Анна Гранатова - Плутоний для Фиделя. Турецкий гром, карибское эхо
Наконец договор «О мерах по предупреждению возможной агрессии против Республики Куба и СССР в соответствии с принципами ООН» был составлен и переведен на оба языка. Рауль Кастро с этим договором отправился к Хрущеву. Хрущев, просмотрев «черновик» договора, должен был дать свой комментарий, где и как его подработать, а затем назвать ориентировочную дату подписания этого документа с Фиделем.
Хрущев, узнав, что к нему направляется кубинская делегация во главе с министром обороны Кубы, попытался организовать Раулю максимально радушный прием. На встречу в Кремле Никита Хрущев пригласил ракетчика маршала Бирюзова, идеолога «русского ежа» маршала Малиновского, главного координатора операции «Анадырь» генерала Анатолия Грибкова и еще несколько высокопоставленных военных. Любопытно, что, несмотря на высокую секретность встречи, все участники «сфотографировались на память», сегодня это — любопытный фотоархив.
Хрущев принимал Рауля Кастро в своем роскошном кремлевском кабинете с высоким потолком, перламутровыми шелковыми шторами и длинным столом, зеркально блестящим полировкой темного ореха. Никита Сергеевич, в летнем строгом костюме, со звездами героя Союза и при галстуке, сидел спиной к окну. Рауль Кастро расположился напротив. На столе скромно стояли квадратные карандашницы с заточенными карандашами да бутылки нарзана на круглых блюдах с маленькими хрустальными стаканчиками с орнаментом «алмазная грань».
По сравнению с полноватым и лысым советским лидером молодой брюнет Рауль Кастро выглядел по-мальчишески. Малиновский и Бирюзов были в своих парадных военных костюмах, при всех наградах, словно пришли не на секретные переговоры, а на военный парад. И Хрущев, обращаясь к Малиновскому, тихо, полушутя — полусерьезно, повторял: «Будет парад, а командовать парадом буду я!»
Советский лидер, понимая, зачем к нему пришел Рауль Кастро, решил никаких бумаг не подписывать. Поэтому Никита Сергеевич поначалу изобразил огромную радость от визита кубинского министра обороны в Москву, а затем попытался вести разговор о чем угодно, кроме как о советских ракетах на острове, но Рауль Кастро, крепко помня о своей миссии, задал прямой вопрос: когда Хрущев намерен подписать договор с Фиделем?
— Хорошо, мы подпишем этот договор в ноябре, — только и смог сказать советский лидер, смахнув с высокого лба капли пота.
— В ноябре? Как в ноябре? — удивленно переспросил своего брата Фидель Кастро, когда Рауль, вернувшись в Гавану, передал ему слова Хрущева. — Почему так поздно?
— Очевидно, Хрущев хочет подписать этот договор лишь после того, как операция по переброске ракет будет завершена, — пожал плечами Рауль.
Фидель постучал костяшками пальцев по столу. — Надо было любым способом заставить Хрущева подписать этот договор. Если «Анадырь» провалится, то Штаты немедленно Кубу сотрут с лица земли!
Но кубинский команданте не знал, что Хрущев скрывает «Анадырь» и от доверенных лиц. Так, например, Хрущев ничего не сказал о ракетах «свеженазначенному» послу — молодому дипломату Анатолию Добрынину, направленному в Вашингтон. Более того, Хрущев строжайше запретил главе МИДа Андрею Громыко рассказывать своему подчиненному — Добрынину, какое оружие перебрасывается на Кубу.
Это дало повод впоследствии Анатолию Добрынину обиженно зафиксировать в своих дневниках:
«Хрущев и Громыко использовали меня «втемную». А ведь вопрос о том, какие ракеты Москва отправила на Кубу, был не праздным. Я так и говорил Белому дому, что на Кубе только оборонительное оружие. И ни разу ни Хрущев, ни Громыко не поправили меня. Фактически они умышленно использовали своего посла вплоть до начала кризиса в целях дезориентации американской администрации. Такое поведение моих руководителей потрясло меня, когда я узнал о реальном положении вещей уже в ходе самого кризиса», — пишет А.Ф. Добрынин.
Только через несколько лет Добрынину рассказали, что уже в начале кубинского кризиса в Белом доме обсуждался вопрос, не потребовать ли от Москвы отзыва ее посла за то, что Добрынин ввел в заблуждение Вашингтон. Но на совещании у Кеннеди пришли к выводу: советский диппредставитель не лгал, а действительно ничего не знал о ракетах и о действиях своего правительства.
С Кубой решили не считаться?
Море чесалось прозрачно-голубыми волнами прибоя о каменный бордюр маликона, серые волнорезы бухт и портовые причалы. Золотистые облака над Гаваной плыли торопливо, они были круглы и ноздреваты, словно швейцарский сыр. В бухте возле Гаваны — предрассветная суета. Берег — в желтовато-розовых огнях, в тревожном шевелении темных фигур. Запах дизельного топлива и морских снастей, пропитанных водорослями и рыбой.
В порту — множество барж, рыболовецких катеров, шхун, катамаранов. На них тоже — шевеленье фигур, вспышки прикуриваемых сигар, бессонные вахтенные, неясный говорок матросов. Вот вспыхнула спичка, осветив пальцы, круглые темные глаза и черные усы. Натужно поскрипывают канаты и раздается плеск волн, бьющих в металлические корпуса судов. Временами глухой шум города долетал из глубины залива, иногда с ветром по чуткой воде влетала береговая фраза и гасла, словно окурок, в скрипе снастей. Шум нарастал. Холодный аквамарин моря сменился расплавленным солнечным золотом. Рассвет быстро сменяется жарким днем.
Команданте поправил воротник военного мундира, словно ему было тяжело дышать. Он с трудом сдерживал себя в гневе.
— Они навязали нам ракеты с ядерными боеголовками, — бросил через кабинет Фидель. — И мы согласились на свой страх и риск, хотя для защиты Кубы хватило бы простого вооружения. Теперь, когда операция по переброске ракет идет полным ходом, они не подпускают нас к площадкам, где будут монтироваться ракеты, уверяя, что это не наше дело. Вообще-то советские военные находятся на нашей территории, а не наоборот! Они не чувствуют специфику местности, могут запросто наломать дров и уже это делают! Вполне достаточно истории с бригадой Дмитрия Язова, у которого все солдаты покрылись язвами от яда тропических деревьев! Но они не делают никаких выводов, эти упертые «советикус»! Они не хотят с нами даже разговаривать по-деловому! (см. об этом: Д. Язов. «Карибский кризис, сорок лет спустя». М., 2006, с. 224).
Забегая вперед, отметим, что когда американский самолет-разведчик 14 октября обнаружил на Кубе советские ракеты, которые не имели никакого укрытия и маскировки (маскировочные сетки появились позже), то задумка Хрущева не была доведена до конца из-за этой досадной мелочи! И в «ракетном кризисе» мы должны огромную роль отводить пресловутому «человеческому фактору».
Рауль, опустив глаза, виновато выслушал гневный монолог Фиделя.
— В Москву теперь поедет Че Гевара, — гневно добавил Фидель. — Надеюсь, он сумеет с присущей ему экспрессией повлиять на Хрущева. Товарищ Че повезет в Москву текст договора, который я в ближайшее время отредактирую.
Че Гевара поехал к Хрущеву в Москву 27 августа. Он вез итоговый текст договора и надеялся, что Хрущев на этот раз будет сговорчивее. Хрущев, узнав о визите Че Гевары, начал разговор издалека, коснувшись темы Кубинской революции, перейдя затем к экономике, и спросил, довольна ли Куба поставками нефти от Союза и соотношением цен нефти и сахара. Соотношением нефти и сахара (за одну тонну сахара Союза ввозил на Кубу восемь тонн сырой нефти) было невозможно оставаться недовольным. Это был невиданный бартер! Хрущев надеялся, что тема поставок сахара и нефти позволит ему затянуть разговор и уйти от подписания договора о военном сотрудничестве Кубы и Союза. Но не тут-то было.
— Товарищ Фидель утвердил окончательный вариант договора о защите Кубы от агрессии и настаивает на его подписании, — выпалил Че Гевара.
Хрущев замялся. Он искал лазейку, чтобы уйти от процедуры подписания договора. Наконец он вымолвил, что подпишет подобную бумагу только с первым лицом Кубы — Фиделем.
— Хрущев сказал, что подпишет договор только с тобой, команданте, и только когда завершится операция по переброске ракет. В ноябре, — докладывал вернувшийся в Гавану Че Гевара.
Фидель Кастро был в ярости.
В Политбюро ЦК КПСС
Никита Сергеевич, задумавший лихую переброску советских ракет на Кубу, любил на Политбюро повторять слова Сталина: «Когда меня не будет, американцы свернут вам шею, как цыплятам».
Цит. по: «Архивы Кремля. Президиум ЦК КПСС 1954–1964 гг.», том 1. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Москва, РОССПЭН, 2003. глав. редактор акад. Александр Фурсенко (сохранена орфография оригинала).
ПРОТОКОЛ № 39Заседание 1 июля 1962 года
Ново-Огарево.
Присутствовали. Брежнев, Воронов, Кириленко, Косыгин, Микоян, Суслов, Хрущев, Демичев, Ильичев, Пономарев, Шелепин, Гришин, Громыко,
