История Первой мировой войны - Оськин Максим Викторович
При этом кадровый состав столичных школ был достаточно элитарным. Действительно, школы прапорщиков в Москве, Санкт-Петербурге и Киеве комплектовались только студентами высших учебных заведений. Преподавателями в основном являлись фронтовики. О 4-й Московской школе прапорщиков современник сообщает: «Школа состояла из двух рот, по двести пятьдесят человек в каждой. Офицерский состав был из боевых офицеров 1-ой Великой войны. Большинство из них были инвалидами. Были и Георгиевские кавалеры. Но инвалидность офицеров была такова, что не мешала им заниматься строем в условиях мирного времени» [88]. Это такие ранения, как в пятку, в кисть руки, в локоть и проч.
В целом эти школы дали более ста тысяч офицеров, до половины всех произведенных за войну прапорщиков, немного больше, нежели старые и новые военные училища [89]. Разница с мирным временем – разительная, так как до войны в год военными училищами выпускалось немногим более двух тысяч офицеров.
Таким образом, в годы Первой мировой войны Московский военный округ с честью выполнил свой долг перед Родиной. Округ готовил резервы, пополнения, ополченцев, маршевые роты, новобранцев, офицеров. При этом «московские» ресурсы по своему числу превосходили любой другой военный округ и первыми бросались на нужды фронта. Во главе округа в 1914-м – начале 1917 года стояли противоречивые личности. Не умея либо не желая заслужить любовь подчиненных и вызывая крайнюю неприязнь к себе, командующие Московским военным округом, тем не менее, сыграли свою роль в организации чрезвычайных усилий и повседневной деятельности для вверенной им территории и ее населения.
Глава 2
Россия на фронтах войны
Развертывание
В начале двадцатого века среди всех стран мира Российская империя имела самую большую армию мирного времени. К началу Первой мировой войны численность русской армии определялась в 1 423 000 человек (Германия – 760 000 чел., Франция – 863 000 чел.). С объявлением мобилизации в вооруженные силы Российской империи было призвано 3 115 000 запасных и 800 000 ратников 1-го разряда. Таким образом, в начале войны Россия выставляла около 5 340 000 человек.
Разумеется, что вся эта махина живой силы отнюдь не попадала немедленно на передовую в Действующую армию, как назывались войска, находящиеся на театре военных действий и непосредственно ведущие борьбу с врагом. Тщательно укомплектовывались тылы, а часть призывников отправлялась на переподготовку в запасные батальоны пехоты, разбросанные внутри страны. Да и не все эти люди сразу могли попасть на западную границу: эшелоны шли через всю Россию далеко не один день.
Непосредственно армаду первого эшелона вторжения (русское военно-политическое руководство, как и противники и союзники, намеревалось вести только наступательную войну, дабы окончить войну за шесть-восемь месяцев с начала открытия военных действий) составляли перволинейные части (войска мирного времени), пополненные мобилизованными запасными. Именно эти дивизии и корпуса немедленно распределялись между фронтами и армиями, разворачиваемыми против неприятеля.
Характерно, что при укомплектовании дивизий и корпусов, следующих на театр войны, русское военное ведомство совершенно не учитывало того обстоятельства, что на войне, как и везде, «кадры решают все». Те люди, что прежде прочих прибывали на пункты сбора запасных внутри империи, соответственно и первыми отправлялись в войска: не разделяли военного опыта рядовых и унтер-офицеров. Напротив, усиление рядового состава перволинейных дивизий унтер-офицерским составом запаса должно было повысить ударную мощь русского кулака в первых операциях. Также вся без исключения масса призванных в начале мобилизации людей состояла из запасных, то есть уже ранее служила в армии (не служившие зачислялись в ополчение II разряда, призыв коего на фронт вообще не предусматривался).
Объявший страну патриотический подъем был столь велик, что явка на призывные пункты не падала ниже девяноста процентов, а во многих местах для прохождения военной службы явилась масса добровольцев, превысив тем самым запланированный военным ведомством лимит. Такое положение наблюдалось даже в Польше, где русские военные власти рассчитывали на большой недобор призывников-поляков. В связи с тем, что перед военными властями оказался выбор, первыми в Действующую армию отправлялись лица, еще недавно служившие в армии (то есть в последние годы перед войной) и «кадры»: унтер-офицеры запаса.
Подразумевалось, что эта мера до возможного максимума усилит перволинейные войска, «разбавляемые» запасными. Озаботиться сохранением унтер-офицерского (сержантского) и фельдфебельского (старшинского) состава русское военное ведомство не удосужилось. В итоге в тех полках, что 7-12 августа перешли государственную границу с Германией и Австро-Венгрией, огромное количество унтер-офицеров оказалось на должностях рядовых.
Подобный момент наблюдался во всех государствах. Однако в Германии значительное количество унтер-офицеров запаса отправлялось в резервные корпуса и в запасные части, предназначенные для подготовки резервов. Но в любом случае, надо сказать, что процент унтер-офицеров и фельдфебелей (что запаса, что сверхсрочнослужащих) в Российской империи всегда был гораздо ниже, нежели в прочих великих державах Европы. Так, по сравнению, например, с Германией число сверхсрочнослужащих в России было меньшим в шесть-восемь раз. Это обусловливалось как более низким уровнем дохода в армии, так и положением военных в российском обществе, которое сильно пошатнулось после 1905 года.
Понятно, что именно те люди, что должны были бы составить костяк вооруженных сил в солдатском составе и были выбиты в первые же полгода войны (в 1914 году, еще до периода тяжелейших поражений 1915 года, русская армия потеряла более миллиона человек). В то же время в Германии и под ее влиянием в Австро-Венгрии часть унтер-офицеров запаса сразу отправлялась в тыловые части, дабы готовить пополнения для войск на передовой. В России же обошлись тем штатом, что предусматривался для запасных батальонов пехоты, согласно военному законодательству. В результате уже в ноябре 1914 года Действующая армия будет получать отвратительно подготовленные пополнения, которые явятся скорее балластом, нежели усилением сражающихся войск.
Причина такого положения дел, когда русские сразу выставили в поле всю массу уже подготовленных людей, не оставляя почти ничего «про запас», объясняется, во-первых, тем, что русское командование жаждало раздавить неприятеля в первых же сражениях, несколько забыв о том, что помимо доблести войск требуется еще и воинское искусство их командиров. Во-вторых, как уже говорилось, в России полагали, что война продлится сравнительно недолго, а значит, фактически хватит и тех людей, что были призваны в вооруженные силы по мобилизации. В-третьих, цифра Действующей армии в пять миллионов штыков и сабель, пусть даже не выставленная в поле вся разом, а постепенно подходившая из глубины империи, представлялась столь чудовищной, что, как казалось, ее просто не могло не хватить для безусловной победы.
Между тем русские второочередные дивизии (то есть составленные в подавляющем большинстве из запасных военнослужащих), как правило, распылялись по крепостям и важным пунктам. Сделав один шаг, русские генералы позабыли о втором: вместо того чтобы, согласно собственному же планированию, бросить в бой все, что только будет под рукой, часть войск заведомо исключалась из борьбы, позволяя, следовательно, противнику добиваться равенства в силах на большинстве участков военных действий, а то и превосходства на решающих направлениях. А ведь именно такие дивизии, действительно уступающие в своей боеспособности перволинейным частям, должны были прикрывать коммуникации, охранять тылы, служить ближайшим источником пополнения для понесших большие потери подразделений. Лишь в одной только 3-й армии Юго-Западного фронта перволинейные армейские корпуса сразу же получили по третьей второочередной дивизии (всего в начале августа на российской западной границе оперировало шесть, а затем семь армий). Эта армия и одержала первую победу против австрийцев.
