Федор Успенский - История Византийской Империи VI – IX вв. Том 2.
Особенно богатый и разнообразный для выводов материал найден был в церкви, находившейся близ дворца. Хотя она имела три нефа и три апсиды, но со временем подверглась страшной катастрофе, так что далеко не везде уцелел самый фундамент. Здесь были найдены гробницы и остатки погребений под полом. Что церковь была снабжена колоннами, доказывается несколькими фрагментами колонн с надписями имен городов. Обращает на себя внимание то, что в могилах оказываются признаки христианского погребения.
Очень любопытные находки сделаны при раскопке каменных стен, окружающих кремль, а также вводящих в крепость ворот. Открыто несколько башен, служивших защитой для стен, и двое ворот. При очистке северных ворот найдены предметы из железа и меди и гончарного производства и несколько предметов церковного назначения: крест-складень, дискос и др. Здесь же найдено несколько ценных предметов, как перстень, монета, медный сосуд, наконечник стрелы. В восточных воротах оказались в четвертом ряду камней кладки рисунки, сделанные острым орудием и представляющие различные сюжеты: 1) всадник на коне с копьем, направленным против врага; 2) олень с ветвистыми рогами; 3) воин в высоком головном уборе; 4) колчан со стрелами. Башни были разных форм: пятиугольные, квадратные и круглые на поворотах.
В получасовом расстоянии от кремля по линии старой Римской дороги найдены основания обширной базилики, может быть, первой христианской церкви в Болгарии, современной обращению страны в христианство. Это была весьма обширных размеров церковь с двумя нарфиками, имевшая 57 м в длину и 28 м в ширину. Несмотря на многовековое истребление, не пощадившее даже камня в стенах и мраморных колонн, все же при очистке церкви можно было находить интересные предметы. Во многих местах сохранились мраморная настилка пола и базы колонн на месте их первоначальной постановки, всего 16 баз со множеством фрагментов цветного и штучного мрамора. В дальнейшем в той же церкви постепенно найдены карнизы, фронтоны и рельефы разных принадлежностей храмовой постройки, капители, кресты и в особенности обломки надписей большей частью на греческом языке. Обилие мелкого обделанного и шлифованного мрамора служит указанием, что церковные стены были облицованы мрамором. Найдено между другими предметами из стекла и железа множество сплава из свинца, из чего можно заключить, что церковь была разрушена от пожара и подверглась вместе с дворцовыми постройками страшному разорению от варварской руки. Следует думать, что это была рука весьма сурового истребителя: громадные мраморные колонны оказываются разбитыми на мелкие кусочки, от имевшихся на них надписей найдено десятка два и даже более обломков, на которых сохранились две или три буквы и в лучшем случае немногосложное слово.
Полученный вследствие раскопок материал имеет громадное значение для постановки вопроса о древностях болгарской жизни и о древнеславянской культуре. Не говоря об архитектуре и стиле построек, археологический материал распадается на следующие отделы.
1) В количественном и качественном отношении на первое место следует поставить надписи. Большинство их представляют фрагменты колонн с надписями весьма разнообразного содержания, захватывающего такие явления староболгарской жизни, которые не отмечены летописью. Сюда относятся надписи с именами византийских городов, постепенно подпадавших власти болгар, надписи в честь героев и государственных деятелей, надписи с фрагментами договоров между Болгарией и Византией. Эти надписи должны занять преимущественное положение как материал, современный отмечаемым в них фактам и отношениям и рисующий такие стороны жизни, о которых нет намека в исторических памятниках.
2) На строительном материале, из которого составлены башни и стены, обнаружены рисунки, сделанные резцом и представляющие или отдельные сюжеты, или целые композиции. Сюда же нужно причислить знаки и рисунки на черепице и кирпиче с изображением человеческого тела, животных и растений. Эти знаки и рисунки местного происхождения и имеют бесспорно важный интерес для истории культуры страны.
3) Предметы искусства и украшения: перстни, браслеты, фрагменты сосудов найдены при раскопках в значительном количестве и могут свидетельствовать как о развитии вкуса, так и о торговых сношениях болгар с соседями. Золотые и медные монеты и свинцовые печати служат показателем хронологического термина, далее которого нельзя продолжать историческую жизнь открытого раскопками поселения.
Наиболее важными в настоящем случае представляются, однако, те данные, на основании которых можно судить о политическом и племенном устройстве болгарской орды и о постепенной смене древнего строя на местах нового обитания. В этом отношении надписи на колоннах тем более представляют цены, что они относятся еще к языческому времени и бросают свет на первоначальную эпоху организации болгарского княжества. Сюда относятся, главным образом, надписи в честь государственных деятелей и героев. Как бы ни был ограничен имеющийся в распоряжении науки материал этого рода, но он обладает неоцененными достоинствами по своей древности, т. к. относится к языческой эпохе, и по своей официальности, ибо представляет собой значение государственного акта. Надписи занимающего нас содержания касаются разных вопросов староболгарской истории и права. В них обыкновенно отмечаются: 1) титул хана, от имени которого ставится колонна; 2) наименование государственного деятеля или героя, в честь которого посвящен каменный монумент, со всеми его званиями и занимаемыми им должностями; 3) отношение его к хану с указанием военных и других заслуг; наконец, 4) происхождение лица, его род-племя.
По этим памятникам мы в первый раз знакомимся с национальным титулом болгарского властителя: Κανάς Υβηγη. Этот титул обозначает на кумано-тюркском языке: хан великий или славный16. Вследствие сношений с Византией и под влиянием христианской идеи власти в дальнейшем получается прибавка к титулу о εκ θεοΰ αρχών. Каким значением пользовалась власть хана по переходе болгар за Дунай, это вопрос весьма интересный, но трудно поддающийся выяснению 17. Все заставляет думать, что народ-войско, каковым были болгаре, должен был иметь прочно организованную и опирающуюся на обычаи и учреждения высшую военную власть, которая и в мирное время удерживала за собой те права, каковыми располагала в походе. Правда, в VIII в. по утверждении на занятой территории наблюдается в болгарской жизни переворот, клонившийся к ограничению власти хана знатными родами или племенными старшинами, стоявшими во главе отдельных частей орды. Но это не может служить к ослаблению принципиального положения, ибо несомненным является тот факт, что болгаре внесли на полуостров в среду мало организованных славянских племен дисциплину и порядок, которых у них не было. Во внутренних смутах, объясняемых домогательствами отдельных племенных старшин ограничить власть хана, нет оснований, что касается VIII в., видеть ни национальных противоположностей между славянским и тюркским элементом, ни религиозной борьбы между христианскими и языческими верованиями.
Вслед за титулом в надписях следует наименование лица, в честь которого поставлена колонна. Здесь мы имеем несколько имен староболгарских вельмож, оказавших особые услуги. Ценность этого материала увеличивается тем, что он приближается по точности к официальным актам. Прежде всего указывается личное имя чествуемого вельможи или героя, затем приводится его титул или звание и, наконец, обозначаются его особенные отношения к хану. Не говоря здесь о личных именах, которые могут служить пополнением болгарского именослова, остановим внимание на чинах или титулах и званиях, которые бросают свет на боярское и служилое сословие у языческих болгар. Таковы титулы жупан, тархан; первый означает у славян племенного князя и с тем же значением должен быть принимаем у болгар; что же касается тархана, то это было высшее военное звание, даваемое заслуженным государственным мужам, занимавшим высшие места в администрации. Далее следуют звания: багатур или русское богатырь, вагаин, воила, соответствующие нашему термину боярин. Уже давно было замечено, что русское слово богатырь заимствовано из тюркских языков, где оно встречается в различных формах. У болгар богатыри встречаются в самой отдаленной древности; к русским это учреждение привилось от степных конных и кочевых народов, с которыми они находились в соседстве или в военном союзе в весьма отдаленные времена. Богатырь по своему существу и значению характеризует Восток с его формами быта и степь с ее опасностями от диких кочевников. «Слово «богатырь» обозначало степного удальца, непременно наездника на лихом коне, проезжающего огромные степные пространства, сроднившегося с конем и всеми условиями степной жизни. Между такими наездниками этим почетным титулом пользовались те, которые отличались неутомимостью, выносливостью, силой и храбростью, составляли гордость дружины какого-либо хана и посылались им на самые трудные и смелые предприятия»18. Нет сомнения, что в тех условиях жизни, которые характеризуются раскопками, хан был окружен военной дружиной, в которой храбрые багатуры составляли такое же украшение, как известные имена богатырей в дружине эпического князя Владимира.
