Алексис Токвиль - Старый порядок и революция
5. Антисословное влияние общего обсуждения дел. (к стр.72)
Антисословное влияние совместного обсуждения общих интересов мы можем проследить по не представляющим особой значимости трудам земледельческих обществ XVII века. Хотя собрания эти проходили за 30 лет до Революции, при полном господстве Старого порядка, и хотя речь на них шла только о теории, но уже из того только, что на них обсуждались вопросы, в которых были заинтересованы все классы и которые разрешали сообща, видно сближение и смешение людей. И хотя дело идет только о сохранении существующих форм земледелия, уже ощущается, что идеи разумных преобразований овладевают привилегированными классами, равно как и всеми прочими. Я убежден, что только правительство, опирающееся на самого себя и постоянно стремящееся к разделению людей, каковым и было правительство при Старом порядке, могло поддерживать до смешного бессмысленное неравенство, существовавшее во Франции к моменту начала Революции. Малейшее соприкосновение с self-governement глубочайшим образом видоизменило бы это неравенство, быстро переделав его или разрушив.
Вольности провинций могут существовать какое-то время и без общественной свободы всей нации при условии, что вольности эти имеют древнее происхождение, что они тесно связаны с привычками, нравами и воспоминаниями и что деспотизм, напротив, зародился недавно. Но нет никакого основания полагать, что местные вольности можно создать по желанию или что их вообще можно поддерживать длительное время при подавлении общей свободы.
6. (к стр.73) В своей записке на имя короля Тюрго, как мне кажется, очень точно определяет истинный размер привилегий дворян в деле налогообложения:
1) Пользующиеся привилегиями лица могут добиться освобождения от тальи участка в 4 сохи (соха - старинная мера измерения земельного участка. - прим. переводчика), что в окрестностях Парижа составляет 2 тыс. франков.
2) Те же лица не платят ровно ничего за леса, луга, виноградники, пруды, равно как и за огороженные участки, прилегающие к их замкам, вне зависимости от их размера. В некоторых кантонах основную продукцию дают луга и виноградники. В этом случае дворянин, передающий управление своими землями в чьи-либо руки, освобождается от всякого налогообложения, чье бремя ложится на плечи податного населения. Это-второе преимущество, и притом очень значительное".
7. Косвенные привилегии в деле налогообложения. Различия в способах взимания даже равных по размерам налогов. (к стр.74)
Этому факту Тюрго также дает описание, которое на основании прочитанных документов считаю точным. "Косвенные преимущества привилегированных лиц в области подушной подати (капитации) также значительны. Капитация есть по природы своей налог произвольный. Распределить ее среди всех граждан возможно только вслепую. Поэтому при ее взимании сочли наиболее удобным взять за основу уже составленные податные списки выплачивающих талью. Лица, имеющие привилегии, были занесены в особый список. Но так как они умеют отстаивать свои интересы, а за податное население вступиться некому, то вышло так, что капитация первых в провинциях мало-помалу свелась к весьма незначительной сумме, тогда как подушное обложение вторых почти равнялось сумме выплачиваемой тальи".
Другой пример неравенства во взимании налога при общем обложении.
Известно, что местные налоги платило все население. Как говорится в постановлениях совета, утверждающих такого рода расходы, "означенные суммы имеют быть возложены совокупно с капитацией или соразмерно с нею на все подведомственные лица, имеющие или не имеющие податные изъятия, привилегированные или непривилегированные безо всякого исключения".
Заметим, что поскольку подушная подать платившего талью, приравнивалась к размеру последней и была сравнительно выше подушной подати привилегированного лица, то неравенство проявлялось даже в тех условиях, которые, казалось бы, должны были его полностью исключать.
О том же.
В проекте эдикта 1764 г., пытающегося установить равенство в налогообложении, я обнаружил всякого рода распоряжения, имеющие целью сохранить особое положение привилегированных при взимании налогов. Я заметил между прочим, что все меры, направленные на определение ценности подлежащего обложению предмета, могут быть применены к привилегированным лицам только в их присутствии, либо в присутствии их поверенного.
О том, что само правительство признавало особое положение привилегированных лиц в деле налогообложения даже при общности налогов.
"Я вижу, - пишет министр в 1766 г., - что представляющая наибольшие трудности для сбора часть налогов составляется из платежей, выплачиваемых дворянами и привилегированными. Сборщики тальи считают себя обязанными соблюдать по отношению к ним осторожность, вследствие чего накапливаются очень давнишние и слишком значительные недоимки в их капитации и двадцатине".
ГЛАВА Х
КАКИМ ОБРАЗОМ УНИЧТОЖЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СВОБОДЫ И РАЗОБЩЕННОСТЬ КЛАССОВ ОБУСЛОВИЛИ ПОЧТИ ВСЕ НЕДУГИ, РАЗРУШИВШИЕ СТАРЫЙ ПОРЯДОК
Я только что описал наиболее разрушительный из всех недугов, поразивших учреждения Старого порядка и обрекших его на гибель. Мне хотелось бы еще раз вернуться к источнику столь странного и пагубного зла, а также показать, сколько еще недугов оно породило.
Если бы англичане подобно нам уже в Средние века полностью утратили политическую свободу, без которой все местные вольности не могут долго существовать, то весьма вероятно, что различные группы, из которых состояла английская аристократия, отделились бы друг от друга, а все вместе оторвались бы от народа, как это имело место во Франции и более пли менее на всем остальном континенте. Но свобода принуждала англичан держаться вместе, чтобы в случае необходимости всегда прийти к взаимному соглашению.
Любопытно, что английское дворянство под влиянием собственного же честолюбия могло, когда это казалось необходимым, запросто смешиваться с низшими слоями, делая вид, что считает их равными себе. Уже цитированный мною Артур Юнг, чья книга является одним из самых поучительных сочинений о старой Франции, рассказывает, как, находясь однажды в деревне у герцога де Лианкура, он выразил желание порасспросить кое-кого из наиболее толковых и зажиточных окрестных владельцев. Герцог поручил своему управляющему привести их к Юнгу. По этому поводу англичанин делает следующее замечание: "Английский помещик пригласил бы трех или четырех фермеров, которые отобедали бы со всей семьей среди дам высшего общества. Я сталкивался с этим на наших островах сотни раз. Но напрасно мы будем искать что-либо подобное во Франции от Кале де Байоны!" ( стр.81)
Несомненно английское дворянство по природе своей куда более высокомерно, чем французское, и менее расположено к братанию с кем бы то ни было из низших слоев. Но к тому вынуждали потребности его положения. Ради того, чтобы повелевать, дворянство было готово на все. На протяжении веков мы не найдем у англичан иных податных неравенств кроме тех, что были последовательно введены в пользу нуждающихся классов. Вот к чему способны привести различия в политических принципах столь близких народов. В XVIII беке именно бедняк в Англии пользуется послаблением в налогообложении, во Франции же толстосум(1). Здесь дворянство до конца пыталось удержать за собой свободу от податей, чтобы утешиться за потерю правления.
В XIV веке максима "N'impose qui ne veut" ("кто не участвует в установлении налога, тот не платит его") казалась одинаково крепко укорененной как во Франции, так и в Англии. К этому правилу довольно часто прибегали: нарушение его всегда расценивалось как признак тирании, соблюдение--как правомерные действия. Как я уже упоминал выше, в этот период имеется масса аналогий между английскими и французскими политическими институтами, но затем судьбы обоих народов разделяются и с течением времени становятся все менее схожими. Судьбы наций схожи с двумя линиями, выходящими из двух соседних пунктов под несколько разными углами и в дальнейшем по мере удаления друг от друга расходящимися до бесконечности.
Осмелюсь утверждать, что в тот момент, как нация, утомленная беспорядками, сопутствующими пленению короля Иоанна и безумию Карла VI, дозволяет королям без ее ведома устанавливать общий налог; в тот момент, как дворянство трусливо допускает налогообложение третьего сословия, лишь бы самому избавиться от податей, - в тот момент было посеяно семя почти всех пороков и злоупотреблений, подтачивавших Старый порядок всю его оставшуюся жизнь и в конце концов приведших к его смерти. И я поражаюсь замечательной прозорливости де Коммина, утверждавшего, что "Карл VII, которому удалось добиться права облагать своих подданных тальей по своему усмотрению и без соглашения с сословиями, взял большой грех на свою душу и душу своих преемников и нанес своему королевству рану, которая еще долго будет кровоточить".
