Андрей Буровский - «Отречемся от старого мира!» Самоубийство Европы и России
Много утопического было уже в Английской революции 1649 г. Проходила она под религиозными лозунгами, и встречались среди них весьма причудливые. Например, адамиты. Адам ведь, «как известно», ходил голый, никакой собственности не имел и не работал, а Господь Бог его питал. Поэтому адамиты самым натуральным образом носились по Англии голыми, не имели домов, собственности и работы. Было их не так уж мало — около тысячи (при населении всей Англии в эту эпоху не более пяти миллионов человек). Все адамиты не пережили зимы 1649–1650 гг. Эти утописты были опасны в основном для самих себя. Хотя… по рассказам современников, у многих адамитов были дети. Их они тоже водили с собой голыми и голодными. Все дети адамитов умерли вместе с родителями.
Во Французской революции 1789–1794 гг. утописты быстро оттеснили прагматиков и начали строить свою утопию: райскую жизнь без денег и торговли, аристократии и христианства, создав новый календарь и попытавшись начать историю с чистого листа.
Например, были такие «бешеные». Тоже немало, несколько тысяч активных фанатиков. Они пользовались довольно большой популярностью, некоторые восстания 1793 г. организованы именно ими. Программы «бешеных» различны, но если не вникать в детали, очень просты: деньги отменить, а всю собственность — поровну. Работал ты или нет — неважно, главное — поровну. Землю тоже, по едокам или по числу рабочих рук. Некоторые из «бешеных» и жен предлагали делить. А то ведь несправедливость получается: у кого-то баба есть, а у кого-то нет… Собственность на женщин — отменить!
На примере и этого, и множества других подобных случаев хорошо видно, как захватившие власть революционеры навязывают свою утопию всему остальному населению страны.
Итак, революции могут быть по крайней мере трех типов:
• социальными,
• национальными и
• утопическими.
В начале XX в. между этими типами революций почти не делали различий. Отношение к любой было приподнято-романтическим. Примерно как к паровозу или поискам истоков Нила.
Идеологи старые и новыеВ начале XX в. либеральная утопия идет на спад. Консервативная — еще больше. Расистская еще держится, но активность ей придает только причудливое соединение с идеями социализма и коммунизма. Технократическая идеология на подъеме, но тоже все чаще объединяется с социалистами и революционерами всех мастей.
Революционная идеология тоже живехонька, и тоже все сближается с самыми модными, самыми «передовыми» революционными идеологиями: социалистической, коммунистической, анархической.
Идеологии XIX в. с разных сторон и по-разному, но помогали строить здание цивилизации.
Эти три идеологии XX в. цивилизацию отрицали. Они считали необходимым цивилизацию уничтожить, а на ее месте создать нечто совершенно новое, не имеющее корней в прошлом. События развивались так, что они действительно чуть не добились своего. Во имя чего? Это придется рассмотреть как можно подробнее.
Часть II
Мир на развилке
С лязгом, скрипом, визгом опускается над Русскою Историею железный занавес.
— Представление окончилось.
Публика встала.
— Пора надевать шубы и возвращаться домой.
Оглянулись.
Но ни шуб, ни домов не оказалось.
Василий РОЗАНОВГлава 1. Утопия светлого будущего
Российская империя не была в мировой истории исключением: у всех более или менее цивилизованных народов водились милостивые государи, подготовлявшие революцию.
Сергей РафальскийСоциализм — очень неопределенное понятие. Первым употребил это слово французский журналист Пьер Леру (1797–1871) в 1834 г., в статье «Об индивидуализме и социализме». Индивидуализм — это плохо, социализм — хорошо. Социализм — это гармония. При социализме принципы свободы и равенства не должны мешать друг другу. Чтобы осуществить это, нужно братство. Как автор предлагает достигать мировой гармонии, не очень понятно…
Но социалисты, конечно же, поняли. Последватели английского утописта Роберта Оуэна стали употреблять слово с 1835 г. В 1836 г. французский публицист Луи Рейбо уже поставил слово «социализм» в заголовке серии статей, а потом книги, где впервые изложил учения разных социалистов. С тех пор ясности не прибавилось: под этим словом подразумеваются иногда прямо противоположные явления.
Чаще всего говорят, что социализм — это некий общественный строй, и что при социализме:
• отсутствуют эксплуатация человека человеком и социальное угнетение,
• утверждаются социальное равенство и справедливость и
• отсутствует частная собственность на средства производства.
Последний пункт — и есть способ уничтожить эксплуатацию и утвердить равенство и справедливость. Такое «социалистическое» общество приходится строить на месте разрушенного капитализма.
Иногда социализмом называют строй, при котором собственность остается в частных руках, но налоги очень высоки, и потому значительная часть доходов частных лиц перераспределяется государством. Оно же, естественно, заботится о пенсионерах, учащихся, многодетных и так далее. В этом смысле говорят, например, о «шведской модели социализма». Ее сторонники порой заявляют, что это и есть «истинный социализм». Не буду спорить. Скажу только, что любая модель социализма всегда имеет и друзей, и врагов, и всегда объявляется одними — истинной, и другими — неистинной.
«Реальный социализм» в СССР изначально являлся предметом ожесточеннейших споров. Для Брежнева и членов его правительства это был социализм, построенный в полном соответствии с догматами Карла Маркса. Очень хороший социализм.
Противники марксизма не возражали против того, что социализм в СССР построен по Марксу. Потому он и так плох, этот брежневский социализм, что сам марксизм совершенно отвратителен.
Марксисты же Европы оценивали социализм в СССР в зависимости от того, как они относились к России и к русским, к сталинизму, репрессиям, исторической России и еще много к чему.
Это правильный социализм, говорили одни: он почти полностью соответствует классическому учению марксизма-ленинизма! К тому же он отвечает насущным интересам нации и государства. Должен же он сохранять и развивать исторические российские традиции?!
«Нет! Политический строй СССР не имел ничего общего с марксистским пониманием социализма! — кричали другие. — При нем не было ни самоуправления трудящихся, ни отмирания государства, ни общественной собственности на средства производства».
Третьи заявляли, что социализм в СССР был хорошим общественным строем, за некоторыми мелкими исключениями. Например, за исключением «чрезмерных» репрессий. Если бы коммунисты в СССР убили на миллион или на два меньше людей — стало бы и вовсе хорошо.
Четвертые полагали, что если даже социализм в СССР и хорош, то это особый социализм, он к Марксу отношения не имеет. Это «чисто русское» явление. Не дай Маркс воспроизвести его в Европе.
А может, в СССР социализма вообще не было? Социализм — это в Швеции, а в СССР была эта… как ее… А! Командно-административная система! Авторитаризм же — извращение социализма, только русские на него и способны.
Объясняя, чем нехорош «русский социализм», европейские марксисты называли его «первоначальным», «деформированным», «мутантным», «феодальным», «гибридным» и другими обидными словами. Все они спорили до сипоты, какие именно стороны этого «реального социализма» сочетались с предначертаниями Маркса.
Я привел пример ожесточенных споров о явлении хорошо известном, всемирно-значимом, жизненно важном для спорящих. В целом же определений социализма насчитывается больше сотни.
Скажу откровенно: для меня нет ни малейшей разницы ни между этими определениями социализма, ни между его «моделями», я не усматриваю ни малейшей разницы и в том, насколько эти «модели» близки к представлениям Карла Маркса или далеки от его писаний.
Любители пусть выясняют, в чем тонкое различие между «феодальным» социализмом и «гибридным», и какие великие идеи, обязательные для всего человечества, начертаны на той иной странице какого-то из творений Маркса. Я не буду вникать в этот бред глубже, чем необходимо для понимания сути дела.
Для дела же важно начать с того, что социализм понимается очень по-разному и что социалисты бешено враждуют друг с другом, выясняя, кто из них отстаивает «правильную» утопию.
Второе, что необходимо понять: все разнообразие «социализмов» в конце концов укладывается в три принципиально разных направления: реформизм, анархизм и утопический социализм.
Реформизм предполагает, что если общество несправедливо и плохо заботится о своих гражданах, надо изменить существующие законы.