Джеральд О'Фаррел - Великая мистификация. Загадки гробницы Тутанхамона
Естественно, когда понадобилось устроить подобную сказку в гробнице Тутанхамона, Картер мог привлечь себе на помощь все содержимое самой гробницы. Сокровища, особенно умело освещенные, представляли собой настолько прекрасное зрелище, и от их вида настолько захватывало дух, что вряд ли у кого‑нибудь могло возникнуть желание задавать неудобные вопросы. Все были так потрясены, что никто и подумать не мог о том, чтобы подвергать сомнению реальность увиденного.
А теперь поговорим о том, почему Картеру после официального объявления о находке сокровищ Тутанхамона понадобилось целых десять лет, чтобы очистить гробницу. Одной из причин здесь называют особую тщательность, с которой по его требованию описывались, фотографировались и заносились в каталоги все предметы на всех этапах работы с ними. Однако когда читаешь заметки Гарри Бертона о том, как Картер впервые начал сортировать это нагромождение всевозможных предметов древней культуры, присваивая каждому собственные инвентарные номера, поневоле вспоминаешь полицейские протоколы с описанием «места преступления». Впрочем, по моему глубокому убеждению, гробница Тутанхамона таковым и является. Однако Картер заявил, что это «преступление» совершено три тысячи лет назад.
Один из грабителей (по всей видимости, там было недостаточно места более чем для одного человека) забрался в помещение и начал поспешно, но тщательно обыскивать его содержимое, опустошая ларцы и сундуки. Он вытаскивал предметы, бросал их один на другой, а иногда передавал отдельные находки через отверстие своим подельникам, чтобы те могли внимательнее их рассмотреть в более просторном помещении. Он выполнил свою работу так, будто тут случилось землетрясение.
Интересно, что Картер намеренно проговорился своим рабочим и близким знакомым — таким, как сводный брат лорда Карнарвона, — о том, что он побывал в погребальной камере еще до ее официального открытия. Сделав это, он теперь мог спокойно объяснить появление в стене отверстия, а также, почему оно оказалось прикрыто корзинами и строительным мусором. Теперь он говорил, что сам проделал эту дыру в стене для того, чтобы иметь возможность забраться в боковую комнату из передней. Этот рассказ противоречил первой истории о том, что отверстие проделали грабители три тысячи лет назад, а не сам Картер, и предназначалось оно как раз для того, чтобы он мог выбраться из погребальной камеры, после того как закончил расписывать изнутри недавно построенную стену.
Что и говорить, признавшись, что он просто не смог удержаться от соблазна хотя бы краешком глаза взглянуть на содержимое погребальной камеры, Картер придал всей истории открытия еще большее правдоподобие. И действительно, кто, оказавшись на его месте, смог бы сдержать нетерпение? Много ли среди нас найдется таких, кто осудит напористость искателей приключений, не желающих дожидаться, пока прибудут бюрократы и тупоголовые чиновники? В любом случае, признаваясь не склонному к романтике меньшинству в собственной слабости и совершенно объяснимом небольшом техническом проступке, Картер представал перед всеми честным человеком, ничего кроме симпатии не вызывающим.
Впрочем, можно совершенно некритично относиться к рассказу о том, как эти четверо — Говард Картер, лорд Карнарвон, леди Эвелина и Коллендер — в ночь открытия гробницы заглядывали в отверстие в стене, не имея ничего, кроме свечи и факела, чтобы осветить сокровища, собранные в этом помещении. Но и тогда вся история кажется полной чушью. Все четверо заявляли, что по обеим сторонам каменной глыбы, загораживавшей вход в погребальную камеру, находились две фигуры богов — стражей, выполненные в полный человеческий рост. Однако с того места, где находились наши исследователи, они никак не могли их увидеть. Позже ученые объяснили данную нестыковку желанием Картера скрыть от общественности тот факт, что он и его спутники в тот вечер вошли таки в гробницу, не дожидаясь приезда правительственных чиновников. Однако, на мой взгляд, этот факт является просто еще одним доказательством того, что все так называемое «открытие гробницы» представляло собой грандиозную фальсификацию, призванную послужить дымовой завесой и отвлечь внимание всего мира от того, что там произошло в действительности.
Следует помнить, что почти сразу же начали появляться слухи о том, что Картер с Карнарвоном разворовывают гробницу, тайно нагружают сокровищами аэропланы и вывозят находки за пределы страны. Компаньоны, несомненно, должны были их слышать. Зная также, что Пьер Лако вышел на тропу войны, они решили устроить еще одно представление, чтобы замести следы. Они объявили о проведении церемонии официального открытия гробницы. По всей видимости, это должно было выглядеть как жест открытости, но для всего мира данная церемония могла показаться, скажем так, элитарной и исключительно привилегированной. Как уже отмечалось ранее, единственным журналистом, приглашенным на нее, стал Артур Мертон из «Таймс», в полном соответствии с договором, который заключил с его работодателями лорд Карнарвон. Более того, ни Лако, ни его заместителя Пола Тоттенхема вообще не пригласили. Картер и Карнарвон даже не проинформировали об открытии гробницы Службу древностей. Тут могут быть два объяснения: возможно, они считали гробницу своей собственностью и поэтому полагали, что имеют право приглашать кого захотят, либо они просто не желали, чтобы Лако слишком много увидел, и собирались воспользоваться шансом и дальше мутить воду. В любом случае, тут они допустили серьезную ошибку, причем такую, за которую им пришлось дорого заплатить в не очень отдаленном будущем.
Вечером, накануне церемонии официального открытия гробницы, Картер отправил Рексу Эн- гельбаху, недавно назначенному на пост инспектора, записку, в которой объяснял, что теперь все окончательно расчищено, и тот может приехать для проверки. Послание доставили слишком поздно, и Энгельбах не мог на него ответить, поскольку был занят в других местах. Таким образом, и он тоже не смог появиться на церемонии открытия. Вместо себя он прислал местного инспектора Ибрагима — эфенди.
На самой церемонии Картер продолжил свой спектакль. Кратко поприветствовав собравшихся, он спросил: «Все готовы? Тогда прошу вас, пойдемте». Он провел гостей вниз по лестнице, затем по небольшому коридору к огромным стальным воротам, которые установили у внутреннего входа. Специально для этого случая ворота задрапировали белой тканью. Включили освещение внутри гробницы, и изнутри полилось мягкое приглушенное сияние. Картер остановился. Затем, показав присутствующим дыру, проделанную грабителями в стене, эффектным жестом отдернул ткань. Вся толпа ахнула в один голос, и многие потом рассказывали о том, какое потрясающее зрелище им отрылось. Все внутреннее помещение было залито ярким светом, сверкающие золотом и многообразием расцветок предметы были искусно подсвечены так, чтобы показать их с наиболее выгодной стороны. С мастерством настоящего шоумена Картер намеренно нагнетал драматизм момента: нестерпимо медленно распутывал цепи, опоясывавшие замки на стальной решетке, закрывавшей вход, затем также медленно начал ее открывать. Словом, представление гладко катилось по заранее подготовленному сценарию.
После того как состоялась официальная церемония открытия гробницы, на Говарда Картера посыпались многочисленные предложения помощи, и многие из них он с благодарностью принимал. Ему приходили письма со всего мира от самых разных людей, среди которых были и довольно эксцентричные личности, торговцы сувенирами, и люди, желавшие просто поработать в его экспедиции. Ему писали представители религиозных организаций, осуждавшие проникновение в священную гробницу, и некоторое количество тех, кто объявил себя его родственниками. В такой обстановке Картер продолжал яростно работать, благо число его сотрудников теперь постоянно увеличивалось. Требовалось заказывать огромное количество самого разного оборудования и снаряжения: от провизии до силовых установок и фотоаппаратуры.
Его теперешний главный благодетель и покровитель, Метрополитен — музей, не теряя времени, направил к нему своих сотрудников, а также заставил госдепартамент США оказать давление на египетские власти, с тем чтобы не допустить ничего неожиданного и предосудительного в вопросе о равном распределении находок из гробницы между археологами и местным правительством. У руководства музея не было ни малейших сомнений, что, если Картеру и Карнарвону попадет в руки половина находок, именно Метрополитен станет тем музеем, который скупит у них львиную долю сокровищ. И наоборот, если все уйдет в Каирский музей, то Америке ничего не достанется.
