Сергей Утченко - Тайны политических убийств
Тело Бута доставили на военный корабль. В Вашингтоне труп предъявили нескольким лицам, знавшим Бута. В их числе был доктор Д. Ф. Мей, который за два года до этого делал Буту операцию по удалению опухоли на шее. След от операции служил дополнительным доказательством, это был труп Бута. Впоследствии протокол об опознании тела многократно подвергался критическому разбору. В нем находили отдельные противоречия, сомнительные места, вроде замечания Мея, что труп очень сильно изменился и что повреждена была правая нога (тогда как Бут 14 апреля сломал левую ногу). Для опознания не привели почему-то посаженного в тюрьму старшего брата Бута — Эдвина. Понятно, что симпатизировавшие Югу да и просто любители сенсаций сразу пустили слух, будто убитый на ферме Гаррета — не Бут, что подмена была произведена с целью получить обещанную награду и вывести правительство из неудобного положения, поскольку оно не смогло организовать успешный розыск убийцы.
Много позднее были высказаны подозрения, что, быть может, какие-то влиятельные люди сознательно дали Буту уйти от преследования.
В 1869 г. президент Джонсон разрешил родным преступника перезахоронить тело на кладбище. Эту церемонию многие рассматривали как инсценировку, тем более что при новом погребении Эдвин Бут так и не взглянул на труп и, следовательно, не мог «опознать» его. Правда, это сделали остальные участники похорон, в том числе другой брат Бута — Джозеф. Но даже если бы они и убедились, что хоронят тело чужого человека и что, следовательно, их брат жив, они, вероятно, промолчали бы об этом.
Не было недостатка в самозванцах. Наиболее известный из них — Дэвид Джордж — алкоголик и наркоман, покончивший с собой в январе 1903 г. Адвокат из города Мемфиса Финис Бейтс утверждал, что он знал покойного еще в 1870 г. под именем Сент-Элен и тот, опасно заболев и считая свою болезнь смертельной, просил известить о его смерти брата — Эдвина Бута в Нью-Йорке. В 20-е годы всплыл рассказ племянницы Бута, якобы видевшей его после 1865 г. 31 марта 1922 г. два бывших кавалериста, участвовавшие в преследовании Бута, показали под присягой, что раненый, которого они вытащили из амбара, был одет в форму солдата южной армии и что с них взяли клятву хранить это в глубокой тайне. В 1937 г. писательница Изола Лаура Форрестер, объявившая себя правнучкой Бута, опубликовала «семейные воспоминания» о своем «предке». Она уверяла, будто генерал Джеймс О’Бирн — другой свидетель поимки убийцы президента — еще 30 лет тому назад дал понять ей, что актер бежал из сарая на ферме Гаррета. Все эти утверждения не подкреплены никакими доказательствами.
В истории убийства Линкольна много непонятного: странная халатность властей, препятствия, чинившиеся поимке убийцы, фабрикация признаний свидетелей, освобождение заведомых участников заговора и многое другое. Но все эти факты в целом и почти каждый из них в отдельности допускают различные толкования. Стентон совершил немало загадочных действий, особенно в первые сутки после убийства, хотя не следует забывать, что, по показаниям многих современников, он действовал в лихорадочном возбуждении, каждую минуту ожидал, что после покушения на Линкольна и Стюарда дойдет очередь и до него. Многие «подозрительные» действия можно объяснить перипетиями политической борьбы после смерти Линкольна, а вовсе не опасениями, что вскроются какие-то тайны заговора. То, что военным министерством с помощью лжесвидетелей были сфабрикованы показания об участии Джефферсона Девиса и других лидеров Юга, еще не значило, что они не ведали о заговоре — просто у Стентона не было в руках подлинных доказательств. Наконец, многое связано с соперничеством Бейкера и других лиц, участвовавших в преследовании заговорщиков, погоней за наградой.
И все же кое-что остается необъяснимым. Долгое время репутация Стентона как политического деятеля и как «неподкупного» военного министра стояла очень высоко. В последние годы американские историки сделали немало, чтобы подорвать репутацию Стентона. То была несомненно «критика справа», с позиций благожелательного отношения к плантаторам. Эти историки вскрыли немало фактов, характеризовавших Стентона как честолюбца, ничем не брезговавшего, когда дело шло о собственном возвышении. Эйзеншимл и его последователи пошли дальше. Стентон, говорят они, считал, что Линкольн даст побежденным южным штатам право посылать своих представителей в конгресс, что там вновь может создаться большинство из «медноголовых» и южан, республиканская партия потеряет власть, Гражданская война окажется напрасной. А без Линкольна, полагал Стентон, он будет править руками Джонсона, который тогда еще был радикалом, и, кто знает, может быть, и соучастником заговора, направленного на устранение Линкольна. Как известно, события пошли по-иному: Джонсон порвал с радикалами, но вплоть до 1868 года не осмелился освободиться от Стентона, хотя тот был заведомым врагом политического курса нового президента. (Эйзеншимл считает, что Джонсон боялся разоблачений Стентона.)
Существовали ли какие-либо дополнительные мотивы для того, чтобы власти и после отставки Стентона упорно прятали концы в воду? Безусловно, существовали, отвечают единомышленники Эйзеншимля. Ведь на президентском кресле долгие годы сменяли друг друга северные генералы, отличившиеся в Гражданской войне (Грант, Хейс, Гарфилд), и поддержание престижа военного министерства имело особо большое значение для их политической карьеры. Выявление того факта, что военное ведомство спасло от возмездия главных виновников смерти президента, было бы для этих генералов непоправимым ударом.
Такова в целом гипотеза Эйзеншимля и его последователей.
Непроницаемая «маска измены»
Автор книги «Маска измены. Процесс участников убийства Линкольна» В. Шелтон справедливо отмечает что за 100 лет, протекших со времени убийства Линкольна, были приложены огромные усилия, чтобы полностью раскрыть причины и всех участников преступления. Однако все эти усилия привели к совершенно ничтожным результатам. Обнаружены сотни противоречий, сознательных умолчаний и искажений, подрывающих доверие к официальной версии, но тайна от этого стала еще более непроницаемой. Мы, заключает Шелтон, оказались еще дальше, чем прежде, от решения загадки.
Суд над участниками заговора, приведшего к убийству Линкольна, продолжает Шелтон, проводился с нарушением традиционных норм правосудия; судьи были заинтересованы в том, чтобы осудить, а не в установлении истины.
На самом процессе убийц Линкольна власти установили вину одного лишь Пейна, совершившего ряд злодеяний в доме государственного секретаря Сьюарда. По теории Шелтона, Пейн был вовсе невиновен и лишь в результате несчастного стечения обстоятельств попал на скамью подсудимых, а потом на виселицу. Он стал случайной жертвой того же заговора, который привел к убийству Линкольна и который пытались скрыть власти, подменяя его совсем другим, вымышленным заговором. Подобные попытки возложения вины за убийство предпринимались с разных сторон.
В 1865 г. Стентон и его судьи хотели объявить ответственной за убийство южную разведку. А через какие-нибудь несколько месяцев президент Э. Джонсон стал намекать на виновность своих врагов — радикальных республиканцев.
По мнению Шелтона, Эйзеншимл совершенно правильно нащупал факт существования другого заговора — совсем не того, о котором говорилось на суде, и установил, что в этом заговоре участвовал Стентон. Однако Эйзеншимл не распутал все нити, не выявил его пружины и главных действующих лиц. Все это Шелтон считает возможным сделать, анализируя роль Пейна, которая казалась всем наиболее ясной и поэтому не привлекала особого внимания. Как считает Шелтон, мы имеем дело с двумя разными людьми. Шелтон пытается доказать, что существовали похожие друг на друга двоюродные братья Льюис Пейн и Льюис Пауэлл, солдат южной армии, и что первый был посажен на скамью подсудимых за действия, совершенные вторым.
Присоединяясь к Эйзеншимлю, Шелтон думает, что Стентон был заинтересован в убийстве Линкольна, надеясь в обстановке растерянности, которая должна была последовать за устранением президента (его преемника тогда всерьез не принимали в расчет), приобрести фактически диктаторские полномочия и потом тем или иным путем добиться их формального закрепления на длительный срок. Подобным планам должен был сочувствовать Л. Бейкер, который мог стать в этом случае главой тайной полиции при новом диктаторе. Вероятно, он даже подталкивал к действиям нерешительного Стентона, оппортуниста по природе.
Какое же все это, однако, имеет отношение к «двойникам» Пейну и Пауэллу? По мнению Шелтона, самое непосредственное.
Стентон посетил дом Сьюарда вскоре после тяжелого ранения государственного секретаря неизвестным преступником. Очевидно, военный министр хотя бы бегло опросил лиц, которые видели этого преступника. Тем не менее из первых телеграмм Стентона следует, что он считал покушение на Сьюарда делом рук Бута. Но ведь актер был среднего роста, его черные, обрамляющие рот усы служили характерной приметой. Искали также еще какого-то низкорослого худого юношу с козлиной бородкой. Все это мало напоминает великана Пейна, который не носил ни бороды, ни усов. Но можно ли в таком случае доверять показаниям свидетелей — домочадцев Сьюарда, впоследствии утверждавших, что они хорошо разглядели преступника и опознали его в подсудимом Пейне? Тем более, что, по свидетельству тех же лиц, газовые фонари плохо освещали прихожую в доме государственного секретаря, оставляя ее погруженной в полумрак. Описание внешности Пейна дано только в первом плакате (объявлявшем о награде за поимку Бута и его соучастников), который был напечатан по приказу Бейкера. На основе анализа ряда косвенных данных, в том числе мемуаров Бейкера, Шелтон склонен полагать, что этот плакат был вывешен лишь во вторник 18 апреля, а не днем раньше, как было принято считать в литературе. Разница эта очень существенна. 17 апреля незадолго до полуночи был арестован Пейн, и, если плакат появился на следующий день, вполне возможно допустить, что описание внешности Пейна Бейкер взял не из показаний родственников и слуг государственного секретаря, а привел внешние данные человека, которого задержали в доме вдовы Саррет. Но если это предположение верно, действительно ли Пейн нанес тяжелые ранения Сьюарду и другим обитателям его дома?
