Анатолий Варшавский - Колумбы каменного века
Там, где некогда находился один из наиболее цветущих уголков Древнего царства майя, ныне сплошной тропический лес. Дождь здесь идет с мая по ноябрь. Много болот, много воды, но еще больше всяких насекомых и прежде всего — комаров. Проникнуть сюда не так-то просто даже в сухой сезон. Еще недавно это было тяжелым и небезопасным путешествием. Да и сейчас, по правде говоря, тоже.
Здешние леса славятся многими великолепными породами деревьев. Помимо красного дерева растут здесь и деревья, дающие смолу, которая играет немалую роль в производстве жевательной резинки.
Так случилось, что чиклерос, как называют сборщиков этой смолы, мало-помалу принялись осваивать бассейн Усумасинты, поднимаясь вверх по ее течению.
А вскоре ранее почти никому не известное племя местных лесных жителей лакандонов — невысокого роста горбоносых индейцев с длинными, ниспадающими до плеч волосами — стало все чаще упоминаться в рассказах охотников за смолой и лесорубов.
В 1940 году насчитывалось примерно две тысячи лакандонов. Сейчас, говорят, их и того меньше. Дети джунглей живут в жилищах — навесах, крытых пальмовыми листьями. Они получают все необходимое примерно так же, как и десять веков назад: охотятся на мелкую дичь, сажают кукурузу с помощью заостренной палки, разводят бобы, тыквы, когда земля истощается, ищут, или расчищают другие участки земли.
Следует добавить, что ученые допускают возможность того, что лакандоны находятся в каком-то дальнем родстве с древними майя.
В начале февраля 1946 года два американских археолога, прослышавшие о лакандонах и древних руинах, оказались возле одного из находившихся в этих местах храмов майя, который индейцы именовали «домом Ягуара».
Они довольно долго рассматривали остатки строения, составили, как и полагается, план, тщательно все обмерили, высчитали и отправились дальше, даже не подозревая, что всего лишь в нескольких метрах, невидимый за сплошной стеной деревьев стоит еще один древний храм, который рассказал бы о культуре майя гораздо больше, чем заинтересовавший их «дом Ягуара».
Узнали археологи о существовании этого небольшого храма несколько месяцев спустя.
А дело было вот как. В том же 1946 году одна из крупных американских монополистических компаний «Юнайтед Фрут», чьи интересы в Латинской Америке достаточно велики, решила в рекламных целях снять фильм «Майя — сквозь века». Оператор Джемс Хили слыхал о лакандонах и знал, что, по мнению ряда ученых, лакандоны являются потомками населявших некогда этот район древних майя. Именно поэтому он и отправился в деревушку лакандонов.
Хили методично делал свои съемки и, возможно, на этом бы все и кончилось, если бы однажды он не обратил внимание на то обстоятельство, что время от времени местные жители по два, по три и более дней не возвращаются к себе домой. Причем они явно уходили не на охоту и не на рыбную ловлю.
Хили это заинтересовало. Долго не хотели индейцы объяснять причину своих отлучек. Но ему все-таки удалось уговорить двух молодых аборигенов, и они взяли его с собой в лес.
Неподалеку от «дома Ягуара» находилось еще одно строение.
Хили вошел внутрь.
Перед ним было три комнаты: каждая четыре с половиной метра на два с половиной, темноватые, невысокие. Три маленькие комнаты в лесу близ мало кому в ту пору известного индейского селения.
Впоследствии Хили напишет: «Храм был неказист с виду: грубая, обычная для майя крупная каменная кладка, приземистое здание. Но внутри фрески покрывали все помещение сверху донизу. Ничего подобного я в жизни не видел».
Хили не стал терять времени. Он вернулся к храму с целой экспедицией в августе 1946 года, потом — в 1947 году. В последующие два года были еще две экспедиции в Бонампак, как окрестили это место («bon» — означает «стены», «ampak» — «расписные», «покрытые рисунками»). Здесь, кстати говоря, обнаружили руины и других зданий. Целый городок, как выяснилось в дальнейшем, существовал тут в долине Усумасинты, наряду с несколькими другими, с четвертого по девятый века нашей эры.
Через несколько лет после открытия фресок ЮНЕСКО, решив издать альбом, посвященный искусству доиспанской Мексики, направило во всемирно теперь известный Бонампак свою экспедицию.
Две недели, если вести отсчет с того момента, как они вышли из последней «цивилизованной» деревни, пробирались сквозь лес семь проводников с семнадцатью мулами. На животных были навьючены осветительные приборы, медикаменты, продовольствие, гамаки.
Руководители экспедиции вылетели самолетом. Но и им последние сорок километров пришлось пробиваться к Бонампаку с помощью мачете.
Сейчас и знатоки, и любители, благодаря отменным цветным съемкам, могут получить представление об этой сенсационной находке и любоваться великолепными фресками в точных красочных репродукциях.
В высоких резиновых сапогах, в рубашках, пропитанных химикалиями, отпугивающими мошкару, с острыми мачете в руках продвигались вперед участники экспедиции. Им пришлось пробивать себе дорогу через неправдоподобно густой лес, преодолевать вязкие болота. По ночам раздавались завывания и рыки диких животных, днем вокруг них вились тучи насекомых.
Исследователи оказались вознаграждены сторицей.
Прибыв в Бонампак, они увидели площадку — девяносто на сто метров, которую буквально захлестывала буйная растительность. Деревья и кусты росли повсюду. В своем давнем и решительном наступлении они почти напрочь уничтожили следы разумной человеческой деятельности.
С трех сторон — с запада, с востока и севера — к площадке вплотную подходила насыпь, возможно, скрывавшая остатки каких-то строений. С четвертой — южной — стороны к ней примыкал холм высотой в сорок с лишним метров.
Попробуем мысленно освободить холм от заполнившей его зелени. Вот появились ступени террасы. И лестницы, и ступени, разбросанные там и тут, пересекаются, бегут параллельными рядами.
На самой вершине слева — несколько маленьких зданий. Чуть пониже — одиночные строения с тремя входными дверьми. И наконец, справа на небольшой площадке еще одно здание. Более длинное по фасаду, чем остальные, и тоже с тремя дверьми.
Здесь, в этом здании, в этом храме фрески.
Забудем о деревьях, которые росли прямо на крыше строения. Поставим на свои места в ниши над входами фигуры, давно уже превратившиеся в прах, и барельефы из штукатурки под мрамор, покрывавшие некогда стены рядом с единственным, каким-то чудом сохранившимся их собратом.
Войдем внутрь храма.
На стенах фрески. В комнате, далее всех расположенной к югу, мы видим подготовку к празднеству. Три вождя облачаются в торжественные одеяния — шкуры ягуаров, примеривают великолепные головные уборы из цветных перьев. Рядом — то ли божества, то ли люди, изображающие божества земли и девяти подземных миров. Музыканты со своими деревянными трубами, с пустыми панцирями черепах, в которые они что есть силы колотят палками, с трещетками и свистками. Слуги, поднявшие гигантские зонтики. Вот снова знакомые уже нам три вождя; теперь они при полном параде, разукрашенные, великолепные.
В соседней комнате действие продолжается. Мы видим воинский набег, нападение воинов майя на лагерь врагов; видим, как захватывают пленных и как их тащат по ступеням, и как, брошенные наземь, молят пленные о милости. Мы видим сцену жертвоприношения. Она разворачивается на ступенях храма. Под бдительным взором вождей у одного из пленников жрецы вырывают сердце, и вот уже катится несчастный по ступеням вниз.
А празднество в разгаре. Заполнили все ступени лестницы, ведущей в храм, танцовщики в великолепных одеяниях, исполняющие ритуальный танец легко, воздушно…
Что было известно до этих находок о живописи майя? Да почти ничего. Рисунки на вазах. Несколько фрагментов росписей, найденных на Юкатане, в тех городах, где блистало некогда Новое царство.
И вот Бонампак. Точность и выразительность рисунка. Многоцветие красок, умение передать настроение. Конечно, краски: голубые, зеленые, красные, белые, желтые, черные — целая гамма красок — местами поблекли. Конечно, кое-где сырость ядовитыми пятнами залила драгоценную роспись. И все же живы были фрески с их подлинными изображениями древних майя, их празднеств, их одежд, их верований, их жизни. Бесценные оставленные безвестным, но, несомненно, гениальным художником свидетельства, которые немало новых фактов ввели в научный оборот!
Можно было не сомневаться: искусство майя прошло многовековый путь развития, прежде чем достигло здесь, в Бонампаке, своих высот. Чего стоили одни только «автопортреты» майя!
На одной из стел в Бонампаке ученые нашли дату, которая соответствует 785 году н. э. Есть основания думать, что фрески были исполнены чуть позже, примерно в 790 году.
