Михаил Ишков - Кортес
Дети Коатликуэ, заметив, что мать беременна, вспомнили древнее пророчество, что не будет им славы и власти, если мать их родит невиданное дитя. Все разом подступили к ней, но маленький Уицилопочтли, находясь в материнском чреве, успокоил Коатликуэ. Когда же пришел срок рожать, все Уицнауа во главе с "Той, чье лицо разрисовано гремучими змеями" напали на мать, но в этот момент крошечный Уицилопочтли появился на свет. Он уже был облачен в доспехи и вооружен огромным мечом. Младший сын защитил мать, а сестру свою - богиню Луны, и братьев-зв(зды обезглавил. Но по ночам враги Уицилопочтли оживают, строятся на небе в боевой порядок, и каждое утро Тонатиу приходится вновь выходить на бой. Для этого надо много сил. Пищей Уицилопочтли служит человеческая кровь - вот и льют её ацтеки обильно, часто и повсеместно.
Другой сказ последует теперь - о мудром повелителе ветров, чьей любимицей является Вечерняя звезда (сноска: Венера.) и о древнем народе тольтеков, канувшем в небытие.
Есть бог Кецалькоатль - "Пернатый змей" - исполненный безграничной мудрости. Он дал начало и облик тому миру, в котором мы живем. Он указал путь, с помощью которого люди могут взойти на небеса - это размышления и принесение жертв. Землю он положил в середину мира и окружил её безбрежными водами, которые удаляясь от середины в конце концов сливаются с небом...
- Ну, это уже слишком, - перебил я её. - Не буду спорить с тем, что земля плоская, хотя некоторые утверждают, что она кругла как ядро, но чтобы воды сами по себе перешли в небо?..
Марина хитро прищурилась и спросила:
- Из каких же источников возникают дожди, которые сыплются нам на головы? Как иначе могут хлынуть ливни, если воды и небо отделены друг от друга? Где же в там, - она указала на потолок, - хранятся влага?
Я призадумался - действительно, каким же образом вода из рек, озер и морей попадает на небо, чтобы пролиться дождем. Хотя из морей она вверх не поступает - дождевые капли пресные... Все равно не понятно.
Между тем Марина продолжила.
- Пришел срок, и на землю пришел человек, который назвал себя Кецалькоатлем. Тольтеки не сразу поверили ему, однако, когда он научил их сеять кукурузу, резать камень, возводить дома, плавить металлы, обжигать глину, они склонились перед ним. Это была счастливая пора - тольтеки ни в чем не испытывали нужды, среди них не было несчастных и бедных. "Они говорили, - индеанка принялась заунывно декламировать, - что кукурузные початки были такой же длины и толщины, как пестики каменных ступок для зерна. Они говорили, что у них произрастал хлопок, на корню имевший различные цвета: красный, желтый, розовый, белый, пурпурный и зеленый. Эти цвета он имел сам по себе. Так он произрастал из земли. Никто его не красил".
Этот великий волшебник и мудрец много времени уделял "мотеотиа", что значит размышления. Он искал бога и учил всех тольтеков, что есть единый и вездесущий и все, что мы видим, лишь смена его обликов...
Тут я не выдержал.
- Этому тебя патер Ольмедо научил? Или лиценциат Диас, этот трусливый заговорщик? Теми же словами мне объясняли сущность Всевышнего в Саламанке!
- Нет, Эрнандо, никто меня не учил. Вот послушай гимн, который читал в нашем доме в Коацкуалько приходящий жрец. В нашем краю не очень жаловали Уицилопочтли за его ненасытную жесткость. Мы верили и ждали возвращения Кецалькоатля, которого иначе называют Уэмаком.
У них (сноска: У тольтеков.) был лишь один бог,
и они считали его единственным.
они взывали к нему,
они молили его;
Его имя было Кецалькоатль.
Верховный хранитель их бога,
его жрец
его имя тоже было Кецалькоатль...
Он говорил им, он проповедовал им:
"Один этот бог,
его имя - Кецалькоатль.
Ничего не требует он, кроме змей, кроме бабочек,
чтобы ты приносил ему,
чтобы ты жертвовал ему". (сноска: Из книги "Мифологии древнего мира. Пер. с английского. М., "Наука", 1977. С.442).
Так учил воплотившийся в мудреца бог. Жил он в Туле, предавался "мотеотиа". Однажды в священный город явились колдуны. Страшными темными силами повелевали они. Колдуны пытались убедить Кецалькоатля, что боги питаются кровью и без жертв им никак нельзя. Однако мудрец очень любил свой народ и воспротивился колдунам.
Те замыслили недоброе. Ничего не могли они поделать с Кецалькоатлем, тогда решили обесчестить его. Долго уговаривали они великого жреца выпить опьяняющее зелье, наконец искатель бога, всю жизнь проживший в целомудрии и воздержании, согласился. Чем больше он пил колдовской сок, тем сильнее жажда мучила его. Скоро он забылся, а проклятые колдуны привели к нему принцессу Кецальпетатль. Великий жрец уединился с ней. Колдуны же, почуяв брешь в святой силе, защищавшей город Тулу, обратили на жителей всевозможные беды.
Поутру очнувшийся Кецалькоатль почувствовал великую скорбь. Он решил удалиться на восток в область света...
В этот момент Малинцин замолчала, подняла указательный палец и добавила.
- Этот слово можно перевести как "удалился", а можно и как "возвратился". Дошел он до побережья и здесь - так утверждают знающие люди - обратился в огромный пылающий костер. Другие же говорят, что он не вспыхнул, а на чудесном плоту, сооруженном из змей, отправился за море.
Теперь послушай гимн, ради исполнения которого, я так долго рассказывала тебе предания:
Так говорили
старцы в древние времена:
"Воистину все тот же Кецалькоатль живет и ныне,
и поныне он не умер;
он придет, чтобы властвовать". (сноска: Там же, С.444.).
- Ты хочешь сказать... удивился я. - Раз мы появились с востока, то...
- Да, повелитель мой! - глаза её горели, на лице обнажилось вдохновение.
Все, что подспудно вызревало в душе, чем жила эта женщина в трудную пору, на что надеялась, - теперь ясно читалось в её очах.
- Все, кто говорит на языке науа, - продолжила она, - и даже те, кто живет на самом юге, во влажных лесах и называют себя майя, - верят, что придет срок, и Кецалькоатль вернется и будет править нашими землями. Тогда вновь начнутся благословенные времена. Каждому достанется кукурузная лепешка, не будет больше литься кровь, а в дар богам, как и завещал Кецалькоатль, будут приносить бабочек и змей!
Я не знал, что сказать. Индеанка же молча соскочила с кровати, удалилась из комнаты. Вернулась быстро, легкими шагами подошла к кровати я невольно сел. Она поклонилась и положила к моим ногам спящую, сложившую огромные крылья местную бабочку.
У меня дыхание перехватило. "Боже милосердный! - молча возопил я. Прости новообращенной великий грех сотворения кумира!.. Пожалей ее! Пожалей меня, не дай впасть в гордыню!.. Этот дар, принесенный ею, в твою честь..."
Наконец я взял себя в руки.
- Встань, - обратился я к коленопреклоненной женщине. - И больше никогда так не делай.
- Не буду, - неожиданно легко согласилась она. - Я знаю истину. Я знаю, кто ты...
- Замолчи! - воскликнул я. - Не навлекай на себя гнев небес. За такие слова гореть тебе в аду. А то и где-нибудь поближе...
Она улыбнулась.
- Я знаю, кто ты - этого мне вполне достаточно. Я буду помогать тебе, и все грехи отпадут, как шелуха. Мы будем лить кровь во славу Божию. Мы упьемся ею - черной, настоянной на яде гремучей змеи, - кровью ацтеков. Для этого ты и послан сюда. Смотри, чтобы рука твоя не дрогнула, чтобы не поддался ты ощущению ложного превосходства над врагом. Наше племя всегда жило по заветам тольтеков. До той поры, пока в наш город не пожаловал дед Мотекухсомы Ашайякатл, не увлек пленных, которых потом принесли в жертву жадному до крови Уицилопочтли.
Я отер пот со лба. Теперь я как никогда, до самых печенок понял Пуэртокарреру. Всего в этой женщине было вдосталь - и красоты, и дьявольщины, и святой - ангельской! - веры в торжество справедливости, и коварства. С унынием я осознал, что мне не дано, как Пуэртокаррере, сбежать в Испанию. Ясно, что везти туда сеньору Марину было сущим безумием! Даже если он был без ума от её прелестей, а он не был без ума - я теперь напрочь был уверен в этом, - сущим безумием было бы самому доставить её прямо в руки святой инквизиции. Рядом со мной лежала женщина, которую я с большой опаской назвал бы человеком. Скорее она из этих... своих богинь "в змеиных платьях, звенящих, как колокольчики". Мало было оседлать её в постели, следовало каждое мгновение быть чуточку умнее её, дальновиднее, щедрее, жестче, коварнее... То есть не быть самим собой? Уже не служить "мерой всех вещей"?
В этот миг меня озарило - как раз наоборот! Стать самим собой, надеяться только на самого себя, не верить ни в какие байки, рассказанные этой принцессой. Да и не в какие байки вообще не верить!.. Действовать смело, решительно, без колебаний. Казнить и миловать без всякого колебания, по мере необходимости. Чтобы ни одна мерзкая пасть больше не произнесла в моем присутствии имя ненавистного Веласкеса, немедленно уничтожить корабли! Отрезать всякие пути к отступлению. Держать курс на Теночтитлан. Первым дело арестовать Мотекухсому - тогда дело пойдет...
