Арнольд Джозеф Тойнби - Исследование истории. Том I: Возникновение, рост и распад цивилизаций.
Можем ли мы различить у истоков наших аффилированных цивилизаций также и некий природный вызов? Что касается географического положения, то во второй главе мы уже видели, что аффилированные цивилизации в различной степени относились к своим предшественницам. На одном конце шкалы вавилонская цивилизация развивалась всецело в границах родины предшествующего шумерского общества. Здесь природный вызов вообще едва ли мог внести свой вклад в возникновение новой цивилизации, за тем лишь исключением, что в период междуцарствия, отделявший цивилизации друг от друга, их общая колыбель до известной степени вновь могла впасть в примитивное природное состояние. Степень этого падения могла вызвать повторение основателями позднейшей цивилизации первоначальных достижений своих предшественников.
Однако когда аффилированная цивилизация прокладывает новые пути и обретает свою родину частично или всецело за пределами области распространения предшествующей цивилизации, то должен иметь место вызов нового, неосвоенного природного окружения. Так, западная цивилизация при своем возникновении подверглась вызову лесов, дождей и морозов Трансальпийской Европы, с которым не сталкивалась предшествующая эллинская цивилизация. Индская цивилизация подверглась при своем возникновении вызову влажных тропических лесов долины Ганга, с которым не сталкивалась ее предшественница, отдаленная провинция или же копия шумерской цивилизации в долине Инда[173]. Хеттская цивилизация подверглась при своем возникновении вызову Анатолийского плоскогорья, с которым не сталкивалась предшествующая шумерская цивилизация: Вызов, которому подверглась эллинская цивилизация при своем возникновении, — вызов моря — был в точности таким же, с каким столкнулась предшествующая минойская цивилизация. Однако этот вызов был совершенно новым для внешнего пролетариата, находившегося по ту сторону европейской границы «талассократии Миноса». Эти континентальные варвары — ахейцы и им подобные, привыкнув к морю во время постминойского Völkerwanderung, смело встречали и выдерживали столь же тяжелое испытание, какое в свое время встретили и выдержали сами первопроходцы минойской цивилизации.
В Америке юкатанская цивилизация подверглась при своем возникновении вызову безводного, безлесного и почти беспочвенного известнякового шельфа полуострова Юкатан, а мексиканская цивилизация — вызову Мексиканского нагорья. Ни с одним из этих вызовов не сталкивалась предшествующая майянская цивилизация.
Остаются индусская, дальневосточная, православно-христианская, арабская и иранская цивилизации. Они, по-видимому, не подвергались никаким явным природным вызовам, поскольку их родина, хотя и не была, подобно вавилонской цивилизации, полностью идентичной цивилизациям-предшественницам, все же уже осваивалась теми или иными цивилизациями. Однако есть причина подразделять православно-христианскую и дальневосточную цивилизации. Боковая ветвь православно-христианской цивилизации в России подверглась вызову лесов, дождей и морозов, еще более суровому, чем тот, с которым пришлось бороться западной цивилизации. А боковая ветвь дальневосточной цивилизации в Корее и Японии подверглась вызову моря, совершенно отличавшемуся от тех вызовов, с которыми столкнулись первопроходцы древнекитайской цивилизации.
Мы показали, что наши аффилированные цивилизации, хотя во всех случаях подвергались человеческому вызову, свойственному для стадии распада предшествующих родительских цивилизаций, в некоторых, хотя и не во всех, случаях подвергались также и вызовам природного окружения, схожим с теми, с которыми сталкивались цивилизации, родственно не связанные. Чтобы завершить этот этап нашего исследования, мы должны теперь задать вопрос: не подвергались ли и родственно не связанные цивилизации наравне с вызовами природными вызовам человеческим, являвшимся результатом их дифференциации от примитивных обществ? По этому поводу мы лишь можем сказать, что исторические данные совершенно недостаточны, как и следовало ожидать. Вполне возможно, что шесть наших родственно не связанных цивилизаций столкнулись в «доисторическое» время, окутывающее их возникновение, с человеческими вызовами, по качеству сравнимыми с теми, которые бросила аффилированным обществам тирания правящего меньшинства обществ предшествующих. Однако углублять эту тему значило бы размышлять в пустоте.
VI. Достоинства неблагоприятных условий[174]
Более точная проверка
Мы пришли к отказу от общераспространенного предположения, будто бы цивилизации возникают в тех случаях, когда окружающая среда предоставляет необыкновенно легкие условия жизни, и выдвинули аргумент в пользу прямо противоположной точки зрения. Это широко распространенное мнение возникает оттого, что новейший исследователь такой цивилизации, как египетская (а в данном контексте древние греки были «людьми нового времени», как и мы сами), принимает как нечто само собой разумеющееся землю в том виде, какой ее сделал человек, и допускает, что она была такой же, когда первопроходцы впервые за нее взялись. Мы постарались показать, что нижняя долина Нила, когда первопроходцы впервые взялись за нее, в действительности была похожа на данное выше описание некоторых частей верхней долины Нила в наши дни. Но эта разница в географическом положении могла бы вызвать сомнения в убедительности нашего примера. В настоящей главе мы намереваемся подробнее истолковать нашу мысль, приводя те случаи, когда цивилизация сначала преуспевала, а потом терпела неудачу на одном и том же месте и когда местность, в отличие от Египта, возвращалась к своему первоначальному состоянию.
* * *Центральная Америка
Замечательный пример представляет собой нынешнее состояние родины майянской цивилизации. Здесь мы обнаруживаем руины огромных, великолепно украшенных общественных зданий, которые ныне находятся вдалеке от какого-либо места проживания человека, в глубине тропического леса. Лес, подобно некоему боа-констриктору, буквально поглотил и продолжает не спеша пожирать руины и сейчас, вырывая хорошо обтесанные и тесно пригнанные друг к другу камни своими скорченными корнями и усиками. Контраст между нынешним видом местности и тем, который она должна была иметь во времена существования майянской цивилизации, настолько велик, что почти невообразим. А ведь было время, когда эти огромные общественные здания стояли в центре больших многонаселенных городов, а города располагались посреди широких пространств возделанной земли. Мимолетные человеческие достижения и тщетные человеческие желания подвергаются резкому воздействию возвращающегося леса, сначала поглощающему поля, затем дома и, наконец, сами дворцы и храмы. Однако это не самый значительный урок, который можно вынести из нынешнего состояния Копана, Тикаля или Паленке[175]. Еще более красноречиво руины говорят о той борьбе с природным окружением, которую создатели майянской цивилизации в свое время должны были вести. Самим своим реваншем, обнаружившим всю ее ужасающую силу, тропическая природа свидетельствует о храбрости и силе людей, которые однажды, хотя бы только и на время, достигли успеха, обратив ее в бегство и поставив в безвыходное положение.
* * *Цейлон
О столь же трудном подвиге завоевания земли для обработки у выжженных долин Цейлона напоминают разрушенные дамбы и заросшие полы цистерн, в колоссальном масштабе построенных некогда на влажной стороне горной местности сингальскими неофитами индской философии хинаяны[176].
«Чтобы понять, как появились такие цистерны, следует знать кое-что об истории Ланки. Идея, лежавшая в основании системы, была простой, но великой. Царями, строившими цистерны, подразумевалось, что ни один дождь, с такой щедростью проливающийся в горах, не должен достичь моря, не отдав по пути дань человеку.
В центре южной части Цейлона расположена обширная горная зона, но к востоку и северу засушливые долины простираются на тысячи квадратных миль и в настоящее время весьма мало населены. В разгар сезона дождей, когда армии грозовых облаков день за днем устремляются со всей своей силой на возвышенности, существует естественная граница, которую дожди не в силах перейти… Есть места, где демаркационная линия двух зон — влажной и засушливой — настолько узка, что в пределах мили может показаться, будто вы перешли в новую местность… Эта линия изгибается от моря до моря и кажется постоянной и не затронутой человеческими действиями, такими, как вырубка лесов»{39}.
Однако миссионеры индской цивилизации на Цейлоне некогда совершили tour de force[177], заставив пораженные дождями нагорья давать воду, жизнь и богатство равнинам, которые природа осудила на засуху и заброшенность.
