Турсун Султанов - Поднятые на белой кошме. Ханы казахских степей
Понятны боль и скорбь гордого и одинокого хана, сделавшего немало для своей страны; но ему была определена именно такая вот судьба.
У Бурундук-хана было четыре сына и несколько дочерей. В „Нусрат-наме“ приводятся имена трех его сыновей в таком порядке.
Шайхим. Об обстоятельствах его жизни ничего не известно; у него был сын по имени Йар-Мухаммад.
Санджар-Джахан. В известных нам источниках о нем сведений нет.
Джахан-Бахти. Были ли у него дети или нет, также не известно.
Кимсин. Сообщение о нем, насколько известно, содержится только в сочинении Кадырали-бека (с. 165). По его словам, у Кимсин-султана, сына Бурундук-хана, была дочь Чуйум-ханым, которая была замужем за Ондан-султаном, сыном Шигай-хана, сына Джадика (Йадика), сына Джанибек-хана. В другом месте своего сочинения Кадырали-бек (с. 164) пишет так: „Был Бурундук-хан: его род (несли) утратил ханский сан“. Однако он не приводит имена потомков Бурундук-хана.
Одна из дочерей Бурундук-хана, по имени Дадым-ханым, была замужем за будущим казахским ханом Шигай-султаном, внуком Джанибек-хана (Кадырали-бек, с. 164). Две другие дочери Бурундук-хана около 1494 г. были отданы замуж за Шибанидов: одна — за Махмуд-султана, брата Шейбани-хана, другая — за Тимур-султана, сына Шейбани-хана (МИКХ, с. 18–19, 121, 356). Последняя, по имени Михр-Султан-ханым, жила в Самарканде, пользовалась большим авторитетом и являлась крупной собственницей; в частности, она имела крупные вакфы в самом Самарканде и его предместьях, в провинциях Кеш, Несеф и др. (Фитрат, с. 70–72; Мукминова, 1966, с. 5–35). Вот к ней-то, в Самарканд, и подался Бурундук-хан, выжитый из степи. О дальнейшей его судьбе нам ничего не известно, кроме того, что он умер на чужбине.
Касим. Он был третьим сыном Джанибек-хана, одного из основателей Казахского ханства. Родительница его по имени Джаган-бегим (бикем) приходилась родной сестрой матери Махмуд-султана, младшего брата по отцу Шейбани-хана (Кадырали-бек, с. 163; МИКХ. с. 17, 117; Шейбаниада, с. 80]. Мирза Хайдар Дуглат, автор „Тарих-и Рашиди“, описывая события осени 1513 г., мельком замечает, что „возраст Касим-хана перевалил за шестьдесят лет и был близок к семидесяти“; из этого сообщения можно заключить, что Касим-хан родился около 1445–46 гг. Таким образом, свою юность он провел в „казачестве“ (в скитальчестве, казацкой вольности) в Моголистане, в современном Семиречье.
В общественно-политической жизни Казахского ханства последней трети XV — начала XVI вв. Касиму принадлежит одно из центральных мест. Удачливый военачальник, влиятельнейший крупноулусный султан, а впоследствии хан казахов, правитель-реформатор — вот диапазон тех исторических ролей, которые волею судьбы пришлось сыграть Касиму в переломный период истории страны, когда шел процесс упрочения молодого Казахского государства, когда в родных степях на протяжении нескольких десятилетий лютовала междоусобная война, когда в соседних странах сдвигались границы, пресекались одни династии и возводились на „четырехподушечный трон“ другие. Вот краткое изложение истории его возвышения.
Как истинный сын степей, свято чтущий освященную временем традицию подчинения старшему, Касим-султан, по примеру отца, был сначала во всем послушен и покорен Бурундук-хану, пишет Мирза Хайдар (Тарих-и Рашиди, В 648, л. 1536). Действительно, впервые имя Касим-султана упоминается в источниках в связи с описанием войн Мухаммада Шейбани с казахскими владетелями еще на рубеже 70–80 годов XV в., где о нем говорится как об одном „из известных султанов и славных бахадуров Дешт-и Кипчака и предводителе конницы“ войска Бурундук-хана (МИКХ, с. 104). Давно замечено: когда людская молва наделяет человека властью, власть сама зачастую приходит вслед. К началу XVI в. авторитет и личная власть Касим-султана сильно увеличились. Мирза Хайдар, связывающий время усиления Касим-султана со смертью его брата Адик (Атик) — султана, последовавшей вскоре после захвата Шейбани-ханом Ташкента в 1503 г., ничего не говорит о причинах, укрепивших положение третьего сына Джанибек-хана. Эти данные мы находим в „Бахр ал-асрар“ Махмуда ибн Вали, который, описывая поход Шейбани-хана на Андижан в начале весны 1504 г., сообщает: „В это время Касим-хан с помощью и при поддержке мангытов завоевал господство над Кипчакской степью и имел возможность совершать набеги и нападения на границы Ташкента и Туркестана“ [„Бахр ал-асрар“, т. 6, ч. 3, л. 1786]. В 915/1509–1510 гг., когда Шибаниды совершили набег на улус Касима, он. по словам мирзы Хайдара, „еще и не принимал титул хана, хотя власть его уже была настолько велика, что никто и не думал о Бурундук-хане“ (Тарих-и Рашиди, В 648, л. 154а). Ханский титул он принял после удаления Бурундук-хана в Самарканд, то есть не ранее осени 1511 г. С того времени, говорится в „Тарих-и Рашиди“, „Касим-хан сделался полным властелином во всем Дешт-и Кипчаке и приобрел такую известность и могущество, какого еще никто не имел после Джучи-хана“ (МИКХ, с. 222).
Здесь к месту отметить, что так высоко отзываются о Касиме не только Мирза Хайдар Дуглат, но и многие другие современники казахского хана, как, например, Бинаи, Ибн Рузбихан, Бабур, Хондамир и др. Вот лишь некоторые образцы подобных восхвалений по адресу Касим-хана: „единственный в своем роде богатырь и знаменитый воитель того времени среди казахов“; Касим — „око и светоч рода (дудман) казахов“ [Михман-наме, пер., с. 131, 133; изд. с. 227, 232]; Касим — „один из наиболее выдающихся правителей Дешт-и Кипчака и могущественный властелин того времени“; он „славился своим могуществом и превосходил всех властителей Дешта своей храбростью и многочисленностью подчиненного ему народа“ (Хабиб ас-сийар, л. 195б-196а, 318б, 598б).
Касим, известный в Дешт-и Кипчаке богатырь, в битве превосходивший многих удалых джигитов, признанный вождь, за которым его войско пойдет в огонь и в воду — впрямь был большим знатоком войны. В скольких побоищах принимал он участие — и не перечесть. Касиму было за шестьдесят лет, когда во время очередного сражения, по рассказу автора „Зубдат ал-асар“ (л. 97аб), его свалили с боевого коня и он оказался на земле, но в разгаре боя противники не узнали хана, и это обстоятельство спасло ему жизнь. Проворные нукеры сработали быстро, и хан — вновь на коне. Лихой и удачливый был воин — предводитель казахов.
Касим — это человек, действующий в духе возвышенной рыцарской чести, свято чтущий узы родства. Показателен в этом отношении следующий рассказ осведомленных среднеазиатских историографов начала XVI в. — Шади, Бинаи, анонимного автора „Нусрат-наме“ (МИКХ, с. 17, 30–31, 82–83, 116–117). Вот казахские владетели в очередной раз захватили Сауран, а заодно и младшего брата Шейбани-хана Махмуд-султана с семейством. Бурундук-хан „повелел его убить“ ввиду давней враждебности. Но Касим, который имел с Махмуд-султаном близкое родство, — „их матери были сестрами“, — не согласился с решением хана. Он не только воздержался от убиения пленника, но даже освободил Махмуд-султана и в сопровождении своих людей отправил его вместе с семейством в Сузак, чтобы оттуда переправили его к брату. Этот поступок казахского султана вызывает восхищение у историографов Шейбани-хана, и они все воздают должное великодушию Касима.
В 80-х годах XV в., как уже говорилось, Касим был „предводителем конницы“ войска Бурундук-хана. Слава отважного воина, удачливого военачальника, благородного султана собственно и сделали уже на рубеже XV–XVI веков Касима реальным вождем казахов. Но он учтив. Обладая практически неограниченными полномочиями, Касим сознательно пренебрегает возможностью узурпировать единоличную власть в ханстве. В последние годы ханствования Бурундука, по словам Мирзы Хайдара, Касим старался держаться подальше от Бурундука, потому что, „если быть вблизи и не соблюдать должного уважения, означало бы возражать хану, а повиноваться же ему душа не лежала“ (Тарих-и Рашиди, В 648, л. 154а; МИКХ, с. 223). Лишь выпроводив стареющего Бурундука с подобающими почестями из степи в Самарканд, к его дочери, Касим принимает на себя заботы правления государством и ханский титул.
Стоит здесь особо отметить, что с тех пор и до ликвидации ханской власти в XIX в. верховная власть в Казахских степях оставалась в руках потомков Джанибек-хана.
Теперь Касим сам стал у руля государства, которое сам же создавал и упрочивал. Свое назначение в качестве верховного владыки казахских улусов он видел прежде всего в укреплении ханской власти, соблюдении обычаев и законности в стране, и добился в этом важном деле крупных успехов. Касим, по свидетельству Бабура, как никто другой из известных ему правителей держал свой народ в строгом повиновении [Бабур-наме, с. 22]. А, между прочим, число подданных Касим-хана составляло, согласно рассказу Мирзы Хайдара, более одного миллиона человек [Тарих-и Рашиди, В 648, л. 44а, 154а].
