Алексей Борисов - Нюрнбергский процесс, сборник документов (Приложения)
Боденшатц: Нет, этого я не знаю...
Джексон: Вы были допрошены в ноябре 1945 года полковником Вильямсом?
Боденшатц: Да, он меня допрашивал, так точно.
Джексон: И тогда он спросил Вас о некоторых спровоцированных инцидентах на германо-польской границе в августе 1939 года?
Боденшатц: Да, он меня спрашивал об этом.
Джексон: Сообщите Трибуналу об этих инцидентах.
Боденшатц: Ничего определенного в этом отношении я сказать не могу... Дело обстояло так, что события на польской границе очень походили на те, которые происходили в свое время на чешской границе. Из этого можно было сделать вывод, что, возможно, эти инциденты были спровоцированы. Однако это было лишь моим субъективным мнением...
Джексон: Не сказали ли Вы полковнику Вильямсу на допросе 6 ноября 1945 г. следующее:
«Я лично чувствовал и думал в то время, что все эти инциденты провоцировались нами, то есть я хочу сказать, что они провоцировались Германией...»
Разве Вы это не говорили?
Боденшатц: Да, я это говорил, так точно.
...Джексон: Вам был задан вопрос, и Вы дали такой ответ:
«Вопрос: Но Вы придерживаетесь мнения, что все инциденты, о которых сообщала пресса, провоцировались специально для того, чтобы служить предлогом для вторжения?
Ответ: У меня сложилось такое впечатление; я это не могу доказать, но точно знаю, что эти инциденты были подстроены нами».
Разве Вы не давали такого ответа на вопрос полковника Вильямса?
Боденшатц: Протокол говорит об этом. Поскольку это значится в протоколе, то, следовательно, я это сказал, но сейчас не могу вспомнить, как именно я говорил...
Джексон: Не спрашивали ли Вас относительно желании фюрера воевать с Польшей и не дали ли Вы следующий ответ:
«Господа, мне очень трудно ответить на этот вопрос, но я могу под присягой заявить, что фюрер действительно желал войны с Польшей. Я могу доказать на основании тех замечаний, которые делали его приближенные, что он действительно хотел войны с Польшей. Я присутствовал в то время, когда Гитлер сообщил Гендерсону свои требования в отношении Данцига, и я пришел к заключению на основании всех совещаний, которые были у фюрера с послом, что фюрер фактически не хочет, чтобы поляки приняли эти условия».
Вы давали такие показания?
Боденшатц: Я могу ответить на это следующее: я не был на этом совещании, но если я якобы так сказал, то действительно так и было сказано. Я находился в то время в приемной, как и все другие адъютанты, и в приемной было слышно, как одни группы говорили одно, а другие — другое. Из этих разговоров я понял, что условия и срок, предложенные Польше, были такими, что из этого можно было сделать вывод о какой-то преднамеренности...
Джексон: Разве Вам при допросе не задавали такого вопроса:
«Таким образом, данное Вами сегодня показание можно резюмировать следующим образом: Вы знали в 1939 году за несколько месяцев до того, как Германия напала на Польшу, что Гитлер намеревался напасть на Польшу и вести против нее агрессивную войну».
Это правильно? И Вы дали следующий ответ:
«Я могу с уверенностью сказать лишь то, что с той ночи, когда он сказал Гендерсону, что он хочет Данциг и коридор, я был совершенно уверен, что Гитлер намеревается вести агрессивную войну».
Вам задавали такой вопрос, и Вы дали такой ответ?
Боденшатц: Если этот ответ записан в протоколе, очевидно, я так и сказал.
Джексон: А если этого не было записано в протоколе, Вы бы дали те же показания? Ведь это действительно было так?
Боденшатц: Чтобы быть совершенно точным, я сказал бы так: из требований Адольфа Гитлера, переданных Гендерсону, и, в частности, из короткого срока, который был дан Гендерсону для ответа, я заключил, что имелись какие-то определенные намерения. Так я сейчас хочу это сформулировать.
Джексон: Я хочу, чтобы Вам показали документ США-27, Л-79. (Боденшатцу передают документ.) Вы видели раньше этот документ?
Боденшатц: Этот документ был предъявлен мне в копии полковником Вильямсом, и я ему сказал, что не помню, присутствовал ли я на этом совещании. Но если в протоколе значится моя фамилия, то я, очевидно, на совещании присутствовал.
Джексон: Но Ваша фамилия значится в документе, не так ли?
Боденшатц: Да, если она написана, очевидно, я присутствовал. Я не могу вспомнить содержания этого совещании. Я сказал тогда полковнику Вильямсу, что, очевидно, там говорилось об этом, так как полковник Шмундт, почерк которого я хорошо знаю, — человек, который очень аккуратно ведет протоколы.
Джексон: Это его почерк?
Боденшатц: Да, как я вижу, это его почерк.
Джексон: И это подпись полковника Шмундта?
Боденшатц: Да, это подписано полковником Шмундтом...
Джексон: И когда Вас об этом спросил полковник Вильямс, Вы прочитали и сказали:
«Я думаю, что все, что здесь изложено, правильно. Это именно те мысли, которые фюpep обычно высказывал нам в тесному кругу».
Вы делали такое заявление?
Боденшатц: Да, я так сказал.
Джексон: Далее Вы сказали:
«Я не помню, было ли сказано в тот же день, однако мысли, записанные в протоколе, являются мыслями, высказанными Адольфом Гитлером».
Сказали ли Вы так полковнику Вильямсу?
Боденшатц: Да, я это сказал полковнику Вильямсу.
Джексон: Вам сейчас покажут документ ПС-798, США-29, представленный в качестве доказательства. (Боденшатцу передают документ.) Что Вы можете сообщить об этом документе?
Боденшатц: Насколько я знаю, это выступление фюрера также мне было предъявлено в копии полковником Вильямсом.
Джексон: Именно так оно и было. Вы сказали тогда, что Вы не помните, присутствовали ли Вы, но мысли, выраженные в документе,..
Боденшатц: Что мысли, которые там выражены, были высказаны.
Джексон: Очень хорошо. Это все в отношении этого документа...
Боденшатц: Да, но я должен сказать еще кое-что, я пытался об этом поговорить с полковником Вильямсом, но, к сожалению, этого не удалось осуществить. Я вероятно присутствовал на этом совещании.
Джексон: Хорошо, мы согласимся с тем, что Вы сказали здесь, и избавим Вас от необходимости искать полковника Вильямса. Вам покажут документ ПС-3474, США-580. (Боденшатцу передают документ.) Это Ваш почерк?
Боденшатц: Да, это мой почерк.
Джексон: Документ подписан Вами?
Боденшатц: Так точно.
Джексон: Это заметки о совещании от 2 декабря 1936 г., не так ли?
Боденшатц: Так точно.
...Джексон: В этих заметках указано, что Геринг руководил совещанием, не так ли?
Боденшатц: Так точно.
Джексон: На этом совещании также присутствовали Мильх, Кессельринг и все другие лица, имена которых перечислены в начале документа?
Боденшатц: Да.
Джексон: И Вы тогда записали, что сказал Геринг. Между прочим, все эти люди были связаны с вооруженными силами Германии, не так ли?
Боденшатц: Это были представители ВВС, руководящие генералы ВВС. Генерал Мильх работал тогда в военной промышленности; генерал-лейтенант Кессельринг, мне кажется, был начальником штаба ВВС; Кристиансен, Фолькман занимали руководящие посты...
Джексон: Открывая совещание, Геринг сказал: «Вся мировая пресса взволнована высадкой 5 000 немецких добровольцев в Испании...» Действительно ли это так происходило?
Боденшатц: Так точно.
Джексон: Геринг тогда сказал: «Общее положение является весьма серьезным», и что он берет на себя всю ответственность, не так ли?
Боденшатц: Так точно, общая ситуация была весьма серьезной. Англия сильно вооружалась, и мы должны были быть в состоянии полной боевой готовности.
Джексон: Затем он сказал:
«Было бы желательным сохранить мир до 1941 года. Однако мы не можем знать, будем ли мы вовлечены в какой-либо конфликт до этого времени. Мы уже находимся в состоянии войны, хотя пока еще ни одного выстрела не сделано».
Говорил ли он это?
Боденшатц: Да, это сказано в протоколе.
Джексон: Сказал ли он также, что:
«начиная с 1 января 1937 г. все фабрики и заводы, производящие продукцию для авиации, будут работать так, как будто бы была объявлена мобилизация»?
