Владимир Рыжков - 26 мифов о России. Ложь и тайны страны
Поэтому, конечно, сейчас Социнтерн и тому подобные организации и близко не напоминают Коминтерн – у них нет ни центра, ни базы, ни каких-то агрессивных задач.
Вправе ли Россия в исключительных случаях вмешиваться во внутренние дела других государств?
• Да, вправе – 56%
• Нет, не вправе – 44%
(По результатам опроса 1800 экономически активных граждан России старше восемнадцати лет на портале «SuperJob»).
«Да, если во внутренние дела тех стран, которые являются бывшими республиками СССР».
«В той ситуации, когда есть угроза безопасности России или ее граждан».
«Государства суверенны и независимы и сами определяют то, что происходит в их внутренней политике и внутренних делах. А потому никто, в том числе и Россия, вмешиваться не вправе».
«Если США могут, то почему мы нет».
«Не стоит уподобляться Соединенным Штатам».
(Из комментариев к опросу о вмешательстве России во внутренние дела других государств на сайте «SuperJob»).
Многие люди воспринимают все территории бывшего Советского Союза как зону наших интересов, а многие, кажется, еще даже не поняли, что страна развалилась. Двадцать лет – это слишком мало, людям трудно поверить, что страны, в которой они выросли, нет – и больше не будет. Плюс мы не должны забывать, что все-таки мы жили в огромной стране, в которой тщательно культивировалась наша всемирная историческая роль, поэтому уверенность в этом и сейчас сидит в людях, особенно старшего поколения. Тем более что в советское время было и немало войн на территории других стран. Об этом далеко не все знают – до сих пор скрывается объем советского участия в конфликтах в Анголе, Вьетнаме, Корее, Египте, Эфиопии и китайских событиях 30-х годов.
Что касается нынешнего времени, то складывается интересная картина. В последние два года были две чрезвычайные ситуации вблизи российских границ, в одну из которых Россия активно вмешалась, а в другой, наоборот, совсем не участвовала, – это грузинский конфликт и киргизские беспорядки. В обоих случаях Россия была осуждена международным сообществом. В первом – за то, что вмешалась, а главное, как именно это сделала, а во втором случае, когда были беспорядки в Киргизии, весь мир возмущался: «Куда смотрит Россия, это же ваша зона ответственности, у вас там военная база – что вам стоит развести враждующие стороны и навести там порядок?» Так существует ли вообще единый стандарт правил, который страна должна соблюдать, чтобы не возникало вопросов, вправе она вмешиваться или нет?
Стандарт действительно существует – это международное право. Во внутренние дела вмешиваются для решения гуманитарных задач, для защиты прав человека и для оказания экономической помощи. На такое вмешательство обычно есть международный мандат. В Киргизии была гуманитарная катастрофа, поэтому ситуация там конечно же требовала вмешательства, в том числе и силового. Другой вопрос – как именно можно и нужно вмешиваться и какие рычаги при этом можно использовать.
Прежде всего должна была быть обеспечена предварительная международная поддержка, то есть необходимо договориться с международным сообществом и получить полномочия на вмешательство. И в ситуации с Киргизией России, конечно, нужно было действовать быстро и оперативно. Мир сейчас достаточно взаимозависим, и по таким вопросам всегда можно быстро найти поддержку международного сообщества, чтобы осуществить вмешательство, не нарушая международных норм.
В варианте с Грузией кроме объективных причин присутствовали многие политические факторы, которые заставляли российское руководство действовать жестко. Это и поведение Саакашвили, и то, что он начал действовать в день открытия Олимпиады, в надежде на то, что Россия не сможет из-за этого быстро отреагировать. То есть, по сути, грузинские власти повели себя дерзко, по-молодежному – демонстративно плюнули в лицо, чтобы показать свою независимость.
Киргизия – это другое дело, она далеко, ее никто толком не знает, а самое главное – там у России нет глобальных интересов. Последние пятнадцать–двадцать лет и российские власти, и вообще страна в целом живут по принципу «ничего личного, только бизнес». С Киргизией никакого особо значимого бизнеса нет, а с Грузией – определенно есть. Тем более что Абхазия находится недалеко от Сочи, а Олимпиада сейчас – очень важный кровный интерес России, ведь ее безопасность и успешность для нынешней российской власти является чем-то вроде символа своих достижений.
С такой политикой можно соглашаться, а можно не соглашаться, но таковы современные реалии. В Киргизии была настоящая гуманитарная катастрофа, от которой пострадало в том числе и русскоязычное население, поэтому международное право там было бы на стороне России, если бы она вмешалась. Но нет геополитических интересов, значит, и гуманитарные проблемы правительство мало волнуют. Можно говорить, что это плохо, но как уже не раз было в истории – пришли «Лопахины» из «Вишневого сада», и их этот «вишневый сад» совсем не интересует. Их интересует геополитика.
Тогда как с точки зрения морали, если явно видно, что нарушаются права, что идут массовые убийства в стране, что страна на грани катастрофы находится – конечно, нужно вмешиваться. Но это не должно быть произвольно. Все равно есть нормы, в рамках которых все это должно осуществляться. А для этого есть соответствующие институты, например Совбез ООН, который должен это санкционировать.
«Все путем – в Киргизии нет черноморских пляжей, поэтому пусть люди гибнут сотнями и беженцев будут тысячи».
«А сколько войн провела Британия, зато теперь весь мир говорит по-английски».
(Из комментариев слушателей радио «Эхо Москвы»).
Однако если внимательно посмотреть международное право – оно тоже крайне противоречиво. Потому что и в ООН, и в других подобных организациях существуют два основных принципа, которые постоянно вступают в противоречие друг с другом. Первый – принцип невмешательства во внутренние дела других стран, и второй – принцип уважения прав человека и основных свобод, который оправдывает вмешательство. Самый классический пример – Югославия, когда режим Милошевича был обвинен в геноциде косовского населения. НАТО вмешалось, и произошло резкое расхождение двух позиций: Россия настаивала, что это нарушает международное право, НАТО и США говорили, что они действуют в строгом соответствии с принципом защиты прав человека. Похожая проблема потом возникла и с Ираком.
Кроме того, нередко возникает вопрос – что нужно считать вмешательством? Например, классический пример последних лет – процесс над Ходорковским и Лебедевым, который вызывает на Западе крайне негативную реакцию. Как можно назвать попытки зарубежных политиков, журналистов и правозащитников вразумить российские власти, что так действовать нельзя? У нас это обычно трактуют как вмешательство и советуют не лезть со своим уставом в чужой монастырь. Но при этом часто забывают, что, во-первых, принцип верховенства прав человека записан в российской Конституции, а во-вторых, мы ратифицировали все европейские конвенции по правосудию, защите прав и свобод и так далее. Поэтому, если смотреть с такой стороны – это даже не вмешательство, а всего лишь напоминание российским властям о взятых на себя правовых обязательствах.
Что же касается ситуаций, напрямую затрагивающих интересы великих держав, то там вмешательства были, есть и будут. Те же США – все помнят их вылившееся в полномасштабную войну участие во вьетнамских делах, недавнюю иракскую историю и совместное с Россией вмешательство в дела Афганистана, поддержанное, правда, Советом Безопасности ООН.
Бывают и невоенные способы вмешиваться – например, когда шла избирательная кампания на Украине, на нее активно пыталась повлиять не только Россия, но и США, и Польша, и ЕС, хотя, конечно, не напрямую, а через неформальные организации.
Кроме политических и военных, нельзя забывать еще один распространенный вид вмешательств – деятельность спецслужб и различные спецоперации. Не так давно израильские спецслужбы с поддельными паспортами уничтожили террористов на чужой территории. То есть фильм Спилберга «Мюнхен» далеко не устарел, подобные операции продолжаются и в наши дни. Россия тоже такие проводит – можно вспомнить громкое убийство Зелимхана Яндарбиева, после которого российские офицеры спецслужб были пойманы в Катаре с поличным.
Приемлемы такие методы или нет – вопрос очень неоднозначный.
Терроризм – это реальная угроза, с которой почти невозможно справиться дипломатическим путем. И многие связанные с ним проблемы могут решаться только спецоперациями. В террористических организациях очень велика роль личности, поэтому большинство операций проводится именно с целью обезглавить организацию. Спецслужбы, конечно, в таких случаях действуют точечно, но все равно бывают гуманитарные издержки. Например, американцы наносят в Пакистане удар по хижине, а губят всю свадьбу, на которой присутствуют, условно говоря, сто человек, из которых один – лидер террористической группировки, а девяносто девять – мирные граждане. Искусство спецслужб в том и проявляется, чтобы наносить эти точечные удары с минимумом невинных жертв. Не всегда это получается, но тем не менее такие действия все равно объективная неизбежность.
