Джеймс Миченер - Гавайи: Миссионеры
Как-то раз воскресным утром миссионеры услышали возглас старшего помощника капитана:
– С правого борта китобойное судно!
Иеруша и Аманда, страдавшие от утреннего головокружения и легкого недомогания, не стали подниматься на палубу. Все остальные женщины с удовольствием вышли наверх, чтобы полюбоваться красивым зрелищем. В утренней дымке были отчетливо видны очертания великолепного трехмачтового судна с распущенными парусами. Корабль величественно покачивался на волнах, и хотя паруса его были немного закопчены дымом, поднимающимся от котлов, где вытапливался китовый жир, со стороны судно напоминало настоящего властелина моря. Вскоре пассажиры "Фетиды" заметили, что с китобоя в сторону их брига направляется вельбот.
– Как называется ваше судно? – поинтересовался мистер Коллинз.
– Барк "Карфагенянин". А я – помощник капитана Хоксуорта. Мы возвращаемся в Нью-Бедфорд. А вы?
– Бриг "Фетида", капитан Джандерс. Идем из Бостона.
– Мы привезли вам письма, которые просим вас доставить на Гавайи, пояснил помощник капитана, ловко поднимаясь на борт "Фетиды". – Мы, в свою очередь, с радостью захватим вашу почту до Нью-Бедфорда. – Затем, увидев мужчин в высоких шляпах, он поинтересовался: – Неужели все эти люди священники?
– Да, они – миссионеры и направляются на Гавайи, – подтвердил капитан Джандерс.
Китобой на несколько секунд задумался, затем почтительно склонил голову и попросил:
– Не мог бы кто-нибудь из вас прочитать на моем судне воскресную проповедь? Вот уже много месяцев мы не слыша ли ни одной; иногда мне кажется, что уже прошли годы. Скоро мы вернемся домой, но перед этим все же хотелось бы на помнить себе о том…
Эбнер, вспомнив, какой успех имела его проповедь на борту другого китобойного судна, когда им пришлось сделать остановку на Фолклендах, сразу же вызвался добровольцем. К нему тут же присоединился Джон Уиппл. Правда, на самом деле главной причиной такого энтузиазма молодого доктора было нечто иное: ему хотелось вблизи рассмотреть этот гигантский корабль и побывать на его борту. Обоих священников усадили в вельбот, и когда лодка отплыла, Эбнер запоздало крикнул друзьям, оставшимся на "Фетиде":
– Передайте нашим женам, что сразу после службы мы вернемся!
На "Карфагенянине" команда сердечно приветствовала молодых священников. Высокий, жилистый и очень сильный мужчина со сдвинутой почти на затылок шапочкой китобоя вытянул далеко вперед свою ладонь и зычным голосом прокричал:
– Меня зовут Рафер Хоксуорт. Мы возвращаемся в Нью-Бедфорд, и я счастлив видеть вас, добрые молодые люди, на борту моего судна. Мы с удовольствием послушаем вашу проповедь на этом барке.
– Ваше плавание оказалось удачным? – поинтересовался Уиппл.
– Китов попадалось не слишком много, – вздохнул Хоксуорт, ставя длинную ногу прямо на перила палубы. – Мы могли бы справиться более чем с тремя тысячами бочек, но по ка имеем лишь чуть более двух с половиной тысяч. Конечно, это немного расстраивает. Но все же, – тут же добавил капитан, мы уже успели отправить ещё две тысячи двести бочек, поэтому я очень рассчитываю на то, владельцы судна окажутся довольны этим рейсом.
– И давно вы покинули Нью-Бедфорд?
– Уже скоро будет четыре года, – задумчиво отозвался Хоксуорт, почесывая свой мощный подбородок. – Да, это очень большой промежуток времени, слишком большой.
– Но если учитывать все вместе, – не отступал Уиппл, – и тот жир, что у вас имеется сейчас на корабле, и все то, что вы уже отослали домой… можно сказать, что в целом это пред приятие получилось успешным?
– Ну, конечно! Да ещё настолько успешным, что теперь некоторые из нас даже смогут позволить себе жениться!
– Включая и вас? – угадал Уиппл.
– Совершенно верно.
– Тогда примите наши поздравления, капитан Хоксуорт. Эбнер! – позвал Джон своего товарища с нездоровым цветом лица, который уже завел беседу с кем-то из команды относительно спасения души и воздержания от спиртного. Эбнер! Капитан Хоксуорт намерен жениться сразу же, как только очутится дома!
Невысокий сухопарый миссионер с белесыми сальными волосами поднял глаза на бывалого китолова и заявил:
– И теперь, после того как этот человек четыре года делал все, что ему заблагорассудится, в Гонолулу, он с нашей помощью снова хочет стать добрым христианином.
Огромный капитан напряг ногу на перилах, сжал пудовый кулак, но сдержался, пробормотав себе под нос:
– О, Господи! Эти миссионеры одинаковы по всему свету! Ты пытаешься их хорошо принять…
Джон Уиппл в этот момент подумал: "Ну почему Эбнер не может спокойно воспринимать события? Если китолов после четырех лег отсутствия, направляясь домой, хочет услышать воскресную проповедь, почему бы не пойти ему навстречу?"
Затем он услышал, как громовой голос капитана Хоксуорта сменился зычным смехом:
– Да, преподобный как там дальше? Хейл. Да, преподобный Хейл, вы правы. Мы, китобои, вывешиваем свою со весть на Мысе Горн, когда отправляемся на запад. Возвращаясь обратно, года через три мы подбираем её. И теперь нам хочется, чтобы вы подготовили нас к этому событию, а то как бы на обратном пути случайно не пролететь мимо, позабыв об оставленном.
– Так вы "пролетаете" мимо Мыса Горн? – изумился Эбнер.
– Конечно.
– И сколько дней вам потребовалось для того, чтобы обо гнуть Мыс Горн в последний раз? – продолжал Эбнер.
– Ты случайно не помнишь? – обратился Хоксуорт к одному из своих матросов, худому шельмецу со сморщенной физиономией и длинным шрамом через всю щеку. – Ах, да! Тебя же тогда с нами не было! Этого типа мы подобрали в Гонолулу, когда у нас с корабля смылся бондарь. Эй, Андерсон! За сколько дней мы обогнули Горн?
– За три дня.
Эбнер чуть не задохнулся от удивления и на всякий случай переспросил:
– Вы хотите сказать, что сумели обойти Мыс Горн всего за три дня?
– Море было, словно зеркало, – прогрохотал капитан. – Когда будем возвращаться обратно, погода снова нас порадует. Такой уж у нас счастливый корабль.
– Это верно! – рассмеялся Андерсон. – А если попадутся ещё киты, мы с удовольствием захватим их с собой.
Эбнер стоял в солнечном свете и чувствовал себя как громом пораженным. Он искренне пытался разобраться в словах капитана, но пока что это ему не удавалось. "Как же так? – рассуждал он. – Это китобойное судно, полное нечестивцев, сумело обогнуть Мыс Горн всего за трое суток, а кораблю с миссионерами на это потребовалось целых восемь недель! Да, пути Господни поистине неисповедимы!" – заключил он.
– Мы помолимся на корме, – предложил капитан Хоксуорт и провел миссионеров в конец корабля, на площадку размером с городскую площадь, по сравнению с крошечной кормой "Фетиды".
– Ты поведешь пение и молитвы, – зашептал Эбнер Уипплу, – а я прочту ту же самую проповедь, что и китоловам на Фолклендах.
Но как только команда барка закончила первые строчки гимна: "Рабочая неделя так быстро пролетела", в ту же секунду вахтенный выкрикнул: Фонтан! – и команда бросилась врассыпную: кто к вельботам, кто вниз, а кто просто прильнул к биноклю.
Глубоко посаженные глаза капитана Хоксуорта заблестели, едва он заметил фонтаны китов где-то вдали за "Фетидой", и он быстрым шагом прошел мимо миссионеров:
– Быстрее отправляйте туда лодки! – прогремел его командный голос.
– Капитан! Капитан! – пытался протестовать Эбнер. – Но мы же поем гимн!
– К черту все гимны на свете! – не унимался Хоксуорт. – Там же киты! Схватив рупор, он начал выкрикивать разные указания вельботам, наблюдая, как его люди приближаются к гигантским китам, плывущим огромным стадом.
В этот момент Джон Уиппл принял собственное решение. Он прекрасно понимал, что, являясь, подобно Эбнеру, миссионером, он никоим образом не должен принимать ни малейшего участия в таком скверном деле, как охота на китов, в особенности если учесть, что сегодня было воскресенье. Но как ученый он понимал и то, что, скорее всего, ему больше никогда в жизни не представится случай самому понаблюдать за тем, как китоловы справляются с исполинским морским чудовищем. Поэтому, поколебавшись несколько секунд, он передал свою шляпу Эбнеру и заявил:
– Я все же пойду вниз.
Эбнер пытался отговорить приятеля, но тщетно, и в течение семи последующих восхитительных и завораживающих часов преподобный Хейл в мрачном одиночестве стоял на корме, упрямо отказываясь даже краем глаза посмотреть на то, как идет охота.
Брат Уиппл занял достаточно выгодное место среди такелажа, ему открывался великолепный обзор на три вельбота, спущенных с "Карфагенянина". Каждая лодка имела парус, в ней находился гарпунер, рулевой и четыре гребца, пытавшихся подойти поближе к огромному киту.
– Это же кашалоты! – в восхищении выдохнул капитан Хоксуорт. – Вы только сами взгляните! – И он передал под зорную трубу Уипплу. Джону теперь стали видны сами животные, погружающиеся в воду и извергающие вверх смесь воды и воздуха на высоту не менее пятнадцати футов.
