Вильям Похлёбкин - Великий псевдоним
24
И тем не менее, когда Ленин серьезно заболел в 1922 г. и у него произошел частичный паралич, он просил Сталина принести ему яда, доверяя только ему одному свое желание покончить жизнь самоубийством, и не признавшись в этом даже Крупской. Ленин знал, что Сталин умеет хранить секреты, как могила.
25
Э.Людвиг (настоящие имя и фамилия – Emil Cohn) приобрел широкую известность в Европе в первой половине XX века как автор классических биографий великих людей – ученых, поэтов, музыкантов, художников, полководцев, правителей и политиков.
В 1930 г. Э.Людвиг решил написать биографию Сталина, стал собирать для нее материал и даже добился личной встречи со Сталиным, что было крайне нелегко в то время для буржуазного писателя и что свидетельствовало о высоком авторитете Э.Людвига как объективного биографа. Интересно, что Людвиг выбирал определенные исторические личности для своих главных персонажей. Из числа правителей и политиков это были – Клеопатра, Иисус Христос, Борджиа, Наполеон, Боливар, Линкольн, Бисмарк, Вильгельм II, Гинденбург, Масарик, Рузвельт. На этом фоне выбор Сталина, как объекта очередного биографического романа, весьма примечателен. О большом историческом значении Сталина у этого опытного писателя, историка и психолога никаких сомнений не существовало, даже в 1930-31 гг., когда Сталин не совершил и половины своих исторических дел.
Людвиг закончил свой последний историко-биографический роман о Сталине в 1945 г., переделывая его неоднократно, и заявив себя в нем убежденным противником социализма.
Но это, разумеется, никак не изменило его оценки Сталина, как деятеля мирового класса и калибра.
26
Речь на XIX съезде партии. М., 1952. С.11-12.
27
В итоге 2-й мировой войны США потеряли в 300 раз (!) меньше людей, чем Советский Союз!
28
В 1996 г. работавший в бывшем архиве ЦК КПСС Г.М.Адибеков, натолкнулся на поразивший его отказ Сталина (впервые!) поддержать планировавшуюся внешнеполитическим отделом ЦК и лично Сусловым повестку дня очередного заседания Секретариата Коминформа в Бухаресте, намеченного на 10 октября 1950 г.
Сталин предложил свою совершенно иную программу совещания, неожиданную и для Суслова, чувствовавшего, что он попал впросак, не умея оценивать обстановку, а также неожиданную для многих иностранных компартий – итальянской, французской в том числе.
Сталин предложил поставить вопрос о расширении функций Коминформа, т.е. фактически о превращении его в новый Коминтерн, с избранием его Генерального секретаря, на пост которого Сталин намечал Пальмиро Тольятти. В связи с этим крайне удивительно, что имеющий на руках подлинные документы архива Г.М.Адибеков наивно пишет: ("Вопросы истории, №4, 1996 г., с.156) «доступные нам документы не позволяют, однако, выяснить, кем была навеяна (или подсказана!) идея коминтернизации Коминформа Сталину!». Как будто бы Сталину кто-то мог подсказывать и будто бы он нуждался в подсказке, как какой-нибудь Горбачев иди Ельцин, шагу не умеющие ступить без бесчисленных советников и помощников! Вот что значит, допустить современного человека к архиву! Он все равно ничего не поймет, все переврет, ибо не знает, не понимает исследуемой эпохи, смотрит на нее глазами современного оболваненного демократами идиота.
И неужели не ясно, что само по себе распоряжение Сталина прекрасно подтверждает высказанный нами, реконструированный без всяких документов, подлинный строй мыслей Сталина в 1949-1950 гг.!
Забегая вперед, надо, однако, сказать, что даже Сталину не удалось тогда настоять на своем, не удалось переломить косности внешнеполитического аппарата цекистов, в частности, такого явного, но упорного тупицы, как Суслов, а также уже зараженных после войны буржуазным влиянием зарубежных коммунистов и поднять их на новую борьбу с империализмом. Отказ Тольятти (по болезни) стать новым генсеком Коминтерна, новым Димитровым, заставил Сталина отказаться от этой идеи, без которой, как он правильно предвидел, поражение коммунистического движения, его перерождение – неминуемо.
Именно невеселые мысли насчет будущего, а также наметившийся разлад между прежде послушным аппаратом ЦК и якобы все еще «всесильным» Сталиным, ускорили его конец. Конечно, был выход в том, чтобы казнить Суслова и всю молодую кадровую поросль, пришедшую в ЦК, и не согласную на новый, последний виток классовой борьбы, но, во-первых, Сталин не любил «повторяться», а, во-вторых, ясно видел, что война вызвала общую глубокую усталость общества от политических проблем и простое человеческое, «обывательское» желание «отдохнуть» и «развлечься» приобрело неодолимую силу в обществе, против которой любое приказание, или воля лидера, партии, оставались бессильными.
Вот почему он, в качестве паллиатива, дал себя уговорить Берии, чтобы начать «поддерживающее в народе дух воинственности и дающее отвлечение» т.н. «дело врачей». Это было политически мелко, мизерно, не по-сталински, и Сталин, в конце концов не мог этого не почувствовать по мере приближения процесса по этому делу. И не мог не досадовать на себя и на то, что постепенно становится игрушкой в руках других. И это также ускорило его конец.
29
Делегат от Урала, кандидат в члены ЦК, соавтор Н.И.Бухарина по книге «Азбука коммунизма», т.н. «левый большевик» в 20-х годах.
30
Протоколы VI съезда. С.249.
31
А.А.Громыко. Памятное. Книга вторая. Изд. 2-ое дополненное. М., Политиздат. 1990 г. С.524-525 (Громыко рекомендовал Брежневу прочесть книгу о жизни Леонардо да Винчи, затем прямо всучил эту книгу Леониду Ильичу. Тот взял, но через две недели вернул, сказав: – Книгу я не прочел. Да и вообще – отвык читать.
Вся соль этого сообщения в том, что Л.Б. вообще никогда и не привыкал к чтению!).
32
Сам Сталин говорил как-то в 1929 г. на одном из заседаний Политбюро, что «мужик не может почитать целый коллектив – мужику нужен кто-то один»!
33
В «рабочие» щедро зачислялись не только гостиничные горничные и дежурные по этажам, лифтеры в подъездах и продавцы в ларьках и киоскеры, но даже … фотографы фотоателье, художники-оформители и т.п. представители «свободных профессий».
34
«Kontakt», №2-3, 1953, sid.1.
35
Указанные цифры неоднократно приводят в своих отчетах, статьях и справках эксперты Международного Валютного Фонда, аналитики Давосской Группы (Швейцария) и обозреватели журнала «Le Monde diplomatique» в период 1994-1996 гг.
