Петр Шелест - Да не судимы будете. Дневники и воспоминания члена политбюро ЦК КПСС
В конце января 1957 года меня пригласили в ЦК КП(б)У — присутствуют: первый секретарь ЦК А. И. Кириченко, Н. Т. Кальченко — предсовмина республики, Коротченко Д. С. — председатель Президиума Верховного Совета УССР и второй секретарь ЦК КП(б)У Н. В. Подгорный. Мне объявили, что ЦК КП(б)У рекомендует пленуму Киевского обкома партии избрать меня первым секретарем обкома. Тут же, очевидно, полушутя мне был задан вопрос: «Как вы думаете, пленум поддержит вас?» Я ответил: «Вам, очевидно, об этом лучше известно, если вы, ЦК, рекомендуете. Но дело не в этом, — продолжал я, — область в сельскохозяйственном отношении отсталая, и мне кажется, что первым секретарем обкома должен быть специалист сельского хозяйства. Я работаю вторым секретарем, и если мне ЦК доверяет, то я останусь работать и буду всячески помогать тому, кого ЦК утвердит первым секретарем». Последовал ответ Кириченко: «Мы не скроем, что об этом думали, и все же пришли к заключению, что в составе пленума и бюро обкома немало специалистов сельского хозяйства, и их надо умело использовать и направлять их работу. Мы считаем, что вы свой хозяйственный опыт работы в промышленности сумеете перенести на работу в сельском хозяйстве.
А сейчас главное — партийно-организационная работа. У вас этот опыт тоже имеется. Надеемся, что у вас дела пошли хорошо. Мы всячески будем помогать». Я снова просил этого не делать, ссылаясь на свою недостаточную подготовленность в области сельскохозяйственного производства и его специфики. Ответ был таков: «Этот вопрос нами решен и уже согласован с Москвой».
Через день после беседы в ЦК 1 февраля 1957 года на пленуме обкома партии я был избран первым секретарем.
В 45 лет я пришел работать вторым секретарем обкома, и вот почти через четыре года, в 49 лет, меня избирают первым секретарем обкома. За плечами уже солидный возраст, жизненный опыт и практика инженерной, хозяйственной и партийно-организационной работы, но и ответственность большая, огромный участок работы, тем более если к нему подойти творчески, чтобы добиться изменения к лучшему.
Рассуждая сам с собой о всем происшедшем, грешным делом я подумывал, а не являюсь ли я несколько самонадеянным чудаком, который хочет изменить закоренелые порядки и отношение к делу? В своей работе мне нужно иметь путеводную нить. Мне не хотелось быть слабым, хотя и честным исполнителем. Понимал, что настоящая творческая, живая работа несовместима с догматизмом и слепым исполнением, тем более в партийной работе. Эта работа требует большой инициативы, смелости в постановке вопросов, объективной информации, ответственности за свои дела и подчиненных тебе людей. Смело отстаивать и поддерживать все новое, даже в зародыше, а не питаться только обменами опытом, ибо даже ребенок не любит быть объектом чужих решений, тем более это относится к взрослым «дядям». Но я уже знал — попробуй что-либо сделать самостоятельно, хотя и правильно, скажут: «Это не по инструкции, не по форме, недозволенная самостоятельность. Вот так и регламентируется у нас инициатива, смывается любой новый стиль работы.
Пожалуй, основная трудность для меня была в том, что впервые вплотную пришлось заниматься сельским хозяйством. Многое надо было освоить, выучить. Надо было стать специалистом. Мое «самообразование» стоило многих бессонных ночей, но в сочетании с практическими делами и общением со специалистами сельского хозяйства мне все это очень помогло в работе по поднятию сельского хозяйства области в комплексе. Не было такого уголка области, хозяйства, фермы, поля, где бы я не побывал лично, не посмотрел бы, что делается на месте, не поговорил бы с народом, не выслушал бы его совета, предложения, претензии. Во всех 32 районах области я побывал по нескольку раз. Присутствовал на собраниях, совещаниях, заседаниях, беседовал с руководителями районов, председателями колхозов, директорами совхозов, специалистами сельского хозяйства, сельской интеллигенцией, механизаторами, полеводами, овощеводами и работниками животноводства. Поэтому я досконально знал состояние дел в области, нужды и заботы тружеников села.
Откровенно говоря, 75–80 % моего рабочего времени уходило на вопросы сельского хозяйства, надо было найти формы и методы поднятия трудовой, производственной дисциплины среди работников сельского хозяйства. Без поднятия партийной, государственной дисциплины среди руководителей районов, областных звеньев, специалистов сельского хозяйства, без поднятия общей дисциплины и ответственности за порученное дело дальше двигаться было невозможно. Поэтому часто приходилось выступления, обязательства, заверения по срокам исполнения стенографировать, записывать на магнитную пленку, а затем при проверке сроков зачитывать стенограмму и прослушивать голос оратора, дававшего обещания. Это кое на кого подействовало довольно отрезвляюще.
Чтобы коренным образом решить вопросы развития сельского хозяйства, надо было вложить немало средств, времени, а далеко не все зависело от руководства области. И все же мы не отступали от намеченной цели — вывести Киевскую область в число передовых областей республики по производству сельскохозяйственной продукции.
Промышленными предприятиями было широко организовано реальное, практическое шефство над колхозами и совхозами. Ремонт тракторов, сельхозмашин, строительство животноводческих ферм и их минимальная механизация, переброска механизаторов и техники из города на село, строительство навозохранилищ — все это делалось, как правило, силами шефов и из их материала и часто за их средства. Материальная заинтересованность колхозника была самой трудной задачей. Ведь его можно было заинтересовать только натуральной оплатой — выдачей ему зерна и продуктов животноводства, все это было на строгом государственном учете. Зерно учитывалось еще в биологическом виде, строгий контроль был за поголовьем скота и сдачей продуктов животноводства колхозами государству. Вот и приходилось с большим риском идти на неприятности, на отступления от центральных директив и циркуляров ради спасения дела, заинтересованности и закрепления кадров на селе.
Мне не один раз приходилось выступать в защиту хозяйственников, которые неформально относились ко всем «инструкциям», а по делу смотрели, что надо предпринять, чтобы поднять заинтересованность тружеников села. Были не единожды жестокие схватки с «архизаконниками», которые пытались привлечь к ответственности хозяйственника, который добросовестно выполнял свои шефские обязанности. Их часто обвиняли в разбазаривании государственных ресурсов, говорили, что колхоз не государственное предприятие, а кооперативное хозяйство, и получалось так: когда ему надо что-то сделать, то оно кооперативное, а когда взять от него, то оно становилось государственным. Все обходилось хорошо, если вовремя оказывалась поддержка и защита, но были и такие случаи, что страдали люди ни за что.
Мы хотели вывести область в передовые. И мы понимали, что берем на себя большие обязательства, а ответственность перед страной и народом еще большую. Это все происходило тогда, когда был брошен лозунг-призыв: «Догоним и перегоним Америку по производству продуктов животноводства на душу населения». Эти призывы были везде на щитах, и находились такие остряки, которые на обратной стороне такого дорожного щита писали: «Не уверен — не обгоняй» — это, правда, относилось к водителям автомашин, но было символично. Ведь еще в 1957 году было ска зано от имени партии: «Создать в стране изобилие сельскохозяйственных продуктов». С тех пор прошло много лет, а что мы имеем в настоящее время? Положение с продуктами животноводства на том же уровне, если не хуже. В чем же дело? Дело в том, что сельским хозяйством никто серьезно и глубоко не занимается, а командуют все. Инициатива работников сельского хозяйства зажата и запланирована, зацентрализована до предела.
1958 год. Несмотря на большие трудности, область свои обязательства выполнила и была награждена орденом Ленина — эту высокую награду в Киеве в Театре имени Т. Г. Шевченко вручал Н. С. Хрущев. Хорошо помню, он тогда призывал нас добиться по области в среднем стопудового урожая зерновых с гектара. Задача на то время нелегкая, но вполне реальная, ибо в области были еще резервы. Их только надо было использовать.
Надо было «выравнивать» работу области, резко подымать урожайность зерновых, кормовых и других культур в полесских районах, подтягивать среднюю зону до уровня южной зоны, а последней не упускать достигнутого и идти вперед. Все это надо делать только на основе комплексного внедрения в сельское хозяйство высокой культуры земледелия. Не везде были хорошо подобраны руководители колхозов и совхозов, допускался и порочный стиль и метод подбора председателей колхозов. Причем часто это делалось против воли самих колхозников. Припоминается один из многих эпизодов. В поездке по области вечером, проезжая через село Заречье Белоцерковского района, мы несколько сбились с дороги, и ГАЗ-69 поехал прямо на огонек, так как была уже кромешная темнота и непролазная грязь. Мы случайно попали на животноводческую ферму, поговорили с дежурными по ферме. Они нас спросили, не на собрание ли мы приехали? Я спросил: «А какое у вас собрание?» Последовал ответ, что вот уже вторые сутки проходит собрание — выбирают председателя колхоза. Я заинтересовался этим «событием» и попросил, чтобы нас проводили к школе, где проходит собрание. На собрании народу было много — человек триста — пятьсот. В помещении стояла неимоверная духота, накурено так, что из зала еле виден президиум, который тоже «упрел». Мое появление для всех было неожиданным, в том числе и для секретаря райкома партии, которому было поручено провести «мероприятие». Ознакомившись с обстановкой, я спросил, почему же собрание идет второй день. Тут в зале поднялся невообразимый шум, трудно было что-то понять и разобрать. Я попросил успокоиться и толком рассказать, в чем все же дело. Когда установилась тишина, я выслушал нескольких колхозников и понял, что райком партии против их воли хочет заменить председателя колхоза, мотивируя тем, что «он очень строптивый и самостоятельный в решениях колхозных вопросов вопреки линии райкома и болеет только за свой колхоз и его людей». Райком «рекомендовал» колхозникам другую кандидатуру, «привозную», а колхозники с этим не были согласны. При голосовании, чтобы освободить старого председателя, никто не голосовал, а только говорили: «Он для нас хороший председатель, и другого мы не хотим». Когда предлагали кандидатуру нового председателя, тоже не голосовали, а просто молчали. Вот так колхозников и брали измором, а они не сдавались, и уже назревал явный скандал. Разобравшись с делами в колхозе и желаниями колхозников, я принял решение оставить старого председателя. Какой был восторг колхозников! Позже я несколько раз заезжал в этот колхоз. Дела там шли отлично, и каждый раз народ вспоминал злополучное собрание и благодарил за то, что с их мнением посчитались и оставили старого председателя.
