Игорь Зимин - Царские деньги. Доходы и расходы Дома Романовых
О некой тенденции к «экономии» на высочайших подарках наглядно свидетельствуют суммы, в которые обходились эти подарки Кабинету Е.И.В.:
1826 г. – 2 550 602 руб.
1834 г. – 2 097 355 руб.
1845 г. – 514 106 руб.
1854 г. – 382 664 руб.215
Огромная часть высочайших подарков из Кладовой № 2 Камерального отделения Кабинета шла многочисленным родственникам царствующего императора. Никаких письменно утвержденных стандартов на пожалование ювелирных подарков в Камеральном отделении никогда не существовало. Но при этом существовали многочисленные нюансы межличностных отношений, положения в иерархии царствующей фамилии и прочие сложности, которые совершенно отчетливо воспринимались на подсознательном уровне. Учитывались и прецеденты, а они сильнее любой инструкции. О динамике трат на подарки членам императорской фамилии свидетельствуют следующие данные216 (см. табл. 23).
Таблица 23
Если говорить о представленных суммах, то «всплески» дарений, как правило, связаны с какими-либо значимыми семейными событиями. Например, в 1826 г. состоялась коронация, которая привела к огромным затратам и на подарки многочисленным родственникам. Последовавшие «спокойные» годы, с уровнем затрат на подарки в 30 000—60 000 руб. – это обычные дни рождений, крестин, тезоименитств и других стандартных семейных торжеств. Финансовый «всплеск» 1839 г. был связан с замужеством старшей дочери Николая I великой княжны Марии Николаевны. Такие же поводы обвально увеличивали затраты на подарки родственникам. Особенно дорого обходились свадьбы великих княжон. Не дешевы были и свадьбы молодых великих князей, поскольку бриллиантовое приданное бедным немецким невестам комплектовалось именно из драгоценностей Кладовой № 2 Камерального отделения Кабинета Е.И.В.
Не менее накладными для казны оказывались «ювелирные пожалования» для многочисленных сановников. Эти «царские милости» ценились подчас выше орденов. Закупленные Кабинетом у петербургских ювелиров бесчисленные табакерки, перстни «с вензелевыми изображениями», часы, ордена и прочее регулярно жаловались самодержцами своим верноподданным. Были и сезонные пики пожалований. Как правило, чиновники с напряженным вниманием ожидали, кто из них будет удостоен царской милости на очередное рождество.
Динамика всех пожалований жестко отслеживалась в «Книгах Камерального Отделения Кабинета Его Величества о приходе и расходе драгоценных вещей». Фактически по этим Книгам мы можем в деталях реконструировать истории царских пожалований на протяжении десятилетий. Говоря об этих пожалованиях, во-первых, стоит отметить, что отношение к царским подаркам и наградам было разным. Одни подарки и ордена хранились и передавались из поколения в поколение, другие же, спустя несколько дней или десятилетий, возвращались в Кладовую № 2 Камерального отделения с пометой, у кого выкуплены эти драгоценные вещи. Поэтому многие ордена империи, хранимые в Камеральном отделении, имели свою «историю» и ряд владельцев, на чьей груди они красовались в разные годы.
Наряду с официальной «Табелью о рангах» российских орденов существовали и нюансы. Так, например, «медальоны с портретом Его Величества», усыпанные бриллиантами и носимые над сердцем, ценились наряду с орденами высшего разряда. Эти медальоны были знаком особой монаршей милости. В этом нюансе имелся свой нюанс. Дело в том, что медальоны весьма различались по стоимости. Поэтому награжденные, получив заветный медальон, немедленно отправлялись к ювелиру (часто к самому автору ювелирного шедевра), для того чтобы оценить царский подарок в рублях. И «ювелирные рубли» зримо свидетельствовали об «уровне» царского подарка.
Для того чтобы проиллюстрировать это положение, приведем несколько примеров. Например, 26 сентября 1881 г. генерал-адъютант граф А.В. Адлерберг-2-й получил медальон с портретом Александра II стоимостью в 16 511 руб. Дело в том, что в августе 1881 г. А.В. Адлерберг сдал полномочия министра Императорского двора своему «сменщику» на этой должности – графу И.И. Воронцову-Дашкову. Поэтому Александр III счел необходимым достойно наградить уходящего министра, многолетнего друга своего отца.
21 сентября 1889 г. Кабинет приобрел медальон с портретом «Его Величества Александра III» за 5890 руб. работы «ювелира Фаберже», который 10 июля 1890 г. был пожалован члену Государственного совета, Финляндскому генерал-губернатору графу Гейдену 2-му.
1 сентября 1890 г. медальон «с портретом Александра III» был «изготовлен ювелиром Фаберже» и куплен Кабинетом за 3992 руб. Этот медальон «выдали» 22 апреля 1895 г. эмиру Бухарскому. Таким образом, только по этим трем «выдачам» «разнос» цен составил: 16 511 руб., 5890 и 3992 руб.217
Очень дорогими были двойные медальоны – эксклюзивные и очень значимые пожалования сановникам, чей статус был очень высок. Так, вскоре после воцарения Александра III, в июле 1881 г., двойной медальон с портретами императоров Николая I и Александра II пожаловали великому князю Константину Николаевичу (младший брат Александра II, дядя Александра III). Медальон, изготовленный «ювелиром Болиным», обошелся казне в 14 600 руб.
Пожалование связано с тем, что Александр III отстранил своего дядю от руководства Морским министерством, которое тот руководил 28 лет, с 23 февраля 1855 г. За высоким отличием стояли очень напряженные отношения между дядей и племянником, которые включали как личную неприязнь, так и принципиально разное видение стратегических направлений развития России.
Этим подарком великий князь Константин Николаевич очень дорожил, и его он получил не случайно. Во время переписки между Ореандой (имение в Крыму), где тогда находился великий князь, и Петербургом многолетний помощник А.В. Головин писал своему покровителю (7 июня 1881 г.): «…мне известно давнишнее желание Ваше получить в 50-летний юбилей Генерал-Адмиральства, для ношения в петлице, портрет великого Деда Его Величества, того Государя, который пожаловал Вам звание Генерал-Адмирала. Государь как-то оживился и спросил, и прежде ли Вы имели это желание, на что я отвечал утвердительно…». Но этот вариант категорически не устроил Константина Николаевича. Он желал получить именно двойной медальон. Он прямо написал об этом Головину для передачи своего пожелания Александру III: «Я желал бы получить портрет двойной: батюшки и брата, потому что при одном я получил звание генерал-адмирала, а при другом его исполнял 26 лет. А ты говорил Государю только про портрет его деда. Нет, – не одного деда, но непременно и отца. Tirez-moi cela au clair».
13 июля 1881 г. опубликовали указ об увольнении великого князя, сопровождавшийся благодарственным рескриптом, к которому и был приложен столь желаемый двойной медальон с портретами Николая I и Александра II.
Подарки из Кабинета были связаны и с высокой политикой. И подбирать их было очень непросто, поскольку следовало учитывать массу нюансов. Выходило по-разному. Когда весной 1889 г. в Петербурге гостил персидский шах, высший свет активно обсуждал «качество» высочайших подарков. Мнения на этот счет, естественно, очень разнились: «Подарок шаху сделали самый неважный – портрет государя, осыпанный бриллиантами. Раньше хотели подарить вазу в 50 тыс., но он их столько уж получил от русских царей, что у него смеются над этими вазами. Думали дать трость в 15 тыс., но у его церемониймейстера трость стоит втрое дороже. Расстались обе стороны недовольными».218
Усыпанные бриллиантами медальоны с изображениями царствующих императриц с их шифрами жаловались и высокопоставленным придворным дамам. Таких дам, как правило, уровня статс-дам, называли на почти официальном придворном сленге – «орденскими дамами».
При Александре II практика наделения высочайшими подарками еще более ужесточилась. Дело в том, что Россия вышла из неудачной Крымской войны с огромным бюджетным дефицитом. Огромные долги числились и за Министерством Императорского двора. И тем не менее вплоть до 1862 г. Александр II пытался придерживаться традиций, связанных пожалованием подарков из Кладовой № 2 Камерального отделения, на уровне царствования Николая I219 (см. табл. 24).
Таблица 2 4
Только после начала системных реформ, получивших название «либеральных», Александр II подписал серию указов, отменявших традиционные пожалования. Значительная часть этих указов непосредственно затрагивала членов императорской семьи. В 1862 г. утверждается порядок, согласно которому «Великим Князьям из Кабинета никогда в дни рождений и именин ни подарков, ни денег не давалось». В том же году прекращено предоставление бриллиантовых шатонов ко дням рождений и именин великих княжон, кроме дочерей царствующего императора.
Однако правил без исключений не бывает. Когда дочь императрицы Марии Федоровны (Датской) великая княгиня Ксения Александровна родила дочку, то любящая бабушка не принимала во внимание решение императора Александра II и ежегодно дарила внучке «Ея Высочеству Княжне Ирине Александровне220» бриллиантовые шатоны. Ирина Александровна была племянницей царствующего императора Николая II. Например, в 1911 г., когда внучке шел 16-й год, бабушка, вдовствующая императрица Мария Федоровна, подарила ей два бриллиантовых шатона, один на тезоименитство (5 мая), другой на день рождения (3 июля). Эти бриллиантовые шатоны дарились «во исполнение утвержденного Ея Величеством Государыней Императрицей Марией Федоровной плана ежегодного расходования бриллиантового ожерелья, приобретенного для Ея Высочества Княжны Ирины Александровны».221 Само же бриллиантовое ожерелье было получено из Кладовой № 2 Камерального отделения. Особенно умиляет почти советская формулировка документа о «плане ежегодного расходования бриллиантового ожерелья».
