Борис Соколов - Охота на Сталина, охота на Гитлера. Тайная борьба спецслужб
«Боже, – тяжело вздыхал он, сжимая голову здоровой рукой, – что же будет с ними?» И вслед за этим впал в уныние. Микрофильм! Он дал его спрятать Игорю. У Игоря жизненно важная информация!
Несколько часов спустя Грегор, переодевшись в мундир капитана германской армии, докладывал заместителю Гелена подполковнику Отто Шеферу. В мрачном расположении духа он признал, что жизненно важная информация все еще у Игоря. И тут же внезапно осознал, что его собственные заметки при нем. Грегор немедленно попросил принести его гражданскую одежду, бритвой вспорол швы на куртке и достал свои карандашные записи. Триумфальным жестом он передал их своему начальнику, который поспешил уйти с ними.
Через несколько минут эти заметки были уже на столе у самого генерала Гелена, и мастер шпионажа приводил их в порядок, пытаясь осмыслить их значение. В это время капитан Мюллер, чувствовавший себя воскресшим из мертвых, ворочался в постели, полностью истощенный и даже не будучи в состоянии заснуть, снова и снова переживая то, что произошло в одиноком леске недалеко от Москвы всего несколько часов назад».
А Кукридж рисует эпизод с эвакуацией Грегора иначе, в духе романтической любовной истории. По его словам, на прилетевший самолет никто не нападал. Зато Игорь, вознамерившийся взятье собой Марфу и получивший на это разрешение от Гелена, опоздал вместе с ней к месту посадки самолета и появился на поляне в тот момент, когда машина уже взлетела в воздух и находившийся на ее борту Грегор отчаянно махал своему товарищу рукой.
Согласны Уайтинг и Кукридж друг с другом в том, что Игорь через несколько недель опять вышел на связь и получил приказ вместе с Марфой пробираться в Восточную Пруссию, однако туда так и не прибыл. Уайтинг утверждает, что сотрудники Гелена упорно молчат в ответ на вопрос о дальнейшей судьбе Игоря и Марфы, возможно, потому, что они и в начале 1970-х все еще работали в Москве на западногерманскую и американскую разведки.
Как мне представляется, наиболее правдоподобен рассказ Уайтинга. Вероятно, все так и было: обстрел самолета советскими солдатами, бедняга Мюллер, бегущий к нему из последних сил, Игорь и Марфа, из-за начавшегося обстрела не успевшие сесть в самолет.
Но признаемся, читатель: вся история двух немецких агентов с самого начала развивалась слишком уж гладко. Тут и дурак-генерал, с готовностью знакомящий их со всеми секретными планами; тут и хорошая девушка Марфа, только и мечтающая о том, как помочь Германии в ее борьбе с большевизмом, да еще способная каким-то образом достать остродефицитные батареи для радиопередатчика; тут и весьма кстати подвернувшийся коррумпированный советский чиновник-пьяница, готовый по сходной цене продать столь необходимый германской разведке график предстоящих железнодорожных перевозок. А чего стоит невероятное совпадение, когда на поляну вблизи Дзержинска под Москвой одновременно приземляется присланный за агентами самолет и врываются советские автоматчики! Кстати, непонятно, что это за Дзержинск? В Московской области города с таким названием нет. Есть Дзержинск в Горьковской области, но он восточнее, а не западнее Москвы, и расстояние от него до столицы более 300 километров, а отнюдь не 120 (70 миль). Есть Дзержинск в Минской области. Он действительно к западу от Москвы, но уж очень далеко. Скорее всего, речь идет о поселке Дзержинский в Московской области на Москве-реке.
Я думаю, что все чудеса, случившиеся с Игорем и Грегором, несложно объяснить, если принять одну, по моему убеждению, единственно правильную версию. В действительности Игорь Скрябин и Марфа были советскими агентами, и вся операция «Дрозд» фактически проходила под контролем НКВД. Главной целью советской стороны было снабдить немцев дезинформацией. Здесь было тонко рассчитано буквально все. Не исключено, что Игорь тем или иным образом побудил Грегора сделать выписки из подброшенного ему фальшивого плана железнодорожных перевозок. Затем он сделал так, что микропленка с этим документом осталась у него. Далее чекисты устроили засаду на месте приземления самолета таким образом, чтобы легко раненный Грегор успел в него забраться, а Игорь с Марфой, вполне естественно, не смогли этого сделать. Видно, передавать полный текст документа противнику советская разведка опасалась: подделка могла раскрыться. Тут куда надежнее были отрывочные заметки Грегора-Мюллера. Любые несуразицы в них можно было списать на спешку, в которой делались они. Понятным становится и то, почему Скрябин с Марфой не рискнул возвратиться к немцам. У Скрябина не было уверенности, что немецкая разведка не заподозрит его в двойной игре, когда внимательно ознакомится с докладом Мюллера о ходе и итогах операции «Дрозд». Вполне возможно, что Гелен в конце концов пришел к заключению в предательстве Игоря, и потому отмалчивались его сотрудники вместо ответа на вопрос о послевоенной судьбе Скрябина и Марфы. Думаю, бывшие агенты действительно продолжали жить в Москве, но работали, теперь уже вполне открыто, на КГБ. Что же касается Грегора-Мюллера, то ему повезло гораздо больше, чем придуманному Мищенко из романа «В августе сорок четвертого»: он вернулся к своим, но только потому, что это было на руку советским контрразведчикам…
ОБЕР-ЛЕЙТЕНАНТ ПАУЛЬ ЗИБЕРТ И НЕСОСТОЯВШАЯСЯ ОХОТА НА «БОЛЬШУЮ ТРОЙКУ» В ТЕГЕРАНЕ
Широко распространено мнение, что германские спецслужбы планировали организовать покушение на Сталина, Рузвельта и Черчилля во время их встречи в Тегеране и только благодаря бдительности советских контрразведчиков эти зловещие замыслы не были реализованы. В СССР первое сообщение о несостоявшемся покушении на «Большую тройку» появилось 19 декабря 1943 года. В этот день газета «Правда» поместила корреспонденцию из Лондона, помеченную 17-м числом:
«По сообщению вашингтонского корреспондента агентства Рейтер, президент Рузвельт на пресс-конференции сообщил, что он остановился в русском посольстве в Тегеране, а не в американском, потому что Сталину стало известно о германском заговоре. Маршал Сталин, добавил Рузвельт, сообщил, что, возможно, будет организован заговор на жизнь всех участников конференции. Он просил президента Рузвельта остановиться в советском посольстве, с тем чтобы избежать необходимости поездок по городу. Черчилль находился в британском посольстве, примыкающем к советскому посольству. Президент заявил, что вокруг Тегерана находится, возможно, сотня германских шпионов. Для немцев было бы довольно выгодным делом, добавил Рузвельт, если бы они смогли разделаться с маршалом Сталиным, Черчиллем и со мной в то время, как мы проезжали бы по улицам Тегерана. Советское и американское посольство отделены друг от друга расстоянием примерно в полтора километра…»
После войны были опубликованы документы Тегеранской конференции. Уже в послании Сталину от 24 ноября 1943 года Рузвельт выражал беспокойство по поводу обеспечения безопасности участников встречи в Тегеране: «Я знаю, что Ваше Посольство и Британское Посольство в Тегеране расположены близко друг от друга, вто время как моя Миссия находится от них на некотором расстоянии. Мне сообщили (явно из советских источников. – Б. С.), что все трое из нас подвергались бы ненужному риску, отправляясь на заседания, если бы мы остановились слишком далеко друг от друга. Где, по Вашему мнению, должны мы жить?»
Запись беседы наркома иностранных дел В. М. Молотова с послом США в Москве Авереллом Гарриманом, состоявшейся в советском посольстве в Тегеране в ночь с 27-го на 28 ноября 1943 года, свидетельствует, что у «дядюшки Джо» – Сталина было вполне определенное мнение, где лучше всего остановиться американскому президенту. Вячеслав Михайлович, зная об озабоченности Рузвельта проблемой безопасности, еще более пугал американцев: «В последний момент получены неблагоприятные сведения. Дело в том, что со стороны прогерманских элементов в Тегеране готовятся враждебные акты в отношении руководителей наших государств. Эти акты могут вызвать серьезные инциденты, которых мы хотели бы избежать. Поэтому, с точки зрения лучшей организации совещания и для того, чтобы избежать поездок по улицам, было бы безопаснее, если бы президент Рузвельт остановился в здании советского посольства».
Гарриман, похоже, испугался, но, чтобы сохранить лицо, сделал вид, что президент и сам собирался поступить именно так, и безо всяких там молотовских устрашений: «Рузвельт с самого начала предполагал остановиться в советском посольстве – с целью избежать переездов. Но в последнее время ему, Рузвельту, сообщили, что передвижение по улицам совершенно безопасно, и поэтому, а также для того, чтобы не создавать неудобного положения для Черчилля, он решил остановиться в американском посольстве. Я не сомневаюсь в серьезности дела, но ввиду того, что речь идет о безопасности руководителей трех государств, хотел бы получить более подробную информацию».
