Анатолий Тарас - 1812 год - трагедия Беларуси
Следующий налет на имение произошел 28 сентября (10) октября. В этот раз сюда явился офицер по фамилии Дювилль и с ним 140 конных солдат. Они дотла разорили имение и окрестные хозяйства крестьян. Помещичье сено, около 2 тысяч пудов (32 т.), частично было скормлено лошадям, частично использовано для подстилки, остальное французы увезли с собой. Овес, находившийся в снопах, налетчики вымолотили и скормили лошадям. Из крестьянских домов солдаты унесли все, что нашли: кожухи, сапоги, рубахи, исподнее белье, забрали всех здоровых лошадей. Мужиков, пытавшихся протестовать, грабители жестоко избили, а одного повесили. Помещик подал жалобу властям, но это обращение не дало никакого результата.
Содержание госпиталей
На местные органы власти было возложено содержание французских госпиталей. Повинность эту возложили на помещичьих крестьян, мелкую шляхту и евреев. В одном только Гродно ежемесячно расходовалось 4500 возов дров на выпечку хлеба. Для этого в городе установили 100 печей, которые ежедневно выпекали 100 тысяч порций сухарей (35).
Госпитали постоянно требовали больших затрат. В Беларуси практически все расходы по лечению больных и раненых Великой армии оплачивало местное население.
Госпитали и лазареты имелись во всех больших и малых городах Беларуси, в которых находились французские гарнизоны. Но особенно много их было в Минске, Гродно, Борисове, Витебске, Могилеве. Сразу же по занятии Минска маршал Даву распорядился устроить здесь госпиталь на 200 человек. Его разместили в здании гимназии. В конце августа Наполеон приказал устроить в Минске «другой большой госпиталь, последний эвакуационный пункт больных и раненых».
Под французские лечебные заведения в городе заняли около 500 комнат в 47 зданиях. Это гимназия, православный собор, Екатерининская церковь, здание присутственных мест, тюрьма, три монастыря, много частных домов. В первые же дни после вступления французских войск в Борисов там учредили военный госпиталь.
29-го июля Наполеон распорядился открыть в городе лазарет на 2000 мест. Для его оборудования с горожан взыскали более 60 тысяч злотых (36).
3 (15) августа Минский губернатор (шеф департамента) генерал Николай Брониковский получил распоряжение Наполеона открыть в дополнение к существующим еще два госпиталя на 2000 человек каждый — в Минске и Борисове. Им нужны были лекарства, постельные принадлежности и различное оборудование на сумму около 60 000 злотых. Одну треть требовалось закупить и поставить к 15 августа, другую треть — к 20-му, остальное не позже 25 августа. Эти повинности часто выполнялись путем откровенного принуждения. Так, подкомиссар Лошницкого кантона Борисовского повета просил подпрефекта прислать ему в помощь солдат для более успешного взыскания денег, так как «некоторые упорствуют в исполнении требований». В октябре в Борисове был устроен еще один госпиталь. Сразу же последовали новые реквизиции.
В Гродненском госпитале число больных доходило до 2000 человек. Его обустройство и содержание обошлось жителям города примерно в 50 тысяч рублей. Следует отметить, что правительство ВКЛ не отпускало средств на содержание лазаретов, госпиталей, аптек, стремясь переложить все расходы на губернии, уезды и города.
Надо отметить, что заметную роль в поддержке французских госпиталей и лазаретов играла благотворительность. Там, где они находились, гражданские власти развернули широкую кампанию по сбору добровольных пожертвований. Например, в Минске при местной комиссии была учреждена особая книга для записи поступлений от населения.
Первой сделала пожертвования княгиня Каролина Радзивилл, супруга Доминика Радзивилла. 16 (28) июля она подарила французскому госпиталю 30 бочек ржаной муки и 2 бочки крупы (вместе с повозками), 10 волов и 20 баранов. По ее примеру и другие состоятельные минчане стали жертвовать продукты французским госпиталям. Французский интендант Минского департамента Сольнье де Кретель внес 1200 франков, польское общество города — 8 червонцев и 24 рубля серебром, 1001 злотый и 1/2 гроша были собраны на двух театрализованных представлениях (37). В госпитали Минска и других беларуских городов от частных лиц поступали медикаменты, перевязочные материалы, продукты, постельное белье и другие вещи.
Надо попутно отметить, что в августе - сентябре французские реквизиторы забирали — под видом «добровольных пожертвований» — с каждого крестьянского двора 2 пуда (32 кг.) сена и соломы, 5 кг. гороха, 5,5 пудов (88 кг.) ржи и овса.
Транспортная повинность
По всей Беларуси обязанностью жителей являлась транспортная (подводная) повинность. Во время войны ее размеры выросли неимоверно. Подводы с извозчиками нужны были каждому проходившему через какой-либо уезд подразделению войск — для перевозки раненых, амуниции, продовольствия, фуража… В отдельных случаях с губернии требовали до 10 тысяч подвод — в лучшем случае на двое суток, но, как правило — на неделю, 10 дней и даже на месяц. Ежедневные требования от подпрефектуры дистрикта 200 - 300 подвод с извозчиками были обычным явлением, но далеко не все они после долгих переходов возвращались домой.
При этом, не довольствуясь подводами, поставленными по наряду, командиры французских частей нередко самовольно забирали дополнительное количество лошадей и уводили их безвозвратно. В результате таких действий многие беларуские уезды к концу 1812 года лишились почти всех здоровых лошадей. Например, редко в какой деревне Борисовского уезда можно было увидеть две-три лошади, как правило, старых и больных. Основной своей тяжестью подводная повинность ложилась на крестьян.
Мародерство и сопротивление ему
Беларуские крестьяне ждали от Наполеона отмены крепостничества — как в Герцогстве Варшавском. Ведь накануне войны французские агенты распространяли слухи о том, что «император всех французов» намеревается освободить беларуских крестьян, точно так же как он освободил польских. Поэтому с приходом французских войск здешние крестьяне какое-то время занимали позицию ожидания.
Однако Наполеон понимал, что освобождение крестьян сделает его врагами всех магнатов и помещиков западных губерний. А именно они оказывали ему политическую (торжественные встречи, участие в деятельности созданных французами местных органах власти), экономическую (помощь продовольствием) и военную (создание воинских формирований) поддержку. Поэтому ликвидация крепостной зависимости была отложена до окончания войны.
Не получив от «освободителей» ожидаемой «воли», крестьяне во многих местах сами стали отказываться от исполнения повинностей в пользу помещиков. Вот типичный пример. В июле 1812 года крепостные крестьяне помещика Ф. Янковского из деревни Кузевичи в Борисовском уезде «подняли бунт и не явились на обычную повинность в имение и об этом не хотят и слышать».
Более того, известно немало случаев, когда крестьяне уходили в леса и оттуда систематически нападали на хлебные склады, амбары, овины и кладовые окрестных помещиков, жгли помещичьи дома и фольварки. С разных концов края помещики обращались к наполеоновским властям с просьбами о спасении и защите. Многие помещики покидали свои имения и уезжали в города. Как писал один из историков войны, в Вильню «устремились со всей губернии помещики с семьями и прислугою».
Обеспокоенная таким положением Комиссия Временного правительства уже 6 (18) июля опубликовала воззвание к городским, уездным и сельским властям, в котором говорилось:
«1. Все крестьяне, жители местечек и деревень, оставившие при проходе войск свои дома, обязаны вернуться в оные и приступить к исполнению земледельческих работ и повинностей.
2…Все крестьяне и вообще сельские жители обязаны повиноваться помещикам, владельцам и арендаторам имений, обязаны ничем не нарушать собственности, исполнять все предписанные им работы и повинности, исполнявшиеся ими до сего времени» (38).
Комиссия требовала от местных властей применять силу в отношении тех, кто не исполняет этого предписания. В отдельном воззвании к помещикам от 7 (19) июля КВП убеждала их сохранять спокойствие и внушать разбежавшимся крестьянам, «сколь необходимо… отправлять предписанные повинности». В заключение комиссия предупреждала, что «формирующиеся жандармские команды будут неустанно содействовать восстановлению полного порядка» (39).
По распоряжению минского губернатора Н. Брониковского в Минске, Вилейке, Игумене и Борисове были учреждены специальные должности плац-комендантов с приданной им военной стражей.
Генерал П. А. Дюма приказал гражданским властям убедить бежавших в леса крестьян успокоиться и вернуться к своим занятиям. За труды по уборке полей он обещал оставить им третью часть урожая. А две трети следовало доставить в запасные магазины. В тех имениях, где крестьян не удастся вернуть к полевым работам, уборку хлеба предложено было произвести с помощью военных команд. Для этой же цели генерал предлагал привлечь жителей городов и местечек — «людей ничем не занятых, а именно евреев».
