Олег Ивик - История свадеб
В головах же поставят образ, а по четырем углам на прутьях по паре соболей, да по калачику крупитчатому, да поставец, а на нем двенадцать кружек с разным питьем, с медом и с квасом, да ковш один, да чарку одну же, чтобы была она гладкая и без выступов; или братину круглую без носка.
Не забыл автор «Чина» и блюдо, на котором невеста оставит свое монисто, и миски, в которые будут уложены жениховская шляпа и невестина кика. В углу, за занавеской, надлежало положить пуховик и поставить «большой кумган теплой воды, два таза, большую лохань да две обычные». Когда все устроено, дружки запечатывают двери сенцов своими печатями, но этой предосторожности мало: комнату остаются стеречь двое постельничих, «и быть им, постельничим, без еды».
И так, шаг за шагом, описывается в «Чине» весь ход брачной церемонии. И то, как накрывают стол, на котором должны быть «скатерть, и посуда, и хлеб, и калачи одни и те же для всех, до самого последнего гостя». И как должны быть одеты званые боярыни: «на всех летники желтые и шубки красные, в платках с оплечьями бобровыми, а зимой в меховых шапках». И кто с какой стороны должен подходить к столу, и кто где сидеть:
боярыни с одной стороны, а бояре – напротив. И в какой именно момент невесте полагается плакать… И как должна сваха расчесывать головы молодым, возложив после этого кику на расплетенные волосы невесты… И как после венчания новобрачные должны разбить чашу: «вниз ее не швырять, а просто выпустить из рук и осколки разбить ногою». И кто именно должен раздевать молодую пару в сенцах перед тем, как уложить в постель.
Этим рекомендациям нет числа. И лишь одно оставляет автор «Чина» на усмотрение самих новобрачных: «и когда свекровь, и дружка, и сваха из сенцев выйдут, жених с невестой что хотят, то и делают».
Следующее руководство, тоже созданное в XVI веке, относится уже не к свадьбе, а к семейной жизни. Это – знаменитый «Домострой», записанный духовным наставником Ивана Грозного Сильвестром в виде наставления сыну Анфиму, служившему «в царской казне у таможенных дел». «Домострой» дает юному таможеннику детальнейшие советы на все случаи жизни. Достаточно почитать заголовки: здесь и «Как тайнам Божиим причащаться… и Страшного суда ожидать», и «Как порядок в избе навести хорошо и чисто», и «Как в погребе хранить всякие припасы соленые… икру, рыжики, грузди». Есть и глава «Как дочерей воспитать и с приданым замуж выдать». Впрочем, по поводу выдачи замуж рекомендации Сильвестра особой Америки не открывают и касаются в основном сбора приданого. Наставник рекомендует откладывать его со дня рождения дочери: «…добавлять всегда понемножку, а не все вдруг, себе не в убыток, и всего будет полно. Так дочери растут, страху Божью и знаниям учатся, а приданое их понемногу прибывает». Сильвестр настаивает также на том, что дочь надо отдавать замуж «беспорочной», ибо тогда «великое дело совершишь и в любом обществе похвалишься».
Сильвестр высоко ценит добродетельных, трудолюбивых и молчаливых жен, утверждая, что «получше то камня драгоценного». Хорошая жена «даст… пищу дому и дело служанкам», «руки свои протягивает к прялке, а персты ее берутся за веретено». Она «умеет и печь, и варить, и любое дело домашнее знает, и всякое женское рукоделье умеет». Она ни на час не остается без рукоделия, «разве что заболеет». Она не любит «хмельного питья» и употребляет лишь «бесхмельную брагу и квас и дома, и на людях». Она «тайком от мужа не ест, и не пьет и захоронков еды и питья втайне от мужа своего не держит». Она ходит в гости и зовет гостей только с позволения мужа. С гостями она беседует «о рукоделье, и о домашнем хозяйстве, и о праведном христианском житии». Она не насмешничает, и не болтает, и не допускает «песен бесовских, и всякого сквернословия, и блудливых речей». Она не общается ни с волхвами, ни с колдунами и «всяких заговоров не знает»…
Не любая жена является таким кладезем добродетелей, поэтому «следует мужьям поучать жен своих с любовью и примерным наставлением… Но если жена науке такой и наставлению не следует, и того всего не исполняет… должен муж жену свою наставлять-вразумлять один на один и в трепете, а поучив – простить, и попенять, и пожурить любовно да вразумить, но при том ни мужу на жену не сердиться, ни жене на мужа – всегда жить в любви и в согласии».
Для того чтобы рекомендуемые любовь и согласие были полными, мужу при поучении жены предлагается «за любую вину ни по уху, ни по глазам не бить, ни под сердце кулаком, ни пинком, ни посохом не колотить, ничем железным или деревянным не бить». Бить жену предлагается исключительно плетью, «по вине смотря». Но даже и здесь Сильвестр рекомендует гуманность и осмотрительность: «Плетью же в наказании осторожно бить: и разумно и больно, и страшно и здорово, но лишь за большую вину, под сердитую руку, за великое и за страшное ослушание и нерадение». После чего поумневшую жену рекомендуется «успокоить, пожалеть и приласкать». И тогда «года свои проживут они в добром мире; за хорошую жену похвала мужу и честь»!
Надо полагать, Иван Грозный, человек начитанный и владевший неплохой библиотекой, был знаком с сочинением своего духовника. Но вероятно, он недостаточно прислушивался к советам мудрого пастыря, потому что семейная жизнь царя «не задалась». Иван Васильевич был женат семь раз, и по крайней мере пять из них – неудачно. Несложившаяся семейная жизнь царя тем более удивительна, что жен ему подыскивали всем миром, по всей России. Когда молодой царь в 1547 году надумал жениться, по городам и весям были разосланы специальные комиссии, состоявшие из придворных и дьяков с подьячими. Они должны были отобрать подходящих кандидаток, учитывая их происхождение, возраст, внешность и состояние здоровья как самих девушек, так и их родителей. Заодно подыскивали невесту и царскому брату, слабоумному князю Юрию.
Царские сваты были отправлены «на Коломну, и на Коширу, и в Серпухов, и в Торусу, в Боровеск, и в Колугу, и в Козелеск, и в Воротынеск, во Тферь и в Торжек, на Кострому, в Переславль, в Ростов и в Ярославль, в Володимер, в Суздаль, в Юрьев…».
Им были даны грамоты для передачи родителям потенциальных невест с сообщением, что комиссия будет «смотрити у вас дочерей девок нам невесты… А которой вас дочь девку у себя утаит… тому от меня быть в великой опале и в казни».
Бояре, однако, не торопились предъявлять своих дочек царским сватам. Они понимали, что это лотерея, где шанс на выигрыш ничтожен, а хлопот и позора от таких смотрин может быть предостаточно. Тем более что у невесты, не прошедшей по конкурсу к царю, имелась опасность достаться его слабоумному брату, который, несмотря на свое происхождение, вряд ли был завидной партией. Сохранилась «Отпись кн. И.С. Мезецкого и дьяка Г. Щенка Белого о ходе смотра невест в Вязьме и Вяземском уезде». Растерянные сваты сообщали царю:
И мы, государь, живем в Вязьме две недели, а ни один князь или сын боярской сами у нас не бывали и дочерей своих к нам не везут. А у городцких, государь, людей дочерей таковских нет, люди все молоды, не дородны.
Другая комиссия писала тем временем из Ростова:
И после того есмя, государь, жили в Ростове неделю, и к нам, государь, из Ростовского уезду не бывал никаков человек.
Неудачливый жених разослал по городам и весям новые грамоты «с опалою» для нерадивых родителей:
И вы то чините не гораздо, что наших грамот не слушаете. И вы б однолично часа того поехали з дочерьми своими ко князю Ивану Семеновичи Мезецкому да к дворцовому дияку к Гаврилу к Щенку. А которой вас к ним з дочерьми своими часа того не поедет – и тому от меня быти в великой опале и в казни.
То ли родители невест испугались «опалы и казни», то ли поняли, что в условиях массового саботажа шансы участников повышаются, но невесты стали понемногу поступать. Около 2 января 1547 года князь Мезецкий с дьяком Щенком отсылают царю «Опись о смотре княжны А.В. Гундоровой, дочери кн. В.И. Гундорова»:
Княжна Овдотья, а лет ей 12, телом ровна, ни тонка, ни толста, очи находили на черно, нос по лицу не долог, волосы темнорусы. А про болезнь князь Василей сказал, что дочь его Овдотья была в ребячестве огновою больна, а нынече дал Бог болезни нет…
В конце концов царь женился на Анастасии Романовой, которая была его женой в течение шестнадцати лет, до самой своей кончины. Потом Грозный еще дважды вдовел и трижды отправлял неугодных супруг в монастырь, а последняя жена царя его пережила. С первыми тремя его венчали. С четвертой возникла заминка: церковь не признает четвертый брак. Царь клялся, что предыдущая жена, заболевшая сразу после свадьбы, так и не успела свершить свои супружеские обязанности, поэтому брак «не считается». В конце концов его, в нарушение всех правил, обвенчали, но потребовали церковного покаяния… С пятой, шестой и седьмой женами Грозный жил в невенчанных браках.
