореи. Используя свою власть как Верховного главнокомандующего, Трумэн приказал генералу Мак-Артуру, командующему силами на Тихом океане, послать отряды из войск, дислоцированных в Японии, на помощь силам Южной Кореи. Не учитывая, что эти части были плохо подготовлены к жестким боевым условиям, Мак-Артур покорно выполнил приказ. Следующим шагом Трумэна было возбуждение вопроса о незаконном вторжении на заседании Совета Безопасности. Поскольку российский представитель находился в тот момент в Москве, Совбез единогласно осудил действия Северной Кореи и призвал к созданию содружества для отправки туда войск с целью поддержать усилия США по отражению агрессии Северной Кореи. Это был мудрый ход. Вместо того чтобы просить конгресс об объявлении войны, как записано в Конституции, что само по себе сложное и долгое дело, Трумэн ходатайствовал о посредничестве ООН. Корейская война стала первой военной катастрофой Америки. Во многих отношениях Корея была первым сигналом о неадекватности американских войск. И именно во время корейского конфликта министерство обороны стало доминировать при распределении госбюджета. В 1950 году расходы на оборону составляли 32,2 процента федерального бюджета. Уже через три года они выросли до 69,4 процента. Хотя этот процент снижался по мере общего роста экономики, даже во время войны во Вьетнаме национальная оборона оставалась главным приоритетом, пока продолжалась «холодная война». В начале конфликта в Корее американские части, наскоро переброшенные туда из Японии, не могли сдерживать ударов северокорейской армии и были вынуждены отступать до тех пор, пока не была установлена оборонительная линия в районе города Пусан. Тут, поскольку ни одна из сторон не имела сил для наступления, началась война на истощение.
Мак-Артур, главнокомандующий силами США и ООН в Корее, остается одним из самых загадочных генералов в военной истории Соединенных Штатов. Как стратегу ему не было равных. Его армия несла наименьшие потери, чем какая-либо другая в ходе войны. Его одиночество даже среди близких было похоже на таковое у де Голля или Вашингтона. Даже от близких друзей он хотел обращения к себе: «генерал»… Он был смел, дерзок и, кроме того, немножко шоумен. Его легко узнавали по скошенной военной пилотке и неизменной трубке в зубах. Он и его сподвижники создали конституцию Японии и повернули эту страну к демократии.
Когда Мак-Артур принял командование войсками США и ООН, конгресс утвердил другую форму соподчиненности. Военная стратегия теперь была в руках министра обороны и командующего Объединенным штабом, представляющего все три ветви службы. Вдобавок президент, как главнокомандующий, должен был подписывать планы, которые одобрены (конгрессом). Если говорить просто, то Мак-Артур мог предпринять важные действия, только заручившись поддержкой этих пяти людей. Под этим предложением генерал сразу распознал план настолько дерзкий, что он был тотчас же отвергнут. Взамен сил, возглавляемых частями США, которые забились на узкую южную конечность полуострова, где не было места для маневра, Мак-Артур предложил десантирование с амфибий прямо за линией стояния противника, в районе порта Инчхон, что вызовет у неприятеля замешательство. Единственным подходящим моментом перед наступлением зимы были остающиеся дни октября, когда и приливы будут работать на дело, и морские пехотинцы смогут десантироваться через волноломы. Непосредственная реакция министра обороны и начальника штабов была отрицательной. Командиры морских пехотинцев, которые прошли с ним войну на Тихом океане, так же как и армейские и военно-воздушные командиры, не испытывали желания потакать красующемуся генералу. Однако реальной альтернативы не было, разве что оставить свои войска запертыми в узком пространстве, а потери тем временем росли с каждым днем.
