Сергей Марков - Летопись Аляски
Он был похож на помешанного, этот мормон из Нью-Джерси. Весь мокрый от дождя, с волосами, слипшимися на лбу, он показывал Зутеру зерна желтого золота. Мормон нашел их в канаве, которую готовили для спуска пруда. Это был первый человек, которого трясла золотая лихорадка Калифорнии. Говорят, что открытие свое Маршалл сделал 24 января 1848 года. Есть свидетельства, что Зутер отобрал у Маршалла золото, чтобы потом сделать из него перстень с изображением феникса, который он носил вплоть до дня своей бездомной смерти. Пишут также, что Зутер послал мормонское золото в Вашингтон для исследования и сообщил о находке правительству Соединенных Штатов.
Блэз Сандрар говорит, что Маршалл той же дождливой ночью помчался обратно в горы Коломы, а утром туда прискакал Зутер с солдатами и ковбоями и лично осмотрел место находки. Он упросил рабочих Коломы хранить тайну и вернулся домой. Но через несколько дней в Колому приехал какой-то белый с мальчиком-индейцем. Этот белый увидел, как дети рабочего Виммера играли кусочками золота, и взял золото у ребят. Вернувшись в Новую Гельвецию, он пошел к знаменитому кабатчику Слиту (Слитеру) и потребовал у него водки в обмен на золото. Той же ночью будущий король золотых шинков украл у Зутера коней и помчался в Колому, чтобы трясущимися руками шарить в отводной канаве. Вслед за кабатчиком в Колому ринулись зутеровские рабочие. Всесильный владелец Новой Гельвеции, лишь недавно выпустивший монету со своим именем, человек, купивший русскую крепость и залив Румянцева, остался в Новой Гельвеции почти один; с ним был лишь механик да восемь калек, которые не могли со своими костылями и деревяшками бежать в золотые горы. Рабочие кожевенного завода, индейцы, канаки и мормоны со всеми своими женами, китобои-ирландцы и зеленая гвардия – все бежали в Колому. На нивах осыпалось зерно, ревели быки, которых некому было кормить. Свидетели рассказывают, что старатели хватали лошадей из стад Зутера, кололи быков на мясо, выламывали мельничные жернова, разбивали строения. Уже через три недели после дождливого дня 24 января несколько бывших рабочих Зутера скакали к заливу Сан-Франциско с седельными сумками, набитыми доверху золотом.
Во вторник 15 марта 1848 года газета «Калифорния» напечатала маленькую заметку об открытии золота в Коломе. Как тут было держать запрет на имущество Новой Гельвеции, наложенный в обеспечение долга за форт Росс!
Деревянные бараки вырастали вокруг Коломы. Рядом с будущим городом был основан Пизаррвилль – Город Повешенных, где на желтых соснах качались тела казненных судом Линча. В глубине бухты Сан-Франциско, неподалеку от старой Президии, где жила прекрасная Консепсия, шумел новый город. Скоро он получил в свой герб изображение феникса. И нет уже и Новой Гельвеции. Вокруг нее строят дома, бараки, лавки. Город получил название Сакраменто – в честь быстрой реки. Один из первых граждан Сакраменто – кабатчик Слит-Слитер – конокрад и старатель, владел душами искателей золота. Он подавал стакан виски за щепотку золота, чашка кофе стоила четыре щепотки. В кабаке Питера Слитера стоял высокий стул, на нем сидел особый человек с двумя револьверами, «наблюдая за тем, честно ли ведется игра в фараон, покер, монте, двадцать одно, в рулетку и ландскнехт. Если кто-нибудь начинал мошенничать, два индейца хватали его, и после этого им оставалось лишь вынести труп и похоронить его на кладбище форта Саттера», – так пишет Эгон Эрвин Киш, повторяя свой колдовской припев об январском дожде. Шел дождь, свинцовый дождь, ибо золото горячило кровь рудокопов. Водка Питера Слитера стучала им в головы, пистолеты разряжались сами собой.
Тирвейт Брукс, английский врач, написавший очерки о Калифорнии 1848 года, в последних числах апреля приехал в Сан-Франциско. Там уже строили дома и лавки. Строители узнали о золоте. Сорок шесть построек сразу опустели, восемнадцать домов были заперты на замок. Плотники и каменщики бежали в Колому по извилистой горной дороге. Спустя несколько дней там появились солдаты из Монтерея. Они с сосредоточенным видом склонялись над своими «колыбелями» – деревянными приборами для промывки золота. В этих колыбелях родилось богатство Калифорнии. Но колыбель из сосновых досок была гробом для Зутера и его Новой Гельвеции.
Тирвейт Брукс посетил Зутера. Он еще держался в своей крепости. Его не покидал лишь верный кузнец Жан Марше. Бродяги, говорящие на всех языках, шатались по Сакраменто, спали в земляном рву, окружавшем крепость Зутера, разбивали своп палатки в абрикосовых садах. Двадцать четыре пушки Новой Гельвеции стояли без призора на крепостном валу. В июне у Зутера еще можно было нанять лошадей. Брукс видел мормонские рудники, где бритые молодцы вместе со своими женами и слугами качали золотые колыбели. Около Коломы видели героя 1848 года – плотника Маршалла. Золотоносная пыль покрывала его замшевые сапоги. Он держался барином и развлекался охотой в то время, когда пятьдесят индейцев, нанятых за водку, промывали для него золото в своих корзинках, сплетенных из древесных корней. Сто индейцев добывали золото для Иоганна Августа Зутера. Где-то видели генерального прокурора короля Гавайского. Высокий сановник, засучив штаны, с необыкновенным рвением, по колени в воде, добывал золотоносную породу. Первый американский губернатор из Монтерея, коммодор Ричард Массон, с приближенными выехал для осмотра россыпей. Сан-Франциско он нашел покинутым. Полотняные шатры были раскинуты на расстоянии пяти миль вокруг Новой Гельвеции. Золото промывали в кастрюлях, в кружках. Рядом с гавайским прокурором трудились сотрудники калифорнийской газеты, креол из залива Румянцева, матрос, испанский кабальеро, беглый драгун из отрядов Фримонта.
Быки с глазами, налитыми кровью, дохли на холме форта Росс. Брошенные кони носились по долине Славянки. Иоганн Зутер еще сумел продержаться до 1849 года в Новой Гельвеции. Потом ему стало невмоготу. К дощатой колыбели все шли и шли новые волхвы – поклониться рождению золотого чуда. В Новой Гельвеции мертвецов уже не хоронили; волки растаскивали бренные тела. Гавайский ром и виски рекой лились в притоне Питера Слита-Слитера. Город Монтерей опустел. Доктор Тирвейт Брукс успел образовать Компанию Брукса и намыть двадцать семь фунтов золота, которое он сдал на хранение Зутеру.
Вот как давалась добыча старателям.
Очевидец писал в журнале «Полинезиец» в Гонолулу, что когда он ехал по золотой стране, то на привале можно было намыть кружкой четыре зерна золота, пока закипала вода в чайнике на костре. Старатели зарабатывали по двести и более долларов в день. Сколько золота они оставили у Питера Слитера! Он, а не Зутер, был тогда владыкой Сакраменто. Китобои бросали корабли у Золотых Ворот, толпы скитальцев шли с востока, гибли в снегах Сьерра-Невады, разбойники, вроде Андреаса Армжо, охотились за зазевавшимися старателями. Появились особые повозки для доставки золота. Десять тысяч переселенцев двинулись на запад из Нью-Йорка и Бостона. Шестьдесят пять компаний было учреждено в Нью-Йорке. 11 декабря 1848 года у побережья Калифорнии появилось сто кораблей. Именно тогда капитан Иоганн Зутер стал почитывать Апокалипсис.
«Между известиями, волнующими мир, есть одно, которое необходимо должно было привлечь особенно мое внимание... дело идет о стране, бывшей некогда поприщем и целью моей самой напряженной деятельности; я говорю о том, что свершается ныне в Калифорнии», – так писал И. Пущину из Читы неутомимый Д. Завалишин. Он был упрям, этот читинский адмирал, как звали его в Сибири. В своем долге в Чите Завалишин ухитрился устроиться, как в Сан-Франциско или в Монтерее; в комнатах в кадках росли лимонные деревья и кипарисы и цвели розы. Здесь он составлял записки о Тихом океане, о поисках устья Амура, изучал рудный промысел. Так «из глубины сибирских руд» раздался голос Завалишина. Золотой ветер Калифорнии, долетев до Читы, пробудил в морском страннике старые воспоминания. В 1849 году русские журналы писали о Калифорнии. Быстро были переведены записки Тирвейта Брукса, печатались очерки А. Маркова «Русские на Восточном океане»; в них были описаны Калифорния и Росс.
Вы думаете, что Новоархангельск так и простил Зутеру долг за форт Росс? Несмотря на войну и золотую горячку, Российско-Американская компания не теряла надежды получить пиастры с Зутера. Ему настойчиво напоминали о долге, ездили к нему в Калифорнию. В золотые 1848 и 1849 годы Российско-Американская компания торговала с Сан-Франциско, Монтереем и новыми поселениями. В 1849 году Иоганн Зутер удалился из Новой Гельвеции в свою усадьбу «Эрмитаж». Ему сопутствовали только кузнец Жан Марше и падре Габриель. Отец Габриель с большим трудом уговорил сотню канаков покинуть форт, где они пропивали у Слитера добытое золото, и увел их в «Эрмитаж». Там хотел укрепиться Зутер. Он строил фермы для своих сыновей, ибо семья швейцарского капитана уже выехала к нему из Базеля.
