Лебек Стефан - История Франции. Том I Происхождение франков
Все это отнюдь не обязательно благоприятствовало развитию самих городов: если исключить мелкую торговлю и небольшие ремесленные мастерские, то единственной сферой значительной экономической активности, возникающей то здесь, то там (о чем можно судись скорее по археологическим раскопкам, чем на основе текстов), стало строительство соборов. Но будущее принадлежит периферии, целому созвездию новых ядер развития. По-прежнему сохраняется первый пригородный круг с храмами, возникшими на месте старинных некрополей. В течение VII века эти храмы все чаще и чаще превращаются, по примеру Сен-Дени, в обширные монастыри. Благодаря пожертвованиям королей и знати они становятся богатыми центрами, пунктами концентрации перераспределения излишков, а следовательно, удобными местами торговли. Кажется очевидным, что главной заботой при учреждении ярмарки в Сен-Дени было обеспечить сбыт вина, производившегося в монастырском хозяйстве. Впоследствии репутация этой ярмарки позволила привлечь к ней и других крупных виноторговцев Парижского бассейна. Второй круг составляли «виллы», которых было значительно больше в центре, чем на периферии прежних «цивитатов». Из обычных мест времяпрепровождения знати эти «виллы» превратились в очаги концентрации и перераспределения сельскохозяйственных продуктов сбыта ремесленных изделий, поскольку теперь ремесленное производство сконцентрировано в основном на обширной периферии крупных городов, в особенности городов, расположенных на перекрестках торговых путей. В их ряду можно выделить Кёльнский бассейн — он унаследовал давние традиции ремесленного производства (это связано с длительным нахождением римских войск на рейнских рубежах) и по-прежнему был центром пересечения многочисленных сухопутных дорог, удобно связывавших его с внутренними районами Галлии и с Германией. Здесь в VII веке находились многочисленные оружейные, стекольные, керамические мастерские. Число таких мастерских растет во всех станах, граничащих с Северным морем.
Париж в эпоху меровингов
Характернейший пример новой ситуации — Париж.
О нем мы уже упоминали, когда рассказывали о расположенном поблизости Сен-Дени и об окрестных королевских «виллах». Центр города Сите. Так всегда назывался и остров, где этот центр расположен. Он был связан с правым берегом Сены Большим мостом, ныне мостом Нотр-Дам по оси улицы Сен-Мартен, а с левым берегом реки — Малым мостом по оси улицы Сен-Жак. На том и другом мосту стояли лавки, а сами мосты открывали дорогу к двум единственным городским воротам. Город был окружен двойной стеной, внутри которой имелся узкий проход для стражи. Целиком опустошенный сильнейшим пожаром в 585 году, остров вновь был застроен деревянными зданиями, которые располагались очень произвольно, за исключением нескольких главных осей, вроде тех, что соединяли оба моста. Благодаря этому прежняя уличная сеть в значительной степени сохранилась. Одна из улиц была пятиметровой ширины, большинство же имели ширину в три метра, а то и в половину этого размера. Отметим определенную специфику отдельных частей Сите: у южных ворот находились ювелирные мастерские (куда захаживал Элуа), существовал еврейский квартал. В целом же жизнь на острове регулировали два центра, признанные еще во времена христианской империи и утвержденные Хлодвигом: западный административный центр, продолжавший свою деятельность, несмотря на дезертирство королей (там был расположен один из самых активных монетных дворов королевства), и особенно религиозный центр на востоке. Здесь, над епископскими постройками возвышался большой собор, построенный по повелению Хильдебера в середине VI века и названный Сент-Этьен в VII веке. Этот собор шириной в 36 м, длиной примерно в 80 м, с 10-метровым нефом, с четырьмя приделами, с колоннами и карнизами, вызывал уважение современников, восхищал Фортуната.
В Сите было много церквей, их стало гораздо больше в VI и VII веках на правом и левом берегах Сены. В особенности на левом берегу, который, как и в эпоху римлян, оставался более приветливым. Там были сооружены церкви Сен-Северин, Сент-Этьен-де-Гре и Сен-Симфорьен-де-Винь. Две последние были богато украшены по завещанию Эрминетруды. На этом берегу, в основном вокруг больших пригородных храмов (храм Святых Апостолов, ныне Сент-Женевьев; Сен-Венсан, ныне Сен-Жермен-де-Пре), находятся восемь из тринадцати кладбищ меровингского периода, открытых археологами на сегодняшний день. Храмы воздвигались и на правом берегу, хотя этому мешали болота, возникшие на месте бывших речных протоков. На высоких местах, хорошо осушенных, были построены церкви Сен-Жерве-Сен-Проте (без сомнения, в конце VI века), Сен-Жермен-л’Оксеруа (около середины VII века), а также — большой собор Сен-Мартен-де-Шам (ранее 710 года, когда он впервые упоминается в одной из грамот Хильдебера III). Сколько церквей, сколько больших базилик, столько и жизненных центров. Конечно, центров жизни духовной, но также и материальной, поскольку за паломничествами следовали приношения, пожертвования и завещания благодетелей, увеличение богатства вело к развитию хозяйственной деятельности, а эта деятельность в конечном итоге приводила к умножению числа жилищ и к образованию на городской периферии новых кварталов.
Но основные центры жизнедеятельности города, наиболее специфические, находились почти на окраине — в королевских налоговых ведомствах (существовала целая дюжина таких ведомств), а также в самом знаменитом из пригородных соборов. Речь идет об административной деятельности, поскольку именно из королевских «вилл», особенно из Клиши, вышло большинство грамот VII века. Речь идет и об интеллектуальной, а вскоре и о художественной деятельности, ибо именно в Сен-Дени началось развитие самой плодовитой французской историографической школы эпохи средневековья и крупной мастерской рукописной миниатюры. Наконец, речь идет о торговой деятельности, так как на пространстве между этим аббатством и Сеной устраивались, начиная с 634–635 годов, самые знаменитые ярмарки меровингской и каролингской эпох. На ярмарки сразу же стали приезжать в большом количестве англосаксы, за ними последовали фризы. Как мы уже могли заметить на примере экспорта оружия, стекла и керамики из рейнского региона, отныне франкская Галлия открывалась северу.
С юга на север: сдвиг центра экономического тяготения
Конечно, средиземноморская торговля не умерла в VII веке. Об этом свидетельствуют грамоты, которые меровингские короли, начиная с Дагобера и кончая его правнуком Хильпериком в начале VII века, давали церковным учреждениям и подтверждали в их пользу. По этим текстам видно, что в Марселе и в Фосе было еще много товаров, поступавших туда из стран европейского Средиземноморья, Северной Африки и Востока. Часть этих продуктов, изымавшаяся королевским фиском в виде налога на торговые места, хранилась в «кладовых фиска». Некоторые церкви, например, монастырь Корби в Пикардии, имели разрешение на снабжение из этих складов. Другие церкви, такие как Сен-Дени, ежегодно получали по одному су от каждого франка прибыли. Известно, что еще в 717 году монахи Корби получили подтверждение привилегии, дарованной им в 661 году. Привилегия предоставляла обители льготы в обеспечении товарами, поступавшими на рынок Фоса. Среди них перечислялись сукна, масло, вино, гарум (острая рыбная приправа), рис, финики, фиги, миндаль, перец, тмин, гвоздика, корица, нард…
Но есть признаки, которые не обманывают и которые позволяют констатировать затухание прежних торговых связей. Около 670 года в канцелярии меровингских королей перестают употреблять папирус как материал для грамот, его вытесняет пергамент (самая старинная из сохранившихся грамот на пергаменте относится к 677 году). Разумеется, сам по себе этот факт не является свидетельством прерванных контактов со Средиземноморьем, но очевидно, что смена писчего материала была связана с его вздорожанием. Папирус несомненно становился все более редким на рынке. Не удивительно, что в таких условиях аббатство Сен-Дени пожелало в 694 году совершить следующий обмен: вместо сотой доли ежегодных доходов марсельской таможни, а также налоговых льгот при ввозе средиземноморского масла для монастырских нужд получить права на владение «виллой» Нассиньи в Берри. Видя успех своей ярмарки, монахи Сен-Дени понимали, как и большая часть светских и церковных злит Северной Галлии, что будущее связано с севером. И дело здесь не в том, что мощный исламский поток отрезал запад от питавшего его африканского и восточного рынка, как считали довольно долго после работ А. Пирена. Переориентация была связана скорее с тем, что начал оживляться — робко в конце VI века и гораздо решительнее в VII веке — большой торговый путь вдоль берегов Северного моря. Он шел и дальше — по Балтике и судоходным русским рекам, благодаря чему стал перехватывать часть торговли восточными товарами. Для Северной Галлии открывались особые возможности — в обмен на изделия своих ремесленников и на излишки своего развивающегося сельского хозяйства получать кожи и меха, шерсть и сукна, янтарь и слоновую кость, камни и металлы, а в особенности серебро, которое скоро произведет переворот в истории западноевропейского монетного дела.
