Петр Балаев - АНТИ-Стариков. Почему история все-таки наука
И я, подозреваю, что Н. Стариков прекрасно был осведомлен о том, что исполнители плана заговорщиков были нейтрализованы, и, в отличие от этого господина, я сознательно не делаю беспочвенных заявлений, поэтому приведу цитату из книги нашего историка в подтверждение моих подозрений:
«Карл Маннергейм указывает еще один мотив, почему откладывать далее переворот было нельзя: «…Правительство впервые открыто заявило, что оно напало на следы революционной организации, и полиция произвела многочисленные аресты».
Открываем мемуары самого финляндского финна и читаем, а то доверять г-ну автору «Кто убил РИ?» уже совсем не хочется даже в мелочах:
«Теперь же, оказавшись в столице, где я провел несколько дней, я услышал много любопытных новостей. На заседаниях Думы, которая была вновь созвана в ноябре 1916 года, звучали революционные речи. За последнее время резко изменились настроения даже правых фракций, и правительство потеряло там много своих сторонников. В декабре заседания Думы были приостановлены до конца января 1917 года, а затем и до конца февраля. Немалое значение имел тот факт, что суровые старцы Государственного совета, высшего совещательного органа Российской империи, заняли сторону оппозиции, которая требовала введения парламентского правления. Еще одна новость: правительство впервые открыто заявило, что оно напало на следы революционной организации и полиция произвела многочисленные аресты. Словом, когда 25 февраля, за два дня до заседания Думы, я выехал в Финляндию, обстановка была очень тревожной».
Погодите, непосредственно перед отъездом Маннергейма из Петрограда 25 февраля, по крайней мере, за несколько дней до отъезда, если кого и арестовывали, то только большевиков. Это что, из-за ареста большевиков переворот нельзя было откладывать? Могло выясниться, что думцы в РСДРП(б) состоят? Бред, конечно.
Тогда кого арестовали? А дело в том, что из мемуаров финского патриота следует, что новости у него по датам не разнесены, как на него вывалились они, так он их и описал, без всякой хронологии. А Стариков же, получив такое свидетельство, должен был хотя бы попытаться установить, на следы каких революционеров напала полиция, вдруг там англичане. А нет, просто мимо проскочил.
А тайны в этом никакой нет. У того же А. И. Спиридовича вдруг находим:
«Ген. Глобачев, опираясь на последнее выступление Рабочей Группы, представил министру обстоятельный доклад о работе и планах Гучкова, Коновалова и Рабочей Группы и просил разрешения арестовать их всех. Протопопов не соглашался и, по настоянию Глобачева, собрал у себя совещание, на которое пригласил своего друга Курлова. Генерал Курлов поддержал Глобачева. Протопопов согласился на арест, но только одной Рабочей Группы. И то, по его решению, аресты должны были быть произведены по ордерам военных властей. Так министр-общественник боялся Г. Думы. В ночь на 27 января были арестованы одиннадцать членов Рабочей Группы во главе с Гвоздевым и четыре члена пропагандистской группы. Все были заключены в Петропавловскую крепость. Данные обысков были блестящи. Всем были предъявлены формальные обвинения в государственных преступлениях. О происшедшем было сделано правительственное сообщение.
Удар был неожиданный и жестокий. Гучков и Коновалов, спасенные от ареста Протопоповым, забили тревогу и стали хлопотать за арестованных. 29-го они собрали совещание из представителей оппозиции, стараясь увлечь их на протест. Проект не удался. На собрании выяснилось большое различие во взглядах на методы борьбы с правительством. В то время как Гучков и Коновалов с друзьями работали на революцию, лидер Прогрессивного блока Милюков высказал мнение, что руководство в борьбе с правительством принадлежит Гос. Думе в лице ее Прогрессивного блока. То уже была борьба легальная, парламентская. Но собрание показало, что все группировки от члена Думы с.-д. Чхеидзе до члена Гос. Совета Гурко — все одинаково против правительства и желают его перемены.
Однако правительство не отступило перед шумихой в деле Раб. Группы. Только премьера Голицына Гучкову удалось убедить, что Группа вела высокопатриотическую работу. Арестованные оставались в крепости. Мы увидим ниже, насколько ген. Глобачев был прав, обратив на них серьёзное внимание, и какую роль сыграла Группа при революции».
И что же это за рабочая группа была? Почему Стариков о ней молчит? Не знал? Как не знал, если он мемуары Милюкова читал? А в них сказано:
«Раньше, однако же, чем наступил ожидаемый момент, нам пришлось связаться с Военно-промышленным комитетом по другому вопросу — о судьбе его рабочей группы. В состав ее были введены агенты охранной полиции, следившие за ее деятельностью, считавшейся особенно опасной. Мы видели, однако, что это была сравнительно умеренная группа. По определению Гучкова, ее цель при вступлении в комитет была «добиться легальных форм для рабочих организаций». И чисто социалистические организации, такие как большевики, объединенцы, интернационалисты, по признанию охранки, держались в стороне от ее пропаганды. Ее обвиняли в том, что она готовила к дню открытия Думы приветственную манифестацию к Таврическому дворцу, — и это было вполне вероятно. Но что целью манифестации было «вооруженное восстание и свержение власти», утверждали только провокаторы, как некий Абросимов, введенные охранкой в ее состав. Тем не менее, Протопопов решил направить удар против нее, и 27 января арестовал рабочую группу».
Ишь, как интересно, оказывается, какая-то банда готовила «приветственную манифестацию»! А эту банду повязали! Даже о том Милюков сообщает, что в процессе разработки этой группы в нее были внедрены агенты. А внедрение агентуры, расскажу вам по секрету, производится только при разработке особо опасных лиц и организаций.
И группа «рабочей» называлась не потому, что в ней были рабочие, и не потому, что она работала, пока другие бамбук курили. Просто ее задачей была организация рабочего движения, которое заговорщики планировали использовать как средство давления на царя, с целью вынудить его к отречению. Схема была проста, хотели повторить «подвиг» Гапона: привести огромную демонстрацию к царским окнам и подать ему перо самопишущее, чтобы император под текстом отречения расписался, а то, мол, рабочие разнесут Империю по углам-закоулочкам, т. е. рабочее движение как средство шантажа собирались использовать. Поэтому большевики и не клюнули на эту обманку.
Теперь поищите в книге Николая Викторовича сведения о «рабочей группе». Нашли? Нет? А если не нашли, то у вас не появляется желания назвать исследователя событий Февраля нехорошим словом? И как он Милюкова читал — через абзац или через страницу? Ах, да, не читатель он. Он писатель.
Так значит, после ареста «рабочей группы» откладывать переворот было нельзя? Правильно. Его никто и не откладывал. Шеф этих «рабочих» Гучков и попытался переворот совершить:
«В эти дни Гучков сделал первую попытку осуществить свой фантастический младотурецкий план — захватить Государя Императора, вынудить его отречение в пользу Цесаревича, причем при сопротивлении Гучков был готов прибегнуть и к цареубийству.
Гучков полагал, что кто устроит этот переворот, тот и будет господином положения в решении, кому быть регентом при молодом царе.
План приурочивался к Царскому Селу или Петрограду, но он не удался. Вот что произошло.
В самую тесную конспиративную группу Гучкова входили: член Гос. Думы Некрасов, камер-юнкер князь Д. Л. Вяземский, состоявший начальником 17-го передового отряда Красного Креста, камер-юнкер М. И. Терещенко, служивший в распоряжении директора Императорских театров, киевский миллионер, также Главноуполномоченный Красного Креста и участник Военно-Промышленного Комитета, а также служивший на Румынском фронте генерал-майор Крымов.
Все члены группы, кроме Крымова, были в те дни в Петрограде. Терещенко приехал из Киева, где он был в близких отношениях с состоявшим при Императрице Марии Федоровне князем Долгоруким.
Там, в Киеве, друзья приятно проводили время в гостинице «Континенталь», говорили о текущих событиях. Терещенко отвел в сторону князя Долгорукого и сообщил ему, что он уезжает в Петроград, где от Государя потребуют отречения. Государыню заключат в монастырь. Что в заговоре участвуют офицеры Собственного полка и Конвоя Его Величества, называл фамилии и назвал даже одного полковника. Переворот назначался на 8 февраля. На вопрос кн. Долгорукого, а что же будут делать, если Его Величество не согласится на отречение, Терещенко ответил, что тогда Государя устранят… Терещенко уехал.
Наутро князь Долгорукий рассказал всё слышанное состоявшему при Императрице князю Шервашидзе. Вызвали помощника начальника Дворцовой полиции подполковника Шепеля и рассказали ему. Шепель отнесся к сообщенному, как к очередной сплетне, не придал делу серьёзного значения, и оно заглохло. До сведения Дворцового коменданта ни со стороны свиты вдовствующей Императрицы, ни со стороны Дворцовой полиции об этом случае ничего доведено не было.
