Марк Солонин - Великая Отечественная: был ли разгром?
Естественно, все прочие недостатки, отмеченные в «Акте приема-передачи», тоже никуда не делись.
И вот скажите: зная все вышеизложенное, возникают ли еще вопросы, почему все сложилось так, как сложилось? Лично у меня вопрос совсем иной: как мы выиграть-то сумели?
Но это уже совсем другая история.
Заключение
И вот теперь, зная то, что мы уже знаем, давайте поговорим о лете 1941 года. Был ли дебют войны, при всей его трагичности, неудачным для Советского Союза?
Нападение Германии на СССР почему-то считают авантюрой. Что-то непонятное случилось с Гитлером: до тех пор это был трезвый и осторожный политик и вдруг, очертя голову, пустился в совершенно безумное предприятие. Но так ли оно было безумно, как кажется теперь? Может быть, мы чего-то не учитываем?
В своих прежних «авантюрах» фюрер действовал безошибочно — и блестяще. Каждый раз армейское командование чуть ли не билось в истерике: и когда он вводил войска в демилитаризованную рейнскую зону, и когда область за областью брал Чехословакию, и перед присоединением Австрии. Однако Гитлеру все сходило с рук. Потом начались военные победы, и генералы перестали сопротивляться главе государства. Польская армия была фактически разбита за неделю, а последние очаги сопротивления ликвидированы к концу сентября. Французскую армию, сильнейшую в Европе, вермахт разгромил за 45 дней.
Мог ли Гитлер, имея такую армию, рассчитывать на быструю победу над РККА? А почему нет? У вермахта была высочайшая культура ведения боевых действий, возглавлялась она потомственным прусским офицерством. Немцы брали не грубой силой, а в первую очередь феноменальной организацией, взаимодействием войск, тактическими находками. Против любой силы они выставляли мастерство — и побеждали, в точном соответствии со словами Суворова: «Бить не числом, а умением». Поэтому, несмотря на количество танков, самолетов и пр., в комплексе немецкая армия намного превосходила нашу.
Мог ли не знать об этом Гитлер? Смешной вопрос. С начала 20-х годов и до 1933 года Красная армия и германский рейхсвер были теснейшим образом связаны. Офицеры ездили друг к другу на маневры, наши командиры учились в немецких академиях. После прихода Гитлера к власти контакты ушли в глубины, стали неявными, неформальными, но все равно продолжались — по крайней мере группа Тухачевского связь с немецкими коллегами поддерживала. И даже если в 1937 году эти связи прекратились — то можно ли за четыре года совершить чудо? У Гитлера были все основания думать, что Красная армия развалится под ударами вермахта очень быстро. Особенно если генерал Павлов совершал свои художества не сам по себе, а в тесном контакте с «немецкими друзьями».
Конечно, Гитлер если и не знал точно, то должен был предполагать, что Сталин постарается привести армию хоть в какой-то порядок. Это казалось невозможным — но русские к тому времени уже набили руку в осуществлении невозможных вещей. Выступая на секретном военном совещании 9 января 1940 года, Гитлер говорил: «Хотя русские вооруженные силы и глиняный колосс без головы, однако предвидеть их дальнейшее развитие невозможно. Поскольку Россию в любом случае необходимо разгромить, то лучше это сделать сейчас, когда русская армия лишена руководителей и плохо подготовлена…» Тогда же, кстати, он сказал: «Тем не менее, и сейчас нельзя недооценивать русских…»
Единственная причина, по которой план «Барбаросса» считается авантюрным — это огромность страны, которую предстояло завоевать. Ее невозможно было оккупировать чисто физически, как невозможно было первым ударом уничтожить всю Красную армию — просто потому, что далеко не вся она была расположена в зоне досягаемости первого удара. А после первых шести-восьми недель войны еще и мобилизация начнет подбрасывать на фронт новые силы. В том, что касается человеческих ресурсов, Германии с Россией было не тягаться. И, докуда бы немцы ни дошли, их все равно ждал реванш пусть и не очень выученной, но колоссальной по численности армии.
Однако все это Гитлера ни в малой степени не смущало — а ведь он, повторим, ни в коей мере не был авантюристом. И действительно, его план войны был простым и безошибочным, и обеспечивал Германии победу как раз в те пять месяцев, в течение которых фюрер и планировал завершить войну. Почему? Потому, что у огромного и могучего Советского Союза было одно слабое место, ахиллесова пята, делавшая нашу страну чрезвычайно уязвимой. И это — не состояние армии…
…Генерал Ганс фон Сект, командовавший рейхсвером[78] в 20-х годах, как и положено командующему, прокручивал разные варианты войн, в том числе проводил и оперативно-стратегические игры, моделируя войну с СССР. То же самое делал несколько позднее командующий вермахтом фельдмаршал фон Бломберг. В 1937 году данные об этих играх добыла наша разведка и положила на стол Сталину.
Вот что пишет по этому поводу Павел Судоплатов:
«После оперативно-стратегических игр, проводившихся фон Сектом, а затем Бломбергом, появилось «завещание Секта», в котором говорилось, что Германия не сможет выиграть войну с Россией, если боевые действия затянутся на срок более двух месяцев и если в течение первого месяца войны не удастся захватить Ленинград, Киев, Москву и разгромить основные силы Красной Армии, оккупировав одновременно главные центры военной промышленности и добычи сырья в европейской части СССР».
Как отреагировал на эту информацию Сталин? Продолжим цитировать Судоплатова:
«Хотя Сталин с раздражением относился к разведывательным материалам, вместе с тем он стремился использовать их… для доведения до германских военных кругов информации о неизбежности для Германии длительной войны с Россией. Акцент делался на то, что мы создали на Урале военно-промышленную базу, неуязвимую для немецкого нападения».
Москва, Ленинград и Киев нужны были немцам не только как крупные города, центры промышленности и железнодорожные узлы. План «Барбаросса» предусматривал создание на оккупированной территории нескольких государств, с которыми Германия собиралась заключить мирные договоры, создав таким образом буферную зону между собой и остатком СССР. Но это уже задачи второго порядка. Сталин же сразу ухватил суть, вычленив в «завещании Секта» единственную настоящую угрозу.
Действительно, если отрешиться от логики дивизий и корпусов и подумать о том, откуда берутся бензин и патроны, сразу видно, что Гитлер мог выиграть эту войну, и даже без особого труда. У Советского Союза, в целом непобедимого, имелась одна роковая особенность. Большая часть его индустриальной базы и, в частности, военной промышленности, была сосредоточена в европейской части страны. И если Гитлер сумел бы быстрым ударом захватить эту промышленную базу (или, на худой конец, уничтожить — лишь бы не работала на СССР) — то после этого Красная армия продержалась бы ровно столько, насколько хватило бы мобилизационного запаса.
Что такое мобилизационный запас? Предполагается, что после начала войны промышленность государства мобилизуется, то есть переходит на военные рельсы, начиная в массовом порядке работать на войну. А пока она перестраивается, армия воюет, используя накопленный в мирное время мобзапас, которого должно хватить до начала массовых поставок в армию военной продукции. А теперь представьте себе, что мобзапас кончился — а продукция с заводов не поступает. Почему? Да потому, что основными промышленными районами в СССР были Москва, Ленинград и Украина. Зная о состоянии Красной армии, Гитлер мог быть уверен, что, как минимум, Украину и Ленинград он захватит в течение первых месяцев войны. А значит, нанесет советской оборонке такой удар, что она не сможет снабжать армию. Вот и все, и конец Советскому Союзу.
Еще на начальной стадии разработки плана «Барбаросса» в заметках к нему Гитлер писал:
«Цель операции должна состоять в уничтожении русских вооруженных сил, в захвате важнейших экономических центров и разрушении остальных промышленных центров, прежде всего в районе Екатеринбурга; кроме того, необходимо овладеть районом Баку».
Как видим, планы Гитлера чрезвычайно просты и безошибочны: захватить промышленные районы Советского Союза, затем разделить оккупированную территорию на несколько протекторатов, а остальную страну отрезать от морей, ввести жесткие ограничения на поставки, чтобы невозможно было провести вторую индустриализацию — и предоставить Россию ее собственной судьбе. И ведь эти планы были абсолютно выполнимы!
Понимал ли это Сталин? А как вы думаете?
Поэтому главной задачей первого этапа войны являлся не абсолютно невозможный в тех условиях разгром немецкой армии, даже не сохранение за собой территорий. Первый этап войны должен был стать борьбой за спасение ресурсов, и в первую очередь оборонной промышленности. Если ее удастся спасти — планы Гитлера будут сломаны, и он ввяжется в войну ресурсов, в которой Германия заведомо не имела шансов. И, несмотря на первые поражения, потом Красная армия все равно двинется на запад. Если же не удастся — для Советского Союза не будет никакого «потом».
