И. Василевский - Романовы
Петр очень недоволен поведением Алексея за границей. Когда, по возвращении его в Петербург, Петр приказал сыну показать чертежи, чтобы убедиться, исполнил ли он предписанную ему программу, царевич показал подложные чертежи, а чтобы отец не заставил его чертить при себе — он нарочно прострелил себе руку. Дело открылось, но разъяренный Петр терпит, ибо видит в Алексее единственного наследника престола.
Но вот у Алексея и Шарлотты родился сын, и Петр считает, что теперь можно подтянуть вожжи. В случае чего внук может остаться наследником престола вместо сына. Петр пишет суровое письмо Алексею: «Горесть меня съедает, видя тебя, наследника, весьма в направлении дел государственных непотребного. Я есмь человек и смерти подлежу. Кому свое насаждение оставлю? Какого злого и упрямого нрава ты исполнен? Сколь много за сие тебя бранил и бивал, но все даром. Последний сей тестамент тебе пишу, аще не лицемерно обратишься. Если же ни — известен же будь, что я тебя весьма наследства лишу, яко уд гангренный отсекают. Не могу тебя, непотребного, пожалеть».
Но и этот последний «тестамент» не действует.
Через некоторое время после этого Петр обращается с новым посланием к Алексею. «Так остаться, как желаешь быть, ни рыбой ни мясом, невозможно, — пишет он сыну, увещевая его исправиться. — Не то я с тобой, как со злодеем, поступлю». Сурово грозит Петр сыну, собираясь постричь его в монахи. Никаких особых грехов за Алексеем не числится, но он сын нелюбимой Евдокии, возле него группируются лица, недовольные Петром, а главное — он «ни рыба ни мясо». Не такой он сын, какого хотел для себя энергичный царь.
Проходит еще полгода. Занятый своими делами, Петр как будто забыл на все это время об Алексее. За это время он успел уже окончательно склониться к мысли о заключении сына в монастырь, но Алексей, напуганный угрозами отца, захватив с собой Ефросинью, бежит из Петербурга за границу.
Официально он заявляет, что едет в Ригу, куда его вызывает Петр, но на самом деле отправляется в Вену, чтобы отдаться под покровительство австрийского императора, родственного ему по жене. По наведенным справкам император не только обещает «не выдавать» своего зятя, но еще и ассигнует ему пенсию — три тысячи флоринов ежемесячно. Им с Ефросиньей хватит.
Когда весть о побеге Алексея дошла до Петра, царь рассвирепел. Этот мальчишка осмелился обмануть его, императора всероссийского! Смерть виновному! Петр рассылает по всей Европе сыщиков. Здесь и Веселовский, и Толстой, и Румянцев. «Напали на след, скоро нагоним зверя» — сообщают посланные. Однако «скоро» оказалось весьма относительным — поиски сбежавшего наследника затянулись почти на год. Император австрийский поместил Алексея в старой башне замка Эренберг, где тот жил инкогнито, ничем о себе не заявляя. Но хитрый Румянцев, русский резидент в Вене, умудрился все же разузнать тайну местопребывания царевича. С несколькими офицерами Румянцев появляется возле убежища Алексея, стараясь выкрасть его оттуда и во что бы то ни стало арестовать.
Венский двор решает тогда перевести царевича Алексея в Неаполь, только что уступленный австрийцам. Алексею поставлено условие расстаться с русскими слугами, ибо из-за их постоянного пьянства сохранение тайны делается затруднительным. Царевич соглашается, но настоятельно требует, чтобы ему разрешили взять с собой одного пажа. Под видом этого пажа с ним едет все та же Ефросинья, как будто заколдовавшая Алексея. В чем тайна обаяния этой толстой и коротконогой некрасивой рыжей женщины, неизвестно, но Алексей не может прожить ни одного дня без своей Ефросиньи.
Румянцев сумел узнать и новый адрес. Вдогонку за добычей он едет в Неаполь. Вместе с Толстым он является к австрийскому императору с официальным требованием выдачи скрываемого наследника престола. Император Карл VI испуган угрозами Петра: «Буде цесарь откажет и наших послов видеться с сыном нашим не допустит, мы сие примем за явный разрыв и будем пред всем светом искать неслыханную и несносную нам и чести нашей обиду отомстить».
Румянцев и Толстой допущены к Алексею. Румянцев начал с того, что подкупил не только всех представителей власти, но и Ефросинью. Искусно запугивая Алексея предстоящим будто бы приездом Петра в Италию и неизбежностью насильственной выдачи его в руки царя, Румянцев и Толстой убеждают его по доброй воле отдаться на милость царственного отца. Покорного сына отец всегда простит. Если же Алексей будет упорствовать, ему грозит суровое наказание. К тому же местные власти сегодня же разлучат его с «сокровищем» — Ефросиньей.
«Сокровище», получившее много подарков, тоже замолвило и со своей стороны словечко, и слабохарактерный Алексей поддался. Он пишет смиренное письмо царю. Выражает горькое раскаяние, отказывается от каких бы то ни было прав и молит только об одном: чтобы ему, как недостойному престола, разрешили тихо жить в отдалении, на покое, с его возлюбленной Ефросиньей.
Петр отвечает сыну милостиво, дает ему целый ряд обещаний, разрешает даже исполнить давнюю мечту сына о женитьбе на Ефросинье, но требует одного — чтобы свадьба произошла в пределах России.
Царевич в восторге. Ему не приходит в голову, что все эти обещания Петра — простая ловушка.
Он отправляется в путь.
Карл VI, желая полностью исполнить свой долг перед доверившимся ему Алексеем, посылает к нему своего губернатора, графа Коллорадо, с тем, чтобы он наедине, без свидетелей, поговорил с Алексеем и спросил его, правда ли, что он без принуждения, по своей доброй воле возвращается на Родину. Но агенты русского царя с Румянцевым и Толстым во главе умудряются в пределах чужого государства силой оружия прогнать посланного австрийским императором представителя.
Судьба Алексея предрешена. Ничто в мире уже не спасет его от той ловушки, которую приготовил ему Петр. Он еще долго будет, как кошка с мышкой, играть с запуганным, слезливым сыном, но судьба жертвы предрешена безусловно.
3 февраля 1718 года в Кремле устраивается торжественное собрание духовенства и высших гражданских чинов. Предстоит публичный суд над недостойным сыном.
Алексей в качестве обвиняемого появился «без шпаги», бледный и перепуганный. Петр в присутствии всех в гневной речи осыпает его бранью и упреками. Алексей, заливаясь слезами, падает на колени, молит о прощении, напоминает отцу о тех обещаниях, которые дал царь в своем письме.
Но те письма, которые писались, когда Алексей был за границей и его надо было оттуда выманить, теперь ничего не стоят в глазах Петра. Теперь он требует одного: Алексей должен назвать всех соучастников и торжественно, в Успенском соборе, отказаться от престола. А там видно будет.
С первого же допроса Алексей называет длинный ряд имен «соучастников»: Вяземский, Василий Долгорукий, Дикий, Афанасьев, Кикин. Длинен список оговоренных лиц. Вины за ними нет никакой. Они только состояли в переписке с Алексеем, они только не приняли мер, чтобы помешать его побегу. Но разъяренный Петр в застенках Преображенского приказа свирепствует вовсю.
Кикин получил 1000 ударов кнутом и колесован. Афанасьеву отрубили голову. Досифей, епископ Ростовский, уличенный в том, что говорил о возможности воцарения Алексея, после пытки также колесован. Поклоновскому отрезали язык, губы и нос. Головы всех казненных вздеты на кол, их трупы всенародно сожжены. Петр заставляет Алексея присутствовать при всех этих казнях и пытках, а затем увозит его с собой в Петербург.
Несчастный Алексей думает, что былые вины уже искуплены. Он выдал всех друзей своих, виновных и невиновных. В Успенском соборе, на том самом месте, где в будущем он должен был короноваться, Алексей по указке Петра провозгласил торжественный текст отречения от престола. Он мечтает, что теперь Петр позволит ему жить вдали от себя с Ефросиньей. Но в Петербурге допросы возобновляются. Оказывается, Ефросинью уже заключили в крепость, а вскоре после этого арестовали и самого Алексея, до тех пор остававшегося на свободе.
Показания «милого дружка», Ефросиньи, окончательно загубили Алексея. Петр еще не хочет официально подвергать пытке своего сына, так недавно еще известного всей России в качестве наследника престола, но неофициально пытка была применена. Один из крестьян графа Мусина-Пушкина был осужден на каторгу за то, что рассказал, как на его глазах царевича, сопровождавшего государя во время прогулки за городом, отвели в отдаленный сарай и оттуда раздавались крики и стоны.
До середины июня Алексей хотя и подвергался такого рода допросам, но оставался на свободе. Петр не хочет лично решать вопрос об аресте сына. Он снова созывает собрание высших чинов и высшего духовенства, вручает им обвинительный акт и требует, чтобы они решили распрю между ним и сыном. Духовенство от определенного ответа уклонилось. Витиеватая отписка духовенства в ответ на запрос царя содержит в себе ссылки, с одной стороны, на Ветхий Завет, позволяющий отцу наказывать сына, а с другой стороны, на Новый Завет, допускающий прощение отцом блудного сына. Сенат тоже не находит определенного ответа и требует дополнительных данных. Никто не хочет взять на себя решение вопроса о судьбе царского сына.
