Алексей Борисов - Нюрнбергский процесс, сборник документов (Приложения)
Это ваши слова?
Далерус: Да.
Файф: Таково было Ваше впечатление? Конечно, Вы имели в виду, что они были духовно опьянены идеей войны.
Далерус: Очень скоро их настроение изменилось.
Файф: Таким образом, из трех главных руководителем Германии — канцлер был ненормальный, рейхсмаршал, или фельдмаршал, каковым Геринг был тогда, находился в состоянии безумного опьянения и, согласно показаниям подсудимого Геринга, министр иностранных дел был убийцей, который хотел устроить Вам авиакатастрофу?
Далерус: (Свидетель кивает головой.)
Файф: На субботу и воскресенье, то есть на 26 и 27 августа, Вы отправились в Англию. Вы сказали мне, что Вы не знали о том, что нападение на Польшу, которое должна было иметь место утром 26-го числа, было отменено, и Вы не знали, что намерения Гитлера заключались в том, чтобы устранить британское вмешательство. Таким образом, Вы вернулись из Англии 27-го числа с этими более полными условиями, и английский ответ заключался в том, что в то время, как Англия будет соблюдать свои обязательства, она надеется и рекомендует, чтобы германское и польское правительства начали переговоры между собой по этому вопросу?
Далерус: Да.
Файф: Такой ответ Вы привезли с собой.
Теперь я хотел бы, чтобы Вы припомнили беседу с Герингом во время завтрака, которая происходила, как мне кажется, в поезде или его ставке 28 августа.
В то время Геринг разве не пытался убедить Вас в том, что возвращение Данцига и коридора не меняет военного положения Польши?
Далерус: Да.
Файф: Теперь я хотел бы, чтобы Вы перешли к заседанию, на котором сэру Невилю Гендерсону были вручены условия. Оно началось в 7 ч. 15 м. вечера 29 августа и продолжалось довольно долго. Вы помните это заседание?
Далерус: Да.
Файф: А затем, как Вы ответили одному из обвинителей, возникла трудность в связи с требованием о присылке полномочного представителя в течение 24 часов?
Далерус: Да.
Файф: Далее, я полагаю, сэр Джордж Огилви Форбс сказал Вам, что это заседание закончилось очень плохо, и в 11.30 Вы видели Геринга, который сказал почти то же самое, что и сэр Огилви Форбс в отношении этого совещания?
Далерус: Да.
Файф: И он сказал, что канцлера очень расстроило, что сэр Невиль Гендерсон сказал, что это требование о присылке полномочного представителя в течение 24 часов было равносильно ультиматуму?
Далерус: Да...
Файф: Утром 1 сентября Вы, кажется, встретились с Герингом в 8 часов. Правильно ли будет описать его поведение, когда он сообщил Вам о нападении на Польшу, если сказать, что он был весьма медлителен и прибегал к отступлениям, сообщая Вам новость о том, что нападение уже имело место?
Далерус: Да, настолько, что я немедленно позвонил в Лондон, связался с министерством иностранных дел и сообщил одному лицу, что, согласно полученным мной сведениям, на Польшу напали, и, естественно, они поинтересовались тем, что теперь произойдет со мной, когда я передавал по сообщение.
Файф: Да, но он, в конце концов, признал, что они напали на Польшу. Затем Вы имели еще одну беседу с Гитлером. Теперь я хотел бы, чтобы Вы выяснили еще один вопрос.
После того, как Гитлер сказал: «Я буду воевать хоть десять лет», — он начал размахивать кулаком и согнулся настолько, что кулак почти коснулся пола?
Далерус: Да.
Файф: Значит, он был в таком же состоянии, как и во время Вашей предыдущей беседы?
Далерус: Он, возможно, был в еще более нервном состоянии.
Файф: Я прошу сказать, основываясь на фактах, которые я Вам назвал и с которыми Вы согласились, составили ли Вы свое мнение о том, что цель германского правительства, включая Геринга, заключалась в том, чтобы расколоть Польшу и Великобританию и оккупировать Польшу с согласия Великобритании?
Далерус: Если бы я знал факты, о которых я услышал позднее...
Штамер: Я считаю, что этот вопрос заходит слишком далеко. Поэтому я возражаю против этого вопроса. Он относится ко всему правительству в целом и к определенному числу лиц. Кроме того, это высказывание — оценочное заключение, а не факт, о котором должен рассказывать свидетель.
Файф: Вопрос заключался в том, являются ли эти факты основой Вашего мнения?
Председатель: Трибунал считает, что этот вопрос вполне допустим и вытекает непосредственно из допроса, проведенного защитником...
Файф: Я сформулирую мой вопрос следующим образом: являются ли те факты, о которых Вы слышали и которые Вы подтвердили сегодня, являются ли они основой для формирования Вашей точки зрения, которую Вы изложили в ответе доктору Штамеру сегодня утром?
Далерус: Да. В то время я думал, что я могу сделать что-нибудь для того, чтобы предотвратить новую войну, я мог определенно доказать, что правительство Великобритании сделало все возможное для того, чтобы предотвратить эту войну. Но если бы я знал то, что я знаю сегодня, то я понял бы, что мои усилия никак не могли оказаться успешными.
Файф: Я хочу выяснить еще один вопрос. Доктор Штамер просил, чтобы были названы фамилии английских промышленников[259]. Я как представитель английского правительства очень заинтересован в том, чтобы в этом вопросе не осталось никаких тайн, и поэтому я почтительно прошу, чтобы Вы, милорд, разрешили мне попросить господина Далеруса назвать эти фамилии.
Председатель: Конечно, если Вы этого желаете.
Файф: Господин Далерус, не назовете ли Вы нам имена тех джентльменов, которых Вы встретили в поместье Вашей жены в Шлезвиг-Гольштейне?
Далерус: Должен ли я зачитать эти фамилии или передать Вам их список?
Файф: Зачитайте, пожалуйста.
Далерус: Достопочтенный Чарльз Мак Ларн, С.В. Россен, А. Гольден, сэр Роберт Рениг, Брайон С. Маунтин, К.Ф. Спенсер, Т. Менсефорд.
Файф: Благодарю Вас.
IMT, vol.9, р.457—487.
Примечания
1
В частности в этом декрете советская власть признавала обязательства, накладываемые на неё Гаагской конвенцией. В том числе Гаагскую конвенцию 1907 года о содержании военнопленных.
2
Советский Союз присоединился к данной конвенции, смотри Декларацию о присоединении Советского Союза к Женевской конвенции.
3
Решение смешанной медицинской комиссии должно в значительной части основываться на данных лагерных врачей и врачей — соотечественников военнопленных или на освидетельствовании врачами-специалистами держащей в плену Державы.
4
Т.е. нацистская Германия в любом случае должна был соблюдать подписанную Германией конвенцию, вне зависимости от наличия под ней подписи СССР.
5
27 июля 1929 года в Женеве было подписано 2 документа:
1) Конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях.
2) Конвенция об обращении с военнопленными.
Данная декларация говорит о присоединении к первой конвенции, под ее действие попадают раненые и больные в захваченном неприятелем госпитале. А вот захваченная на поле боя живая сила противника попадает под категорию военнопленных.
6
Данное постановление было принято в следствии несогласия СССР с рядом положений Женевской конвенции. В частности, она предусматривала, что для офицерского состава положены льготы (например, жалование) и возможность носить в лагере знаки различия. В то же время Женевская конвенция предусматривала возможность обязательного привлечения военнопленных к работам, что руководству СССР не понравилось.
Данное положение действовало только до 1 июля 1941 года, когда советским правительством было принято новее положение о военнопленных, а предыдущее утратило силу.
7
Списочный номер, номер по списку.
8
Советское положение, во-первых, было более демократичным, чем Женевская конвенция, во-вторых, предусматривало более хорошее содержание для военнопленных хотя бы за счёт того, что жалованье назначалось не только офицерам, но всем военнопленным.
9
Постановление СНК СССР №1798-800с от 1 июля 1941 г. вместе с Положением о военнопленных было объявлено приказом НКВД СССР №0342 от 21 июля 1941 г.
10
Положение о военнопленных 1941 г. существенно отличалось от положения 1931 г. Это отличие в первую очередь связано с ужесточением режима содержания военнопленных. Так, если в 1931 г. снабжение военнопленных предусматривалось по нормам снабжения военнослужащих тыловых частей РККА, то в 1941 г. уже по нормам, устанавливаемым УПВИ НКВД СССР. Военнопленные лишились права избирать собственные органы для представительства интересов военнопленных и иных целей. Военнопленные рядового и унтер-офицерского состава теперь в обязательном порядке привлекались к труду без их согласия на это. Из положения 1941 г. исчез пункт о том, что удержание из заработка военнопленного на возмещение расходов по его содержанию не может превышать 50% заработка. Если в Положении 1931 г. было записано, что приговор, осуждающий военнопленного к высшей мере социальной защиты (расстрелу), приводится в исполнение не ранее трех месяцев со дня посылки сообщения о вынесенном приговоре Исполкому СОКК и КП СССР, то в 1941 г. этот срок уже сокращен до одного месяца.
