Николай Платошкин - Убийство президента Кеннеди. Ли Харви Освальд — убийца или жертва заговора?
Встреча Рут Пэйн с Освальдами состоялась 22 февраля 1963 года в доме Шмидта. Собралась довольно большая компания, которая расспрашивала Ли о СССР и его политических взглядах. Мореншильд сразу же откланялся, его роль уже была выполнена. Рут мгновенно взялась за Марину, записала ее адрес и на ломаном русском кое-как объяснила, что хочет поддерживать с ней постоянный контакт, чтобы практиковаться в русском языке.
23 февраля в день отъезда Уокера из Далласа Ли отпросился с работы. Чем он занимался целый день, неизвестно. Похоже, он был в отчаянии оттого, что заказанный им пистолет до сих пор не пришел. Вернувшись домой, он попросил Марину приготовить его любимое блюдо из риса и бобов. Марина не догадалась, что бобы и рис надо варить отдельно. Разыгрался скандал. Слово за слово. После того как Марина выбросила ужин в помойное ведро, Ли бросил ее на кровать и стал душить. Но тут закричала дочка и он сразу же разжал пальцы. Однако и Марина так жить уже больше не могла. Она попыталась повеситься в ванной на бельевой веревке. Ли предотвратил самоубийство: «Так поступают только дураки!» Марине было невдомек, что муж сильно переживал свою неудачу: он не смог «разобраться» с лидером американского фашизма. Ли попросил прощения, но не преминул заметить, что и Марина тоже виновата: «Ты же видела, в каком настроении я пришел! Не обращай сегодня на меня никакого внимания». Супруги занялись любовью, и Ли не уставал повторять в эту ночь, что его жена — лучшая женщина в мире.
Между тем скандалы в семье Освальдов вызвали неудовольствие соседей, и хозяйка дома предупредила Ли, что если это не прекратится, ему придется подыскать себе другое жилье. Ли так и сделал. 2 марта Освальды погрузили свои небогатые пожитки в детскую коляску и пешком перешли на новую квартиру, благо та была недалеко. Они переезжали в одиннадцатый раз за последние пять месяцев.
Новое жилье было на втором этаже, с балконом. «Как у нас в Минске», — говорил Ли. Стоила квартира даже дешевле — 60 долларов в месяц (прежняя — 68). Освальду особенно нравилось здесь то, что у него была хотя и маленькая, но отдельная комната. К тому же в доме было меньше соседей, и он мог покидать квартиру практически незамеченным. Освальд четко исходил из того, что за ним следят. И самое интересное, что именно тогда, в марте 1963 года, он был абсолютно прав.
Как мы помним, ФБР закрыло дело, заведенное на Освальда в октябре 1962 года, а курировавший его агент Файн в этом же месяце уволился из ФБР. Но его преемник агент Хости в том же октябре получил задание заняться Мариной Освальд. Инструкция агенту гласила: провести беседу с Мариной примерно через полгода. Хости появился на прежней квартире Освальдов через неделю после того, как они съехали. Квартирная хозяйка дала агенту новый адрес и сообщила, что Освальд сильно пьет (тот вообще практически не употреблял спиртного) и бьет свою жену. Хости, с которым мы еще встретимся на страницах этой книги, беседовать с Мариной не стал (чтобы не усугублять напряженное положение в семье), но высказал рекомендацию снова открыть дело на Освальда, что и произошло 26 марта 1963 года.
В качестве обоснования Хости привел тот факт, что Освальд выписывает газету компартии США «Уоркер». При этом ФБР знало об этом «преступлении» еще в октябре 1962 года, тогда данное обстоятельство не помешало закрыть дело на Освальда. Хости предложил начальству зайти к Освальдам через 45 — 60 дней. Начальство не возражало. Таким образом, ФБР узнало новый адрес Освальда, вновь завело на него дело, но не стало его допрашивать. По всей видимости, кураторы бывшего морского пехотинца из ЦРУ не хотели мешать ему «разобраться» с Уокером. Встреча Освальда с ФБР могла бы спутать все карты.
Освальда подталкивали к решительным действиям и через вдруг возникшие у него на работе трудности. Работа Освальду нравилась, но вот работодатель вдруг стал высказывать недовольство. Освальд-де, закончив ученичество, плохо справлялся со своими обязанностями. Он толкался с другими сотрудниками в тесной темной комнате, где проявляли негативы и вообще «как-то не тянул». Тем более его засекли за чтением русской газеты. Освальд чувствовал, что его вот-вот уволят, и это еще больше укрепляло в нем решимость совершить героический поступок. Терять ему было явно нечего, а о Марине позаботится СССР.
Советское посольство ответило Марине 8 марта, сообщив, какие документы ей нужно заполнить для возвращения домой. Весь этот бюрократический процесс по информации посольства мог занять 5 — 6 месяцев. Освальд заставил Марину подготовить ответ, и 17 марта она отослала в посольство свою биографию. Сам Освальд в это время тратил все свое свободное время для исследования окрестностей дома генерала Уокера. Он делал снимки с разных углов и изучал автобусные расписания, чтобы точно рассчитать время покушения и маршрут отхода. Выяснив, что рядом с домом генерала находится баптистская церковь, Освальд запланировал свой героический поступок на время церковной службы, чтобы смешаться с толпой прихожан.
Все снимки и маршруты Ли заботливо подшивал в специальное досье, которое хранил в своем «кабинете». Он строго-настрого запретил Марине входить туда даже для того, чтобы вытереть пыль. Такое впечатление, что Освальд собственными руками создавал улики на случай своего ареста. Эта явная глупость как-то не вяжется с тщательной проработкой Освальдом деталей будущего покушения. 12 марта, проведя рекогносцировку жилища Уокера, Освальд решает, что револьвером тут не обойтись. Он вырезает купон из февральского выпуска журнала «Америкэн райфлмен» и заказывает в Чикаго (то есть тоже в другом штате) на фамилию Хиделл винтовку итальянского производства «Маннлихер-Каркано» калибра 6,5 мм с оптическим прицелом (четырехкратного увеличения) за 21 доллар 45 центов. Именно из этого оружия, по данным ФБР, был убит президент Кеннеди.
Винтовка была разработана в Италии на базе стандартного оружия австро-венгерской армии в 1891 году и находилась на вооружении итальянской армии в обеих мировых войнах. К 1963 году она уже устарела и была снята с вооружения. У экспертов были полярные точки зрения относительно эффективности этого оружия. В Италии многие называли винтовку «гуманитарной», так как из нее якобы трудно убить человека. Оружие было неавтоматическим и требовало досылки пули из шестизарядного магазина в патронник после каждого выстрела. Начальная скорость полета пули была высокой, и при попадании летальный исход был весьма вероятен. Винтовку даже использовали для охоты на слонов.
Начиная с 18 марта Освальд, который раньше охотно работал сверхурочно, стал рано уходить с работы, чтобы успевать проверять свой почтовый ящик до закрытия почтамта. В это время Марина, все-таки зайдя в кабинет мужа, обнаружила там какие-то снимки, но Ли не стал ничего разъяснять. А Марина особо и не интересовалась — ведь муж работал почти фотографом.
По стечению обстоятельств (или по чьему-то замыслу?) и револьвер, и винтовха были отправлены Алеку Хиделлу в один и тот же день — 20 марта. 25 марта Освальд забрал их на почте. Винтовку он показал на работе одному из сотрудников. Марина увидела ее позже, она не удивилась — ведь охотничье ружье было у Ли и в Минске.
Обдумывая свой героический поступок, Освальд написал свое политическое завещание. В нем он критиковал и СССР, и США. Одна система (социалистическая) искажена до неузнаваемости, другая (капиталистическая) находится при смерти. Ли, назвавший себя «радикальным футуристом», ждал гибели капитализма в США в самое ближайшее время. На смену ему должно было прийти «децентрализованное, демократическое, чисто коммунистическое общество». Фашизм в этом обществе будет законодательно запрещен. Интересно, что Ли выступал за запрет продажи пистолетов, винтовки должны были продаваться лишь с разрешения полиции и только охотничьи ружья — свободно.
Готовясь к покушению на Уокера, Ли перестал бить Марину. Вместе с женой и дочерью он гулял по выходным в парке и покупал «своим девочкам» мороженое. Освальд ходил на рыбалку, а когда Марина готовила в кухне уху из его улова, он отказывался заглядывать туда, чтобы не видеть страданий рыб. Марина полагала, что мужа успокаивает тот факт, что у него впервые в жизни появилась отдельная комната, где никто не действовал ему на нервы. В этот период Ли часто сидел на балконе, держа на коленях Джун, и часами смотрел в никуда. Появление Марины в такие минуты его явно не радовало.
Марина между тем активно развивала свою дружбу с Рут Пэйн. В частности, она сообщила Рут, что Ли хочет отправить ее назад в СССР против ее воли. Рут немедленно предложила Марине перехать к ней. Пэйн, не доверяя своему плохому устному русскому языку, даже написала Марине письмо на сей счет, но почему-то не отослала его (якобы чтобы не вмешиваться в отношения между женой и мужем).
31 марта 1963 года Ли, к удивлению Марины, попросил ее сфотографировать его. Марина отнекивалась, говоря, что не умеет пользоваться фотоаппаратом. В конце концов она согласилась сделать снимок. Когда Ли появился во всем черном с пистолетом и винтовкой, Марина не смогла сдержать смех: «Откуда у тебя оружие, из “Интуриста”?» Освальд объяснил жене, что хочет отослать фотографию в троцкистскую газету «Милитэнт», чтобы показать: он готов на все. Ли проявил снимки на работе на следующий день. Одну фотографию он подписал: «Джуни от папы». А вот другую, датированную 5 апреля, с надписью «Джорджу от Ли Харви Освальда», получил «друг» Мореншильд. Марина приписала на обороте по-русски: «Охотник за фашистами. Ха-ха-ха». Мореншильд якобы обнаружил эту фотографию только в 1967 году среди своих неразобранных вещей.
