Владимир Кулаков - Пруссы эпохи викингов: жизнь и быт общины Каупа
Оттуда ободренные духом, оставив корабли, они за пять дней с свирепыми сердцами поспешно прибыли к другому тамошнему городу (urbem), который звался Апулия. Было же в этом городе пятнадцать тысяч бойцов. Итак, когда они подошли к городу, жители заперлись в нем. Они стали осаждать город снаружи, те мужественно защищать его изнутри; они гнали их внутрь, те отбрасывали их наружу. Так прошло восемь дней. Всякий день с утра до вечера усердствовали враги в битве, и многие с обеих сторон пали, однако ни те, ни другие не могли добиться победы. И вот, на девятый день народ свеонов, утомленный столь долгой борьбой, начал изнемогать и с испугом и дрожью в сердце помышлять лишь о том, как бежать оттуда, говоря: “Здесь нам не будет удачи, а корабли наши далеко”. Ибо, как мы говорили выше, путь до гавани, в которой стояли их корабли, составлял пять дней. И когда они, приведенные в чрезвычайное замешательство, совершенно не знали, что им делать, было решено выяснить посредством жребия, кто из их богов желает им помочь, дабы они либо победили, либо ушли оттуда живыми. И вот, бросив жребий, они не смогли отыскать никого из богов, кто бы хотел оказать им помощь. Когда об этом было объявлено в народе, в лагере раздались громкие стоны и вопли, и оставило свеонов всякое мужество. Они говорили: “Что делать нам, несчастным? Боги отвернулись от нас и никто из них не помощник нам. Куда убежим мы? Вот, корабли наши далеко, и когда мы будем бежать, враги, преследуя нас, совершенно нас истребят. На что надеяться нам?”
И когда они оказались в таком тяжелом положении, некоторые из купцов, помнившие обычай учения епископа, стали говорить им: “Бог христиан очень часто помогает взывающим к Нему, Он – могущественнейший в подмоге. Узнаем же, желает ли Он быть с нами, и обещаем ему, что весьма охотно дадим угодные ему обеты”. Итак, после всеобщей смиренной просьбы был брошен жребий, обнаруживший, что Христу угодно им помочь. После того как это было публично всем объявлено, все сердца вдруг укрепились, так что свеоны бесстрашно возжелали немедленно пойти на приступ города, говоря: “Чего нам теперь опасаться и чего бояться? С нами Христос. Так будем биться и мужественно бороться, и ничто не сможет нам противостоять; не уйдет от нас эта победа, ибо нам помощником могущественнейший из богов”.
Все они, собравшись вместе, с радостным и укрепленным духом бросились на завоевание города.
Когда же они окружили город и хотели начать битву, те, кто находился внутри, решили начать переговоры о выдаче откупа. Король свеонов согласился на это, и они тотчас это и сделали: “Мир уже угоден нам больше, чем война, и мы желаем заключить с вами договор. Прежде всего, мы даем вам в залог мира то золото и оружие, которые мы приобрели в прошлом году в качестве добычи у данов. Затем, за каждого человека, находящегося в городе, мы даем полфунта серебра. Мы будем выплачивать вам дань больше той, что платили раньше, дадим заложников и желаем отныне, как и прежде, подчиняться вам и покорно пребывать под вашей властью”.
Однако, после того как [осажденные] это предложили, души молодых людей не могли сразу успокоиться, но сделались еще более возбуждены, и они, неустрашимые, хотели биться, говоря, что силой оружия возьмут город и разграбят все, что там есть, а жителей уведут пленниками. Но король и знатнейшие, последовав более здравому совету, приняли условия осажденных и заключили договор. Взяв бесчисленные богатства и тридцать заложников, они с весельем возвратились к себе.
После того как между ними был заключен мир, свеоны сразу же стали всеми силами восхвалять всемогущество Господа нашего Христа и величие Его, провозглашая, что Он истинно величайший из всех богов. Они стали с рвением выяснять, каким обетом угодить тому Богу, с чьей помощью они одержали столь значительную победу. Будучи научены бывшими с ними купцами-христианами, они дали угодный Господу Христу обет поститься, дабы, вернувшись к себе, после того как они пробудут дома семь дней, следующие семь дней все они будут воздерживаться от мяса, а после этого, по прошествии сорока дней, они с общего согласия также будут предаваться воздержанию от мяса следующие сорок дней. Это и было совершено. И все, кто был в походе, весьма охотно исполнили это постановление» (цит. по: Сванидзе А.А., 1999, латинская версия – по: Scriptores Rerum Germanicarum, 1884, S. 60, 61).
Согласно этому тексту, курши в 852–853 гг. платили шведам (некое «государственное объединение» – Нюлен Э., 1986, с. 161) дань. При этом у куршей также существовала определённая общественная структура (лат. regnum) с пятью «городами» (лат. urbs). Среди них упомянуты Seeborg (традиционно сопоставляется археологами с поселением у Grobina, судя по контексту – с городищем Skabarza) и Apulia. Штурму последовательно подверглись оба эти «города», причём последний штурмовался шведами с большим напряжением. То, что инициаторами финальной атаки на «город» Apulia были шведские (?) купцы, указывает на то, что целью шведского набега на землю куршей было не только желание получить дань, но и торговая конкуренция. Археологически следы штурма сер. IX в. на городище Apuole, сопоставимом с «городом» Apulia Римперта, в раскопках были зафиксированы в виде представленных в нижней прослойке культурного слоя городища наконечников стрел и дротика, связываемых со шведскими древностями IX–X вв. (Nerman B., 2009, S. 53).
Заминка шведских воинов перед решающим штурмом напоминает ситуацию, возникшую в датском войске, примерно через столетие штурмовавшем некое укрепление на Самбии. Саксон Грамматик так описывает финал этой битвы: «Хакон, сын конунга Харальда, прозванного Синезубым (930-е – 1 ноября 986? гг.), напал на сембов. Когда он увидел, что его мужи в момент опасной борьбы дрогнули, приказал он возложить огонь на вытащенные на берег корабли, дабы отнять у дрогнувших надежду на бегство. Битва выпала победоносной для датского меча. Даны победили замландцев, взяли в жёны женщин поверженных пруссов и повели свою жизнь вместе с (бывшими – К.В.) врагами» (цит. по: Mühlen B., 1975, S. 1). Возможность вытащить на берег парусные ладьи и преодолеть авандюну существует лишь в северной части полуострова Самбия, поблизости от комплекса памятников археологии в уроч. Каир. Собственно, для его захвата и был предпринят в сер. Х в. датский набег (Кулаков В.И., 1006, с. 140). Кроме общих черт при описании военных действий, комплексы памятников археологии эпохи викингов Grobina и Каир объединяет отсутствие ярко выраженных следов открытого торгово-ремесленного поселения с обильным культурным слоем и массой находок IX–X вв. Уроч. Каир окружено скоплением поселений разных эпох. Среди них в 1979 г. было выявлено пятно культурного слоя разм. 350110 м с фрагментами лепной керамики предположительно IX–X вв. (Кулаков В.И., 2012, с. 20). К настоящему времени данные аэрофотосъёмки позволяют говорить о поселении разм. ок. 700 × 500 м, в шурфах на территории которого обнаружен материал преимущественно XI–XII вв. (Ibsen T., 2009, S. 265). Grobina и Каир характеризуются наличием в пределах комплекса памятников археологии погребений различных исторических эпох, начиная с неолита или эпохи ранней бронзы (Petrenko V., Urtäns J., 2012, р. 15–17; Кулаков В.И., 2012, с. 21).
Оба скопления памятников представляются местами долговременно производившихся погребений, которые использовались как западнобалтскими автохтонами, так и скандинавскими пришельцами. К сер. VII в. их количество в юго-восточной Балтии стало столь высоко, что стало возможным возведение одного или даже нескольких могильников сначала в Grobina, а затем и на Kaup. Примечательна большая доля готландских погребений на этих пунктах. Третьим пунктом в ареале западных балтов, содержащим готландские захоронения VIII–IX вв, является грунтовой могильник на ул. Монюшки в г. Elbląg (Neugebauer W., 1975, S. 20). Ян Жак ещё в 6о-х годах ХХ в. предположил, что преимущественно женские погребения на ул. Монюшки принадлежат останкам жён прусских воинов, привезённым с о. Готланд (Кулаков В.И., 1996, с. 138). Этот же феномен фиксируется в случае с грунтовым могильником Daumen/Tumiany (Кулаков В.И., 1990, с. 178, 179) VII–VIII вв. и с синхронными могильниками в Grobina и Elbląg. Возможно, самые ранние готландские женские захоронения (Кулаков В.И., 2012, с. 54) на могильнике Kaup также принадлежат жёнам пруссов. Только Daumen/Tumiany дают массив женских находок, связанных в основном с Подунавьем (кроме, пожалуй, изготовленных в Скандинавии звериноголовых фибул – Кулаков В.И., 2011, с. 51–64). Остальные показатели связей западных балтов указывают на о. Готланд.
Именно с такой сакральной по своему смыслу спецификой скопления погребальных памятников со скандинавскими чертами в юго-восточной Балтии связан западнобалтский феномен в эпоху викингов. Торговые эмпории северян возникали здесь не только ввиду удобства водных и сухопутных подходов к поселению или к скрещению торговых путей. Для пришельцев были важны места, исторически связанные с их предками, участки балтской территории, освящённые многовековым присутствием останков их родственников.
