Рудольф Иванов - Оборона Баязета: правда и ложь
Власть хорошо знает, что правдолюбцы всегда есть, и они когда-то могут восстать. Если эти носители истины еще и заслуженные, то их попросту «окутывают ватой». Разумеется, разными способами. Уважаемых свидетелей правды обласкивают и даже хорошо награждают. Ставших после этого молчаливыми союзниками лжи, настойчиво просят не возникать. Их убеждают весомыми аргументами, что фальшь потребна в большой политике.
Пройдет время и люди, которым навязана фальшь, могут уже и не поверить в настоящую ИСТИНУ. Общественная практика свидетельствует, что из лжи достаточно легко сотворить ласкающую взор картинку, Поэтому у правды может быть долгий путь в признание. На определенном этапе, она может оказаться обществу и нежелательной.
Но какой бы правда не была приятной или неприятной, бархатной или начиненной сплошь иглами, никому не дано право ее скрывать. К правде следует относиться только бережно, ибо она — часть нашего прошлого или нашей действительности. Она — ПРАВДА!
Первые дни после освобождения Баязета были полны радостей и слез, и какое-то время никто не хотел и думать, что же там действительно происходило. Слава Богу, что вышли из этого ада живыми. Первое донесение самого Военного Министра от 2-го Июля 1877 года:
«По донесению Тергукасова, по прибытию его отряда в Баязет, город этап найден в такой степени разрушенным и зараженным грудами гниющих трупов, следов неистовств турок, что дальнейшее пребывание в Баязете наших войск оказалось невозможным».
В тот же день в Санкт-Петербург в Высочайший адрес отправлена телеграмма Его Императорского Высочества Главнокомандующего Кавказской Армией Великого Князя Михаила Николаевича. Вот ее подлинный текст:
«Гарнизон Баязетской цитадели состоял: из 2-го батальона Ставропольского полка. 1-й и 8-й рот Крымского полка, четвертого взвода 4-й батареи 19-й артиллерийской бригады, сотни 2-го Хоперского, 2-й и 5-й сотен Уманского и 26 человек Кавказского казачьего полков и Военно-временного госпиталя № 11. Всего к 6-му июня было: четыре штаб-офицера, 26 обер-офицеров и 1587 нижних чинов. Из них: убито во время осады два штаб-офицера, 114 нижних чинов; ранено 7 обер-офицеров и 359 нижних чинов. Остальные дошли от лишений до крайней степени изнурения, требующего продолжительных гигиенических мер. В последнее время они питались дохлой кониной.
Начальникам гарнизона был комендант цитадели Тифлисского местного полка капитан Штоквич, долго прежде служивший в Лейб-Эриванском Его Величества полку.
Завтра чрез Эриван отправляюсь в Игдыр для осмотра молодецкого отряда. Под Карсом ничего нового не произошло. Жары сильные».
В послужном списке Штоквича, вскоре после освобождения Баязета, появился целый трактат о его особых, чуть ли не легендарных заслугах перед Царем и Отечеством во время осады Баязета. Возьми любое личное дело заслуженного офицера, и ни в одном — мы не отыщем столь подробного описания заслуг офицера за столь короткий период на фоне длительной служебной деятельности. В любом Послужном Списке все вехи служебной деятельности обозначаются кратко, если даже речь идет о каких-то эпохальных событиях. На описание события в деятельности офицера отводится от силы несколько строчек. Обычно это лаконичная фраза. Для Послужного списка Федора Эдуардовича Штоквича сделано какое-то необычное исключение. И совершено это исключительно ради прикрытия правды и утверждения лжи. Сделано это было не ради личности Штоквича, а во имя большой политики и во благо сохранения незыблемого авторитета власти. И если эта Власть доверяет кому-то и назначает кого-то, а тем более, если от имени власти выступает Его Императорское Высочество, сам Великий Князь Михаил Николаевич, то тот, кому доверила власть, обязательно служит верно Царю и Отечеству.
И Штоквич тоже должен служить именно так, а не иначе. Нельзя же демонстрировать на весь мир позорные факты. Один начальник гарнизона погиб по глупости, другого убили пулей в спину. Оставшегося в живых несмышленого коменданта Баязета, но официально назначенного, оттеснил от командования гарнизоном офицер-мусульманин, который там оказался волею судеб. По соображению трусливых военных чиновников, так быть не должно. Штоквича немного знал генерал Амилохвари. Неудовлетворенность службой в Тифлисском местном полку привела Штоквича к князю Амилохвари. Тот сжалился и порекомендовал генералу Тергукасову. Тергукасов в спешке изрек: «Назначайте!» Потом было оговорено, что назначен с ведома Великого Князя Михаила Николаевича. Кто будет проверять? А если проверят, кому выгодно заявить, что с ведома Великого Князя Михаила Николаевича в Баязет назначен непутевый комендант Штоквич, благодаря которому трагично мог завершиться штурм Баязета. Все знают: «если с ведома», то это будет сильный начальник Заметим, что Великий Князь Михаил Николаевич был очень весомой фигурой и, скажи ему правду вряд ли бы пошел на подлог. Но ведь надобно иметь такого человека, который осмелится Великому Князю, рискуя своим положением, заявить эту самую сермяжную и посконную правду. В мощной, хорошо обкатанной бюрократической системе не принято высовываться. Зачем это надо? Кому? Остался в живых Штоквич? Вот и пусть он станет героем. Зачем все усложнять?
Так и подставили Великому Князю капитана Штоквича в качестве главного героя Баязета — он ведь рекомендован на должность самим Великим Князем и наглядно продемонстрировал туркам силу духа российского солдата. На то он и главнокомандующий, чтобы знать, кого и куда назначать. По иному — то в России и быть не могло. А раз так, надо позаботиться, чтобы у Штоквича Послужной список блистал, чтобы высшие чины, если вздумают обратиться к Списку, там увидели всю картину во всем великолепии. Так и сотворили героя, изрядно переборщив в перечислении его подвигов.
В Послужном списке Штоквича военные бюрократы скрупулезно описали всю историю обороны Баязета, которая, понятно, проходила только под непосредственным руководством Штоквича. Не дай Господи допустить, что бы рядом со Штоквичем кто-то еще мог оказаться. С самого начала обороны и до снятия осады Баязета в цитадели управлял только один капитан Штоквич. И никто другой. Там, в Баязете, не было назначенного генералом Тергукасовым подполковника Ковалевского, Его же убили! Разумеется, исключалось имя подполковника Пацевича. Он же тоже погиб! Не было в Послужном списке упоминания и о полковнике Исмаил-хане Нахичеванским, И действительно, возмутятся чиновники, никто ведь из руководства хотя бы Эриванского отряда не уполномочивал этого патриота, Исмаил-хапа, брать на себя ответственность возглавить оборону Баязета! Нет, нет! Руководить обороной в Баязете должен назначенный офицер, а не самозванец, а еще бы лучше — православного вероисповедания.
А теперь вернемся к подлинным извлечениям из Послужного Списка Ф. Э. Штоквича, покопаемся в них, узнаем подробности, вспомним о фактах, уже известных читателю, а для этого уйдем в глубину позапрошлого столетия.
«По воле Его Императорского Величества Великого Князя Михаила Николаевича был командирован Комендантом в город Баязет, о чем 29 апреля 1877 года последовало распоряжение Командира Эриванского отряда генерал-лейтенанта Тергукасова.
С 4 по 27 июня руководил обороной Баязетской цитадели, осажденной неприятелем в составе 25 тысяч человек. При осаде крепости гарнизон, состоящий из 5 штаб-офицеров, 30 обер-офицеров, 126 унтер-офицеров и 1461 рядовых, находился в течении 23 дней под непрерывным орудийным и ружейным огнем и терпел крайнюю нужду в продовольствии и воде, так как всякое сообщение с крепостью было прервано и протекавший в крепость родник забит неприятелем. Ввиду такой крайности, Штоквич принужден был отпускать гарнизону воду порциями по 2 и 1-й кружек в день на больных и по 11/2 кружки на каждого. Эти порции ко второй половине осады уменьшились и для увеличения продовольствия, по распоряжению Штоквича, делались под беспрерывным неприятельским огнем вылазки в прилегающий к крепости разоренный город Баязет, откуда приносили храбрыми солдатами и казаками небольшое количество воды и смешанного с землею ячменя. Таковые продукты и служили увеличением порционной дачи. Вылазки обратились потерями, но доставляемое продовольствие подкрепляло гарнизон, крайне обессиленный и от трудов, голода, жажды и высокой жары.
Труды заключались в беспрерывной починке стен крепости, разрушаемых орудийными выстрелами неприятеля, резались лошади и часть павших были съедены.
8 июня неприятель всей массою бросился на штурм крепости, но встреченный дружной атакой был отбит с потерей 300 неподобранных тел, которые затем убирались им с большим уроном от ружейных выстрелов со стен крепости и потеря сделалась настолько велика, что неприятель просил прекратить стрельбу, что Штоквичем и было уважено. За все время осады Штоквичу было сделано со стороны Турецких военачальников 8 предложений о сдаче крепости. Во-первых, в трех предложениях требовалась безусловная сдача и в случае отказа, поголовное уничтожение всего гарнизона, а последние предложения были мягче. На все предложения Штоквич отвечал резким отказом и предлагал взять крепость силою, если неприятель может это сделать, а на последнее предложение Турецкого Главнокомандующего Свиты Султана Генерал-Лейтенанта Кази Магомы Шамиля Дагестанского, сделанное через лазутчика, перебежчика с нашей стороны, Штоквич приказал повесить последнего на стене крепости, что служило как наказанием изменника — лазутчика, так и ответом Шамилю Дагестанскому».
