Томас Эсбридж - Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю
Крестовый поход Боэмунда
Боэмунд Тарентский отплыл в Европу осенью 1104 года. Позже ходили слухи, что его не захватили византийские агенты во время путешествия по Средиземному морю только в результате очень эксцентричного обмана. Боэмунд будто бы распространил слух о своей смерти и путешествовал на запад в гробу с отверстиями для поступления воздуха. Для полноты картины его положили рядом с гниющим трупом задушенного задиры, так чтобы его «тело» издавало соответствующий отталкивающий запах. Дочь Алексея I Анна Комнина даже позволила себе нотку восхищения его неукротимым «варварским» духом, написав: «Не понимаю, как он выдержал такую осаду собственного носа и продолжал жить».
Каким бы ни был вид транспорта, доставивший Боэмунда в Италию в начале 1105 года, его встретили с восторгом и лестью. Самозваный герой Первого крестового похода вернулся. Он довольно скоро заручился согласием и поддержкой преемника Урбана II Пасхалия на подготовку нового Крестового похода, который Боэмунд «продвигал» в Италии и Франции в течение двух следующих лет. Попутно он выполнил клятву и посетил мощи святого Леонарда в Нобле, привезя в дар серебряные кандалы, как знак благодарности за освобождение из плена в 1103 году. Он также, вероятно, спонсировал копирование и распространение воодушевляющего рассказа о Первом крестовом походе, похожего на Gesta Francorum, но превозносящего его собственные достижения и очерняющего греков. Влияние Боэмунда увеличивалось, на его призыв собирались восторженные толпы. В это время он и заключил брачный союз, вознесший его в высший эшелон франкской аристократии. Весной 1106 года он женился на принцессе Констанции, дочери короля Франции. Примерно в это же время одна из незаконных дочерей короля — Сесилия была обручена с Танкредом. Боэмунд воспользовался собственной свадьбой, чтобы гневно обрушиться на своего теперешнего врага — Алексея Комнина, якобы предавшего крестоносцев в 1098 и 1101 годах и посягавшего на Антиохию.
К концу 1106 года Боэмунд вернулся в Южную Италию, чтобы лично надзирать за постройкой флота для Крестового похода. Его восторженными сторонниками стало уже много тысяч человек. Но, несмотря на размер сил, которые собрались в Апулии годом позже — около 30 тысяч человек, для перевозки которых было построено более 200 судов, — историки долго спорили относительно природы этой экспедиции. В конце концов ученые пришли к общему мнению: эта военная кампания, нацеленная на греческую христианскую Византийскую империю, не может считаться Крестовым походом или, по крайней мере, должна рассматриваться как искажение идеи крестоносного движения. Экспедиция, очевидно, имела кое-что общее с Первым крестовым походом — участники давали клятву, нашивали на одежду крест и ожидали отпущения грехов. Суть споров зависела от папского участия. Ведь папа никогда не мог сознательно пожаловать привилегированный статус Крестового похода экспедиции против христиан; скорее Боэмунд, сжигаемый честолюбием и ненавистью, обманул папу, сказав, что его армии будут сражаться в Леванте.
Такой взгляд на события изобилует важными проблемами. Основная масса современных свидетельств говорит о том, что папа был в курсе намерений Боэмунда и тем не менее поддерживал его и отправил папского легата, чтобы проповедовать кампанию в Италии и Франции. Даже если предположить, что Пасхалий был введен в заблуждение — а это маловероятно, нет никаких сомнений в том, что большое количество будущих участников принимали и поддерживали идею Крестового похода против греков. В действительности попытка оттеснить экспедицию Боэмунда на задний план, как искажение идеи Крестовых походов, является симптомом более фундаментальной ошибки: веры в то, что идеи и практика Крестовых походов уже слились и создали единый идеал. Для большинства людей, живших в Западной Европе начала XII века, этот новый тип религиозной войны не имел окончательно сформировавшейся индивидуальности и оставался предметом постоянно и органично развивающимся. Насколько это касалось их, Крестовые походы не обязательно должны были быть направлены против мусульман, поэтому многие с готовностью приняли идею ведения священной войны против Алексея Комнина, раз уже его назвали врагом латинского христианства.
Какой бы ни была подоплека «крестового похода» 1107–1108 годов против Византии, сама экспедиция оказалась совершенно неорганизованной. В октябре 1107 года латиняне пересекли Адриатику и осадили город Дураццо (в современной Албании), который современниками считался западными воротами греческой империи. Но, несмотря на подготовку Боэмунда, Алексей Комнин легко провел его, развернув свои силы так, чтобы перерезать пути снабжения латинян, одновременно всячески избегая прямой конфронтации. Ослабленные голодом, неспособные пробить оборону Дураццо, в сентябре 1108 года латиняне капитулировали. Боэмунд был вынужден согласиться на унизительный мир — Девольский договор. По условиям этого соглашения он должен был управлять Антиохией до конца своих дней, как подданный императора, но в город следовало вернуть греческого патриарха, при этом само княжество будет ослаблено уступкой Киликии и Латакии Византийской империи.
Соглашение не вступило в силу и потому не оказало влияние на будущие события, потому что Боэмунд так никогда и не вернулся в Левант. Осенью 1108 года он вернулся в Италию, и после этого его имя лишь изредка встречается в исторических хрониках. Его грандиозные планы потерпели полный крах. В 1109 году или около того Констанция родила ему сына, также получившего имя Боэмунд, но в 1111 году некогда грозный лидер Первого крестового похода занемог и 7 марта умер в Апулии. Танкред остался у власти, вероятно номинально все еще считаясь регентом, но обладая у франков неоспоримым авторитетом. Утремеру действия Боэмунда все же оказали одну услугу. Его Балканская кампания отвлекла внимание и ресурсы Алексея от Леванта и позволила Танкреду установить продолжительный контроль над Латакией и Киликией.[88]
ПРАВИТЬ НА СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ
Усилия Танкреда расширить княжество Антиохия и увеличить его богатство и международное влияние стали еще более энергичными после 1108 года, и он продемонстрировал готовность пустить в ход любые средства для достижения своих целей. В течение пяти следующих лет он трудился без устали, ведя практически постоянные военные кампании. Используя территориальные завоевания, политические союзы и экономическое давление, Танкред вскоре подошел вплотную к созданию Антиохийской империи в Леванте.
Графства Эдесса и Триполи
Между 1104 и 1108 годами Антиохия фактически господствовала над графством Эдесса. Когда Танкред осенью 1104 года принял на себя управление княжеством, он назначил своего дальнего родственника, участника Первого крестового похода Ричарда Салернского, регентом Эдессы. Ричард оказался непопулярным правителем, и антиохийское влияние никак не сдерживалось, пока граф Бодуэн II оставался в плену.
Антиохийцы не делали попыток организовать освобождение графа. Летом 1104 года, когда тюремщики Бодуэна впервые предложили обсудить условия выкупа, даже Боэмунд заколебался. Вместо того чтобы отплатить за энергию, которую Бодуэн потратил в 1103 году, чтобы обеспечить свободу Боэмунда, князь предпочел сохранить контроль над немалыми аграрными и коммерческими ресурсами Эдессы, которые по примерным оценкам составляли 40 тысяч золотых безантов в год. Став у руля франкской Сирии, Танкред продолжал пользоваться доходами и игнорировать положение Бодуэна.
В 1107 году спутник графа Жослен де Куртене, правитель Телль-Башира, был выкуплен жителями города и в следующем году успешно провел переговоры по освобождению Бодуэна из Мосула. На соглашение с ним пошел военачальник Чавли, последний правитель Мосула, но, учитывая собственное непрочное положение в продолжающейся междоусобной борьбе в ближневосточных исламских государствах, Чавли потребовал не только денежный выкуп и заложников, но и обещание военного союза.
Когда Бодуэн летом 1108 года заявил свои права на Эдессу, воцарилось весьма напряженное положение, из которого выхода не было. Пользуясь в течение четырех лет всеми богатствами и ресурсами графства, Танкред не был намерен просто так отдать территорию, которую спас от завоевания. Он стал оказывать давление на Бодуэна, чтобы тот признал господствующее положение Антиохии. В конце концов, настаивал он, исторически Эдесса и раньше была вассалом византийского княжества Антиохия. Граф отказался, в первую очередь потому, что уже присягнул на верность Бодуэну Булонскому в 1100 году. Когда ни одна сторона не желает уступать, конфликт неизбежен.
В начале сентября были собраны армии. Меньше чем через десять лет после завоевания Иерусалима Бодуэн и Танкред, латиняне, ветераны Первого крестового похода, были готовы и желали выступить друг против друга в открытой войне. Еще более шокирующим стал тот факт, что Бодуэн в этой борьбе выступил вместе со своим новым союзником Чавли Мосульским и 7 тысячами мусульманских воинов. Когда сражение началось, вероятно где-то в районе Телль-Башира, Танкред, хотя и был в меньшинстве, не сдал позиций. Но когда потери христиан у обеих сторон превысили 2 тысячи человек, патриарх Бернар, духовный правитель и Антиохии, и Эдессы, вмешался, чтобы успокоить и рассудить спорщиков. Свидетели публично подтвердили, что Танкред действительно обещал Боэмунду уступить контроль над Эдессой после освобождения Бодуэна, антиохийский правитель был вынужден неохотно отступить. Вопрос внешне был урегулирован, но ненависть и соперничество сохранились. Танкред упрямо отказывался передать территорию в северной части графства и вскоре потребовал от Бодуэна дань в обмен на мир с Антиохией.[89]
