KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » История » Геннадий Левицкий - Самые богатые люди Древнего мира

Геннадий Левицкий - Самые богатые люди Древнего мира

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Геннадий Левицкий, "Самые богатые люди Древнего мира" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

«До сего времени счастье, можно сказать, сопутствовало Лукуллу в его походах, — подводит итог Плутарх, — но отныне словно упал попутный для него ветер, — таких трудов стоило ему каждое дело, с такими препятствиями приходилось сталкиваться повсюду. Он по-прежнему проявлял отвагу и твердость духа, достойные прекрасного полководца, но его новые деяния не принесли ему ни славы, ни благодарности. Мало того, в неудачных начинаниях он едва не растерял и свою прежнюю славу. Не последней причиной тому было его собственное поведение: он никогда не умел быть ласковым с солдатской толпой, почитая всякое угождение подчиненным за унижение и подрыв власти начальствующего. А хуже всего было то, что с людьми могущественными и равными ему по положению он тоже ладил плохо, глядел на всех свысока и считал ничтожествами по сравнению с собой».

Лукулл был одним из самых гениальных полководцев Рима, но ему мешала непомерная гордыня. Ему бы взять пример с Цезаря, который для своих легионеров являлся и отцом и другом, который знал имя каждого своего солдата; Лукулл же или приказывал, или, когда было совсем худо, униженно просил. Цезарь горстями сыпал галльское золото по Риму, надо бы и Лукуллу поделиться добычей с власть имущими… Но он упивался своими победами и мечтал о новых, не обращая внимания на то, что твориться за спиной.

Национальный герой подвергался все новым и новым оскорблениям. В Риме вожаки народа из зависти обвиняли Лукулла в том, «что затягивать войну его побуждают властолюбие и корыстолюбие». Военачальника обвиняли в том, что он «к тому же разорил дворец Тиграна, словно его послали грабить царей, а не воевать с ними». В результате встал вопрос о назначении Лукуллу преемников, а пока было решено уволить всех находившихся в его войске ветеранов.

Последнее решение сената нанесло жестокий удар по Лукуллу и привело к тому, что легионеры и вовсе отказались воевать: и с Тиграном и с Митридатом. Они «праздно сидели в Гордиене, ссылаясь на зимнее время и поджидая, что вот-вот явится Помпей или другой полководец, чтобы сменить Лукулла».

Ситуацией воспользовался Митридат, он собрал новое войско и занялся возвращением Понта. Честолюбивый легат Триарий решил, не дожидаясь Лукулла, разбить непотопляемого врага. Попытка легата сравняться славой с командиром обернулась страшной катастрофой. Такого поражения римляне давно не знали: по свидетельству Плутарха, «в битве полегло более семи тысяч римлян, в числе которых было сто пятьдесят центурионов и двадцать четыре военных трибуна. Лагерь попал в руки Митридата. Когда через несколько дней подошел Лукулл, ему пришлось прятать Триария от разъяренных солдат». Митридат был умнее Триария и не стал испытывать судьбу в битве с подошедшим Лукуллом. Он ушел на соединение с собиравшим войско Тиграном.

У легионеров даже не появилось желания отомстить за смерть собратьев; они настолько привыкли не подчиняться Лукуллу, что утратили характерные для римлян чувства. Во время похода «фибрианцы подняли бунт и покинули свое место в строю, ссылаясь на то, что они уволены со службы постановлением сената, а Лукулл не имеет больше права приказывать им, поскольку провинции переданы другим. Нет такого унижения, которому не подверг бы себя тогда Лукулл: он уговаривал каждого из солдат поодиночке, с малодушными слезами ходил из палатки в палатку, некоторых даже брал за руку. Но солдаты отталкивали его руку, швыряли ему под ноги пустые кошельки и предлагали одному биться с врагом — сумел же он один поживиться за счет неприятеля!» (Плутарх).

Тут уже остальные воины начали просить ветеранов остаться хотя бы до конца лета «с условием, что они будут уволены, если за это время не появится неприятель, чтобы дать им сражение. Необходимость заставила Лукулла довольствоваться и этой малостью, чтобы не остаться одному и не отдать страну противнику. Он держал солдат всех вместе, ни к чему их больше не принуждал и не вел на врага — лишь бы они от него не уходили».

Лукуллу не на что было надеяться, нечего было ожидать в Азии, кроме новых оскорблений. Другой бы на его месте оставил и войско, и Азию, но Луций Лукулл с честью выдержал все удары судьбы и сохранил подвластную территорию для Рима и для преемника.

Напоследок ветераны не преминули поиздеваться над своим военачальником, который много лет обеспечивал их бескровными победами и добычей. «Их бесстыдство в отношении к своему полководцу дошло до того, — рассказывает Плутарх, — что в конце лета они надели доспехи, обнажили мечи и принялись звать на бой врагов, которых не было и в помине. Они прокричали военный клич, помахали потехи ради мечами и покинули лагерь, заявив, что срок, в продолжение которого они обещали Лукуллу оставаться с ним, уже вышел».

Отставка

От Лукулла отвернулся весь мир, и даже его друг — великий оратор Цицерон — выступил за передачу Восточной войны в руки Помпея.

Собственно, у Цицерона не было выбора; как полководец Лукулл был обречен уже тогда, когда лишил одного из источников дохода сословие всадников. Цицерону осталось лишь позаботиться о том, чтобы дело Лукулла попало в надежные руки. Словно оправдываясь перед народным собранием, Цицерон называет истинных виновников бед Лукулла: «Римские всадники, весьма уважаемые люди, поместившие большие деньги в дело сбора податей и налогов, взимаемых в вашу пользу, получают ежедневно вести из Азии. Пользуясь моими связями с их сословием, они поручили мне при ведении этого общегосударственного дела защитить и их собственные интересы». Интерес у откупщиков был один: убрать из Азии Лукулла.

Единственное, что мог сделать Цицерон для друга, — это сказать несколько похвальных слов в его адрес, вроде этих: «Луций Лукулл, выдающийся муж, так руководил там военными действиями, что его успехи в начале войны, большие и славные, следует приписывать не его военному счастью, а его мужеству, а недавние события — объяснять не его виной, а случайностью». Дело в том, что Лукуллу вменялось в вину поражение Триария, который не соразмерил свой полководческий дар с честолюбием и дал себя разбить Митридату.

Итак, в Азию послали Гнея Помпея, хотя люди здравомыслящие не без оснований считали, «что с Лукуллом поступают несправедливо, назначая ему преемника не столько для войны, сколько для триумфа и заставляя его уступать другому не труды полководца, но награду за эти труды». Действительно, после побед Лукулла война Помпея с тем же Митридатом и Тиграном казалась легкой прогулкой.

Лукуллу продолжали мстить: у него отняли право награждать и наказывать солдат. Помпей, еще не принявший у предшественника войско, начал издавать свои указы и отменять распоряжения Лукулла. Он забрал у Лукулла легионы, оставив ему только тысячу шестьсот человек для триумфа, и те, по своей привычке, «последовали за Лукуллом не слишком охотно».


Луций Лукулл прибыл в Рим, но здесь его ждали новые неприятности. Первое, что он узнал: брат Марк — его единственная привязанность — привлечен к суду Гаем Меммием «за то, что ему приходилось делать по приказанию Суллы, исполняя должность квестора. Марка оправдали, но тут Меммий обратил свои нападки уже на самого Лукулла и стал настраивать народ против него, советуя отказать ему в триумфе за то, что он-де нажился на войне и с умыслом затягивал ее. Лукулл оказался втянутым в жестокую распрю, и, лишь когда первые и наиболее влиятельные граждане пошли по трибам, им насилу удалось, потратив много стараний и просьб, уговорить народ дать согласие на триумф» (Плутарх).

Лукулл весьма равнодушно принял заслуженную высшую награду, однако вырванную у неблагодарных римлян с таким трудом. «Триумф Лукулла не был, как другие, рассчитан на то, чтобы удивить чернь протяженностью шествия и обилием проносимых в нем предметов». И все же, даже против желания триумфатора, зрелище получилось внушительное: «В триумфальном шествии прошли несколько закованных в броню всадников, десяток серпоносных колесниц и шестьдесят приближенных и полководцев царя; за ними следовали сто десять военных кораблей с окованными медью носами, золотая статуя самого Митридата в шесть футов высотою, его щит, усыпанный драгоценными камнями, затем двадцать носилок с серебряной посудой и еще носилки с золотыми кубками, доспехами и монетой, в количестве тридцати двух. Все это несли носильщики, а восемь мулов везли золотые ложа, еще пятьдесят шесть — серебро в слитках и еще сто семь — серебряную монету, которой набралось без малого на два миллиона семьсот тысяч драхм… Затем Лукулл устроил великолепное угощение для жителей Рима и окрестных сел».

Вид несметной добычи пробудил у римлян не самые лучшие чувства. Плутарх, всегда защищавший Лукулла, на сей раз утверждает, что «вред, нанесенный Лукуллом своему отечеству через других людей, перевешивает пользу, которую он принес ему сам». Вред греческий историк видит в том, что богатства, доставленные в Рим, «диадема Тиграна, захваченная и пронесенная в триумфальном шествии — все это подстрекнуло Красса к походу в Азию, внушив ему мысль, что ее обитатели — только добыча и средство наживы и ничего больше. Вскоре, однако, он познакомился с парфянскими стрелами и примером своим доказал, что Лукулл добился победы не потому, что враги были слишком глупы и малодушны, но благодаря собственному мужеству и искусству полководца».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*