Николай Платошкин - Гражданская война в Испании. 1936-1939 гг.
В городе Хаэн мятеж был практически сорван, так как рабочие упредили путчистов в развертывании сил. Правда, часть гражданской гвардии, заявив о преданности республике, укрылась вместе с семьями в монастыре Святой Девы Марии и стала ждать подхода марокканцев.
Итак, итог военного мятежа в Андалусии вроде бы говорил о примерном равенстве сил противоборствующих сторон. Четыре из восьми главных городов провинции были захвачены мятежниками (Севилья, Гранада, Кордова и Кадис), а четыре остались за республикой (Малага, Уэльва, Хаэн, Альмерия). Но все же в стратегическом смысле победу одержали путчисты. Они выполнили свою главную задачу — создали на юге Испании надежный плацдарм для высадки африканской армии. Сельские районы Андалусии были враждебны мятежникам не меньше, чем города. Многие крестьяне не понимали значения таких слов, как коммунист или фашист, но когда они слышали, что идет борьба с ненавистной им гражданской гвардией (она поддержала мятеж практически повсеместно), то сразу же с огромным воодушевлением присоединялись к республиканцам.
Мятеж в Андалусии, наконец-то, открыл глаза премьеру Кироге: речь шла не об изолированном выступлении частей в Марокко, а о полномасштабном военном перевороте. Но правительство упорно отказывалось выдать рабочим партиям оружие.
Кирога лишь утвердил несколько декретов. По первому из них смещались со своих постов генералы Франко, Кейпо де Льяно, Кабанельяс, Гонсалес Лара и Годед. Второй декрет объявлял распущенными все воинские части, принявшие участие в мятеже, а третий отменял объявленное мятежниками военное положение (на республиканской территории оно не вводилось).
В 9 часов вечера 18 июля руководство ИСРП и КПИ выступило с совместным заявлением, в котором всех членов рабочих партий призвали предоставить себя в распоряжение своих территориальных организаций и требовать от правительства разрешения принять участие в подавлении мятежа. Но коммунистам и социалистам, стремившимся не давить на правительство, все труднее и труднее было сдерживать эмоции своих сторонников. Толпы людей заполнили улицы Мадрида. Все требовали одного — оружия. Делегация Народного фронта вновь посетила Кирогу. Уставший премьер махнул рукой и дал наконец «добро» на раздачу оружия, а сам подал в отставку. Промедление Кироги с вооружением народа обеспечило успех мятежа, который охватывал своим пламенем все новые и новые районы страны.
Если Андалусия была, как уже говорилось, плацдармом для высадки наиболее ударных сил мятежников из Марокко, то все-таки от Севильи или Кадиса надо было еще преодолеть 400–500 километров до Мадрида. С севера Испании или из ее сердца — Кастилии это можно было сделать гораздо легче. Поэтому в первые дни мятежа его успех зависел от того, чего сможет добиться «Директор» (т. е. Мола) на Пиренейском полуострове. Может, марокканцы не понадобятся вообще?
Начало восстания в зоне «Директора» было многообещающим. В Наварре и ее столице Памплоне мятеж имел характер почти народного праздника. На улицы городов вышли карлистские отряды «рекете» и под колокольный звон церквей просто отменили республику. Сопротивления практически не было. Наварра стала, как и предполагалось, единственной частью Испании, где у мятежников была поддержка населения. Тем большего уважения заслуживает позиция командующего гражданской гвардией Памплоны Родригеса Меделя, который сохранил верность республике и заплатил за это жизнью. В годы гражданской войны карлисты были наиболее фанатичными бойцами армии мятежников. На груди у них было вытатуировано «сердце Христово» (у других его изображение было нашито на плащах) и «Рекете» почти не сдавались в плен, веря, что после геройской смерти господь заберет их в рай.
В столице консервативной Старой Кастилии Бургосе республиканские власти успели арестовать главу мятежников генерала Гонсалеса де Лару. Со своей стороны, восставшие офицеры взяли под стражу приехавшего из Мадрида генерала Мену. Рабочие тщетно требовали оружия от гражданского губернатора. Ночью 18 июля был также арестован путчистами командующий VI-м военным округом (с центром в Бургосе) генерал Батет, заплативший тем самым за свою доверчивость Моле. С арестом гражданского губернатора исход борьбы в Бургосе был решен в пользу «Директора».
В ночь на 18 июля в городе Вальядолид мятежные генералы Саликет и Понте прибыли к командующему VII-м военным округом генералу Молеро и потребовали от него сложить свои полномочия. В ответ храбрый генерал вскрикнул «Да здравствует республика!» и был сражен пистолетными выстрелами. В завязавшейся перестрелке погибло 3, и было ранено 5 офицеров. Утром генералы-мятежники объявили в Вальядолиде военное положение, на что рабочие ответили всеобщей забастовкой. То было время жизненного выбора многих людей. Если гражданской губернатор Вильядолида в панике бежал из города, то командующий гражданской гвардией полковник Вильена заплатил жизнью за верность присяге. Забаррикадировавшись в Народном доме, активисты левых партий и профсоюзов пытались отбиваться от мятежников случайно попавшим в их руки оружием, но были сметены артиллерией. Леон и Старая Кастилия — зерновые житницы Испании — попали под контроль восставших. В отличие от «красной» Андалусии, здешние крестьяне, находившиеся под сильным влиянием церкви, хотя и не оказали сопротивления, но и помогать новой власти не торопились.
Мола серьезно опасался за развитие событий в Арагоне, столица которого Сарагоса была признанным оплотом анархистов. Здесь, как и в Севилье, пришлось действовать обманом. Командующий V-м военным округом со штаб-квартирой в Сарагосе генерал Мигель Кабанельяс (1872–1938) был не менее колоритной личностью, чем Кейпо де Льяно. Опытный кавалерист, он стоял у истоков формирования первых марокканских частей испанской армии. В 1921 году, будучи уже генералом, Кабанельяс участвовал в операциях по завоеванию потерянной после катастрофы под Аннуалем территории Марокко. Примо де Ривера отправил Кабанельяса в резерв, после чего последний принял участие в военном заговоре против диктатуры. Участвовал генерал и в республиканском движении, за что сразу же после свержения Альфонса XIII был назначен генерал-капитаном Андалусии, а потом сменил Санхурхо на посту командующего гражданской гвардией. В 1934 году Кабанельяс даже стал депутатом кортесов от радикальной партии. Как и Кейпо де Льяно, Кабанельяс был масоном. Его биография настроила многих функционеров рабочих организаций Сарагосы весьма благодушно. Генерал заверил Кирогу уже после начала мятежа в Марокко в своей безусловной верности республике. Но 18 июля он арестовал генерала авиации Нуньеса дель Прадо, присланного из Мадрида принять командование гарнизоном Сарагосы (интересно, что генерал Нуньес дель Прадо был приближенным Альфонса XIII и только после его свержения, хотя и не сразу, принял республику). Кабанельяс расстрелял Нуньеса дель Прадо и 19 июля в 4 часа утра ввел в Сарагосе военное положение. Гражданский губернатор был арестован, а на улицах появились расклеенные воззвания Кабанельяса, в которых говорилось о…демократических традициях генерала и его преданности «Испании и Республике». НКТ и ВСТ объявили всеобщую забастовку, но у рабочих не было оружия. Многие анархо-синдикалисты были сбиты с толку, центр организации сопротивления отсутствовал. «Республиканец» Кабанельяс расстрелял в Сарагосе более двух тысяч человек.
Таким образом, довольно легко мятежники завоевали на свою сторону центр Испании. На такой же блицкриг надеялся Мола и в Стране басков, где националистическое движение, в отличие от каталонского, было религиозным и умеренным в социальных требованиях. Правда, города Басконии считались давней цитаделью социалистов, но пример Сарагосы и Севильи давал мятежникам, казалось, неплохие шансы на успех. Однако в столице Страны басков Бильбао мятеж так толком и не начался. Гражданская и штурмовая гвардия остались верными республике, а начальник гарнизона Бильбао подполковник Видаль Мунаррис арестовал мятежных офицеров, не дожидаясь, пока те начнут действовать.
«Директор» крупно просчитался. Баскские националисты, хотя и не вошли в Народный фронт, но понимали, что только республика может удовлетворить их национальные чаяния. Баскония стала также, пожалуй, единственным местом в Испании, где республику поддержала церковь. В Басконии сложился по сути дела даже не Народный, а общенациональный фронт против мятежников.
Но Мола все же не хотел отступать без боя. Жестокие бои развернулись в центре одной из провинций Страны басков — Гипускоа — Сан-Себастьяне. 19 июля там проходил провинциальный съезд ВСТ. Узнав о мятеже, его делегаты решили вернуться на места.
Многие добыли оружие, несмотря на запрет гражданского губернатора. Войска в Сан-Себастьяне находились в казармах и власти решили направить несколько колонн рабочих и штурмовых гвардейцев для взятия города Витория, где был арсенал с 20 тысячами винтовок. Когда рабочие покинули Сан-Себастьян, его гарнизон восстал и начал захватывать основные учреждения города. Узнав об этом, рабочие колонны вернулись и с помощью штурмовых гвардейцев к 23 июля очистили от путчистов центр города, блокировав их остатки в гостинице «Мария Кристина». Путчисты положили взятых ими в плен республиканцев как мешки с песком к решеткам парка, окружавшего отель, и под прикрытием этого живого щита стали отстреливаться. Многие пленные были убиты, другие лежали под огнем раненые и истекали кровью. 24 июля мятежники капитулировали. Как и в Малаге, рабочая милиция Сан-Себастьяна сформировала несколько колонн, освободивших соседние населенные пункты. Совместно с коммунистами, социалистами и штурмовыми гвардейцами геройски сражались члены организации молодых баскских спортсменов (т. е. «мендигоксалес»).
