Алексей Маслов - Путь воина. Секреты боевых искусств Японии
По-видимому, планы у сектантов были вполне мирными – обучать жителей Маньчжурии японской грамоте, открывать им истину о Едином божестве. Миссионеры развернули весьма активную деятельность, и уже в первые месяцы китайской эпопеи в районе города Мукдена они создали несколько небольших кружков, где обучали Дэгути и Уэсиба.
Неизвестно, познакомился ли там будущий создатель айкидо с методами ушу. Скорее всего нет – ведь он из той плеяды мастеров будо, которая с известной долей высокомерия относилась как к ушу, так и ко всей китайской культуре. К тому же Уэсиба Морихэи приехал сюда не как ученик, а как учитель.
Много странного было в том пребывании Уэсибы в Маньчжурии. О китайском периоде жизни мастера айкидо почти ничего неизвестно.
Япония готовилась к крупномасштабной войне с Китаем, рассматривая Маньчжурию в качестве плацдарма для дальнейшего продвижения как в глубь Китая, так и на территорию СССР. Несложно понять, что все мероприятия в этом районе были тщательно продуманы и спланированы. Создавались многочисленные «ассоциации сотрудничества», «просветительские общества», «под крышей» которых работали японские разведка и контрразведка.
Окончание миссионерской деятельности в Китае также оказалось весьма загадочным. Хотя дела у секты Дэгути шли неплохо и к ним приходило все больше и больше китайцев – жителей Маньчжурии, внезапно император Пу И лично издал указ о немедленном прекращении их деятельности.
Сектанты вернулись в Японию, где у них начались неприятности. Власти, вероятно напуганные ростом влияния Омото-кё, даже арестовывают в 1935 г. Дэгути (это был уже второй арест, первый состоялся в 1921 г.) и разрушают несколько храмов секты. Дэгути был освобожден лишь в 1942 г., но его ученики, в том числе и Уэсиба, вели тайную проповедь Омото-кё.
Если встреча с Дэгути стала переломным моментом в духовном развитии Уэсибы, то китайские приключения открыли новый этап в его организационной деятельности. Он сумел войти в «официоз», повторив тем самым путь Кано Дзигаро. Уэсиба вращается в высших военных и правительственных кругах, куда не допустили бы случайного человека. Примечательно, что за несколько лет Уэсиба сумел приобрести почти такую же славу, как и Кано Дзигаро после многолетних усилий. Конечно, их нельзя сравнивать – Кано уже находился на вершине государственной спортивной иерархии, – но взлет Уэсибы был воистину поразителен. Примечательно и другое – он прославился сразу же после своей миссии в Китае, хотя, повторяем, многое в его деятельности того периода скрыто тайной.
МИСТИЧЕСКИЙ ПОЕДИНОК: УЭСИБА ПРОТИВ ТАКЭДА
Теперь ему открыт путь вверх по иерархической лестнице государственных структур. Уэсиба мог воспользоваться уникальной возможностью для пропаганды своих религиозных идей и собственной боевой системы.
В 1938 – 1939 гг. (?) Уэсиба открывает первую официальную школу айкидо, которую называет Кобукай. Располагалась она при небольшом синтоистском храме Ивами, который в наше время превратился в религиозный, духовный и боевой центр айкидо. Легенды, которыми окружена жизнь Уэсибы, утверждают, что мастер решительно отказывался преподавать в государственных организациях, так как айки-дзюцу можно передавать лишь ближайшим ученикам «от сердца к сердцу». В реальности же это было не совсем так; и когда в середине 1941 г. Уэсибе предлагают стать преподавателем боевых искусств в ряде полицейских школ и центров подготовки диверсантов, он не колеблясь соглашается. Во время войны он преподает сначала в академии для высшего командного состава Рикугун Нагано Гакко (там готовили и современных лазутчиков-ниндзя). Затем параллельно начинает давать уроки в военной школе Рикугун Тояма Гакко, где вводит систему боя с коротким мечом.
Странные отношения сложились у Уэсибы Морихэи с его наставником Такэдой Сокаку. Кажется, Уэсиба и любил его и соперничал одновременно.
Однажды наступил момент, когда Уэсиба уже почувствовал себя самостоятельным мастером. В 1941 г. Такэду тяжело заболел; заключения врачей не предвещали ничего хорошего. Школа Дайто-рю пребывала в глубоком унынии и даже растерянности.
На фоне этого всеобщего траура у предсмертного ложа Такэды весьма странным показалось поведение Уэсибы Морихэи, который был одним из старших учеников Дайто-рю. Воспользовавшись тем, что Такэда уже не мог контролировать ситуацию, Уэсиба резко расширяет самостоятельное преподавание боевых искусств и меняет традиционное название «айки-будо» на «айкидо».
Этот поступок можно было назвать по крайней мере невежливым. Многие нашли более жесткое определение – предательство. Мастер Такэда был еще жив, находился в полном сознании, хотя и не мог вести тренировок. И в этот момент один из его учеников вдруг дает его семейной школе новое название, фактически заявляя о себе как о создателе нового направления. Уэсиба грубейшим образом нарушал все правила традиционной морали.
Когда-то сам Такэда Сокаку выдал своему ученику «Представительство на преподавание», где дословно было сказано: «Предъявителю сего, члену школы дозволяется вести занятия по Дайто-рю айки дзю-дзюцу». Но ни словом не упоминалось о возможности открытия самостоятельного ответвления и тем более об изменении названия, которому к тому времени исполнилось почти 400 лет.
Обстановка стала весьма натянутой. К тому же дела Такэды пошли на поправку. Чтобы доказать, что он еще полон сил, Такэда даже сделал очередной выпад против дзюдоистского Кодокана, который сильно недолюбливал за то, что тот перетягивал у него учеников. В отделе полиции города Муроран Такэда провел схватку с дзюдоистом 6-го дана и победил его! Последователи Дайто-рю айки-дзюцу были воодушевлены: казалось, к их школе возвращалась былая слава.
А что же Уэсиба? Выздоровление Такэды заставило Морихэи умерить свой пыл; к тому же Уэсиба через посредников получил жесткое предупреждение от лидеров Дайто-рю с требованием соблюдать обычаи.
И все же дни Такэды были сочтены. Вероятно, он и сам предчувствовал близкую кончину и готовился к передаче школы, распределяя обязанности между своими последователями. Среди них были его сын Такэда Токимунэ, Сагава Юкиеси, Такума Хиса и другие. Уэсибы Морихэи среди первых персон по-прежнему не было. 25 апреля 1943 г. Такэда поехал на север острова Хонсю и там на небольшой станции Аомори вдруг почувствовал себя плохо. В гостиницу города Ито, где он тогда остановился, ученики принесли уже бездыханное тело своего учителя. Так ушел из жизни истинный патриарх айки-дзюцу, который ни разу не был побежден.
Теперь Уэсиба был окончательно освобождился от внутреннего комплекса, который явно испытывал по отношению к Такэде. Пока был жив великий Такэда, Уэсиба всегда чувствовал себя на вторых ролях. Но теперь он может – нет, он должен создать свою школу!
Примечательно, что Уэсиба даже умер в том же возрасте, что и Такэда Сокаку, за несколько дней до годовщины смерти патриарха. Мистический поединок учителя и ученика завершился.
ПРОСВЕТЛЕНИЕ И УХОД
Обретший полную самостоятельность Уэсиба пользовался огромной популярностью не только среди мастеров боевых искусств, но и в полиции, армии и даже в школах подготовки диверсантов. Но постепенно такие занятия пересталиего удовлетворять. Оставив преподавание в военных школах, Уэсиба занимался только своими учениками и посвящал все больше и больше времени религиозной практике.
Далёко не всегда озарение (сатори) бывает окончательным. Оно может оказаться и одномоментным, но опыт этого переживания сохраняется на всю жизнь. Свое первое сатори Уэсиба испытал в 1925 г., в период окончания аскезы в горной деревушке Аябэ у Дэгути. Это первое переживание было очень ярким и живым. Вот как сам Уэсиба вспоминал о нем: «Однажды, прогуливаясь во дворе, я внезапно испытал странное ощущение, будто подо мной начала дрожать земля. Какой-то золотистый туман стал подниматься от земли и обволакивать меня. В тот же момент я и разумом и телом ощутил яркий свет, и мне показалось, что я понимаю язык птиц, что щебетали вокруг. Внезапно я ощутил близ себя присутствие Истинного божества, духа-творца в его духовном обличии. Тут меня озарила мысль: «Основой всех боевых искусств должна быть любовь ко всему сущему на земле». С того мгновения и на всю жизнь я понял, что весь мир отныне – мой дом, что и Солнце, и звезды принадлежат мне. Высокое положение в обществе, слава, почет, богатство – все это навсегда утратило для меня значение» [200].
Просветление ушло, но воспоминание о мистическом опыте осталось, равно как осталась и мысль о суетности славы на земле. И он удаляется от мира именно тогда, когда все пути к славе для него открыты. Он действует как великий самурай, принцип которого гласит: «Добившись славы – отступай».
