Ярослав Голованов - Правда о программе Apollo
Джеймс Ловелл, обычно не склонный к глубокомыслию, сказал:
— Все можно сделать, если нужно. И то, что было сделано, следует считать достижением «Аполлона-13».
Командиру было уже 42 года, он понимал, что для астронавта это многовато, и, конечно, было обидно, что не удалось повидать Луну. Другой мог бы утешиться тем, что стал первым из людей, облетевшим ее дважды, но Ловелла это не утешало. После полета он стал работать заместителем директора отдела науки и прикладных исследований Центра им. Джонсона в Хьюстоне, а в 1973 году ушел из НАСА и стал президентом компании, обслуживающей Хьюстонский порт. Теперь в его подчинении был не один маленький «Аполлон», а десятки буксиров и кранов. Потом Ловелл стал президентом фирмы средств связи «Фиск телефон системе инкорпорейтед». Летом 1975 года я случайно познакомился в доме Томаса Стаффорда с женой Ловелла и спросил ее, не собирается ли Джеймс еще раз слетать в космос.
— О, вы знаете, мне кажется, после всего, что он пережил, ему не хочется еще раз испытывать судьбу, — ответила она.
Джон Суитжерт думал так же. Он решил стать крупным правительственным чиновником, поселился в Вашингтоне и работал в комиссии по науке и технике Палаты представителей конгресса США. А потом все-таки вернулся в НАСА: не отпускала его космонавтика...
Фред Хейс сразу остался в НАСА, работал над программой челночного корабля «Шаттл» и по-прежнему числился в отряде астронавтов. Летом 1977 года вместе с астронавтом Чарльзом Фуллертоном Фред испытывал «Спейс-Шаттл» в свободном полете, когда его сбрасывали с самолета «Боинг-747». А с 1979 года решил заняться большим бизнесом и стал вице-президентом одной из самых могучих авиакосмических корпораций США «Грумман корпорейшн» — как раз той, которая делала лунную кабину, спасшую ему жизнь...
Ну а дальше все было, как заведено: специальная комиссия установила, как и почему произошло короткое замыкание, которое привело к взрыву кислородного бачка, были сделаны выводы, внесены конструкторские коррективы, все новации тщательно испытаны, наконец, было объявлено, что никаких препятствий к следующему полету нет.
— На «Аполлоне-13» лежит пятно. Мы надеемся, что полет «Аполлона-14» сотрет его, — сказал командир нового космического корабля Алан Шепард.
Шепарда знала вся Америка. Через 25 дней после полета Гагарина он впервые совершил пятнадцатиминутный суборбитальный полет в капсуле «Меркурий». Единственный из ветеранов первой группы астронавтов он оставался в строю, когда начались полеты на Луну.
— Космос — для настоящих парней, и я хочу быть с ними, — говорил Алан. Он очень хотел побывать на Луне, и его не смогли остановить ни серьезная болезнь уха, ни возраст: ему исполнилось 47 лет — он был старейшим из американских астронавтов. Намекая на это последнее обстоятельство, друзья из стартовой команды подарили ему костыль.
На Луну Шепард летел вместе с Эдгаром Митчеллом, командором военно-морской авиации и доктором астронавтики. На окололунной орбите их должен был ждать майор Стюард Руса — рыжий, как огонь, летчик-испытатель, который был на 10 лет моложе своего командира.
Экипаж готовился давно и тщательно, доктору Бэрри надоели насморки, гриппы и краснухи, и он установил перед стартом жесточайший карантин. Астронавтам были запрещены встречи даже с их детьми. Когда они шли по коридорам корпуса, где проходили занятия, громкоговорители оповещали об их движении, и люди прятались от них, как от прокаженных. Они терпели все. Их ждал кратер Фра-Мауро, один из самых древних кратеров Луны, по мнению ученых, упорный Фра-Мауро, который не дался Ловеллу и Хейсу.
31 января 1970 года они стартовали с 40-минутным опозданием: помешали гроза и ливень. Все шло нормально поначалу, и неприятности начались в тот момент, когда полагается начинаться всем неприятностям, когда их не ждут. Произошла заминка при перестыковке — той самой досадной, но необходимой операции, которой нельзя было избежать. Лунная кабина не хотела стыковаться с командным модулем. Попытка следовала за попыткой, но ничего не получалось. Уже начали поговаривать, что высадку отменят и что в лучшем случае им разрешат лишь облет Луны. Астронавты были ужасно раздосадованы: все делали правильно, а не получалось. Они уже готовы были, облачившись в скафандры, выйти в открытый космос, чтобы оттуда состыковать непокорную кабину, но шестая попытка наконец увенчалась успехом.
Прилунение проходило по той же схеме, что и прежде: сначала лунную кабину вел автомат, у поверхности Шепард взял управление на себя. Несмотря на некоторую нервозность обстановки — дважды зажигался аварийный сигнал, — Шепард проявлял редкостное хладнокровие, его пульс в момент посадки не превышал 80 ударов в минуту, при норме — 72. Он работал так, будто до этого сажал на Луну ракетные корабли несколько лет подряд.
Место для посадки было выбрано очень сложное, вокруг было много камней, некоторые глыбы высотой до 6 метров. Шепард тем не менее отыскал пологий склон с наклоном примерно 8 градусов и посадил кабину в 59 метрах от теоретической расчетной точки14. По словам астронавтов, при посадке поднялось огромное облако бурной пыли. Пыли было очень много, «ноги» посадочной ступени глубоко зарылись в нее. Мелкая, как тальк, пыль покрывала все вокруг.
— Долгим был путь, но наконец мы здесь, — весело сказал Шепард, делая шаги по Луне. — У нас на базе Фра-Мауро прекрасный солнечный день...
Научная программа полета была довольно обширной и напряженной. В общей сложности им предстояло выполнить около 200 различных больших и маленьких заданий. Потом подсчитали — они не выполнили только десять.
Если предыдущие путешественники по Луне отмечали легкость своих передвижений, отказывались от отдыха и даже позволяли себе разные шуточки, то Шепард и Митчелл работали крайне напряженно и самоотверженно.
Особенно досталось им во время второй лунной вылазки, когда они должны были подняться на вершину кратера Коун. Сначала Эд Митчелл храбрился:
— Кажется, вы проиграли, ребята, — говорил он дежурным операторам в Хьюстоне. — Я думаю, что подняться на кратер будет не так уж трудно...
— Поживем — увидим, — ответил Центр управления.
Это было не так просто сделать, как казалось. Погрузив на двухколесную ручную тележку приборы и инструменты, они двинулись в путь. Местность была очень пересеченной. Нельзя было отыскать даже 10-метровую ровную площадку — повсюду ямы, кратеры и нагромождения камней. Они делали привалы, во время которых работали с приборами. Чем ближе подходили они к кратеру, тем больше становились камни. Резиновые шины тележки или зарывались в пыль, или натыкались на камни, ее часто приходилось тащить на руках. Пульс поднялся у Шепарда до 150, а у Митчелла — до 158 ударов в минуту. Система охлаждения скафандров не могла побороть жарких солнечных лучей: температура внутри достигла 27 градусов.
— Тяжело, очень тяжело, — говорил терпеливый Шепард. Хьюстон приказал сделать еще один привал. Тут они заспорили. Шепард настаивал на возвращении, Митчелл хотел идти дальше.
— Мы не можем вернуться назад, не заглянув в глубь кратера, — говорил он.
Земля приказала возвращаться. На обратном пути измученные астронавты сбились с дороги и потеряли знакомые ориентиры. В Хьюстоне тревожились: у Эда был завышен расход кислорода. Наконец путешественники выбрались на место, откуда был виден лунный модуль. Последние 400 метров они преодолевали 25 минут.
Сложные природные условия ломали график, составленный на Земле, и мешали уложиться в отмеренные сроки. Шепард назвал лунный поход «бегом против часовой стрелки». Они едва держались на ногах от усталости, когда достигли лунной кабины, а первое, что они услышали от Руса, когда встретились с ним на окололунной орбите, было:
— Вы что-то несколько похудели, ребята, с тех пор, как я видел вас последний раз...
Когда Хьюстон попросил их сфотографировать Луну, они отказались, сославшись на усталость.
Обратная дорога к Земле прошла без приключений. Жители австралийского города Окленда 9 февраля видели в небе полет огромного, ярко светящегося болида — это «Аполлон-14» возвращался домой. Вертолетоносец «Нью-Орлеан» выловил их в районе островов Самоа.
В НАСА считали, что отсутствие на Луне микроорганизмов — факт доказанный. Однако национальная Академия наук США, за которой тут было последнее слово, настаивала на карантине. Договорились, что это будет последний карантин, впрочем, Шепарду и его друзьям, живущим в герметическом фургоне, было не легче от этой договоренности.
Два слова о дальнейшей судьбе астронавтов.
Алана Шепарда всегда считали человеком везучим и оборотистым. Еще до полета на Луну он, по словам журнала «Ньюсуик», проявил большой талант по части «делания денег». Шепард занимался банковскими операциями, скупал земельные участки и акции разных компаний. После полета на Луну Шепард получил звание контр-адмирала, а в 1974 году вышел в отставку и целиком посвятил себя коммерции. Он был первым астронавтом-миллионером. В фешенебельном районе Хьюстона Ривер Оакс стоит его роскошная вилла ценой 200 тысяч долларов. В Хьюстонском центре мне советовали непременно посетить хотя бы один из восьми его магазинов хозяйственных товаров. Когда о нем говорят, улавливаешь наряду с уважением (раз человек умеет «делать деньги», он заслуживает уважения) и какую-то легкую иронию. Маленький городок, где он родился, переименовали в его честь. Но сделали это не так лобово, как у нас — древний Гжатск вдруг стал Гагарином. Городок называется Спейстауном — космическим городком. К чести Шепарда, президент фирмы «Уиндуорд» вел себя довольно скромно, считая, что печать и телевидение должны рассказывать о конкретных достижениях космонавтики, а не о тех, кто побывал на Луне.
