Виктор Темушев - Первая Московско-литовская пограничная война: 1486-1494
Из двух участков литовско-тверской границы дольше просуществовал первый, оставшийся актуальным даже после присоединения Вяземской земли к Москве (что отодвинуло далеко на запад московскую границу). В «листе перемирном великого князя московского Иоанна с королем Казимиром» от 2 мая 1494 г. читаем: «Такъже и Тферы, отчыне нашои (Ивана III. — В. Т.), и всей Тверской земли рубеж с Литвою по старому рубежу»{549}. Таким образом, после 1494 г. еще некоторое время (до 1505 г., присоединения к Москве Вельского княжества) продолжал существовать самый древний участок литовско-тверской границы. Правда, Тверь уже была московским владением, вотчиной государя всея Руси Ивана III.
Необходимо также обозначить те территории, которые примыкали к границе с тверской стороны. Пограничными городами на юго-западе Великого княжества Тверского были Опоки (около 2 км восточнее Ржевы на левом берегу Волги){550}, Зубцов (в излучине Волги, напротив устья р. Вазузы), Хорвач (Новый Городок, Погорелое городище у р. Держи, правого притока Волги){551} и Холм (к востоку от Хорвача).
Видимо, непосредственно у границы располагалась волость Олешня, известная еще с 1285 г. Существует несколько версий местонахождения волости Олешни. Поиски похожего названия (метод лингвистического соответствия) привели В.С. Борзаковского к отождествлению центра волости с д. Алешово Зубцовского уезда{552}. Такая локализация вызвала критику В.А. Кучкина, который, используя ряд документов, сумел обозначить приблизительное место волости между реками Шешмой (правый приток Вазузы) и Вазузой{553}. Однако в системе доказательств своей версии В.А. Кучкин допустил одну принципиальную ошибку (перепутал места населенных пунктов Хлепень и Березуеск){554},[85] что позволило тверскому историку В.В. Лелецкому прийти к совершенно неправдоподобному выводу о месте волости Олешни в районе р. Алешни, правого притока р. Гжать, в верховье последней{555}. В.В. Лелецким был использован тот же метод лингвистического соответствия. Однако радиус поиска названия Олешня был значительно расширен, хотя в свое время В.С. Борзаковский корректно стремился искать волость в районе мест, в связи с которыми она упоминалась (например, в духовной грамоте Ивана III, который передавал сыну Андрею «Холмъских вотчину, Холмъ и Новой городок, да волости Олешню, до волость Синюю, и иные волости, и пути, и села, со всеми пошлинами»{556}). На значительном удалении к югу от Холма и р. Синей, вокруг которой располагалась волость Синяя, в районе р. Алешни (правый приток р. Большая Гжать) и была локализована древняя тверская волость Олешня{557}. Наблюдение В.В. Лелецкого относительно раннего заселения района р. Алешни (там находилась Ветца, известная еще из уставной грамоты князя Ростислава Смоленского 1136 г.) не вызывает сомнения. Также и принадлежность территории к востоку от р. Гжать Тверской епархии в более позднее время достойна внимания. Дополнительным аргументом может служить замечание С. Герберштейна, который утверждал, будто бы «истоки реки Москвы находятся в Тверской области, приблизительно в семидесяти верстах выше Можайска недалеко от места по имени Олешно»{558}. Именно там увидел волость Олешню В.В. Лелецкий. Однако все же вывод исследователя необходимо вновь рассмотреть критически.
Основой системы доказательств В.В. Лелецкого, как и В.А. Кучкина, послужила выдержка из текста жалованной грамоты великого князя Ивана IV игумену Иосифо-Волоколамского монастыря Нифонту от 21 сентября 1539 г. на с. Фаустову Гору в Зубцовском уезде. Крестьяне этого села не должны были платить «мыто» и иные пошлины, «коли повезут те крестьяне монастырские дрова, бревна и всякий лес из Олешни рекою Вазузою мимо Хлепень»{559}. В.В. Лелецкий поправил В.А. Кучкина в его неверной локализации Фаустовой горы (село близ р. Шешмы) и Хлепеня (на р. Вазузе, ниже Березуеска){560} и, соответственно, разбил построение историка, где в линии Олешня — Вазуза — Хлепень — Фаустова Гора искомая волость оказывается в районе междуречья Шешмы и Вазузы. Новая система доказательств выстраивается по той же схеме, но с уточненной локализацией. Село Фаустова Гора находилось на правом берегу Волги при впадении в нее р. Вазузы, напротив города Зубцова{561}, а город Хлепень не ниже, а выше по течению Вазузы от Березуеска. Тем самым логическая цепочка разворачивается в противоположную сторону, а поиски Олешни, по мнению В.В. Лелецкого, следует вести выше Хлепеня на Вазузе или ее притоках. И вот, значительно южнее всех фигурирующих в системе доказательств топонимов и гидронимов, В.В. Лелецкий обнаружил реку Олешню (настоящее название Алешня), вокруг которой и объявил средоточие искомой волости.
Однако следует заметить, что р. Алешня впадает в р. Гжать, соответственно, в рассматриваемой грамоте должно было быть сказано, что лес везли не только Вазузой, но и Гжатью, протяженность которой от устья Алешни до устья самой Гжати примерно в 10 раз больше, чем от Хлепеня до устья Гжати. Далее, почему было решено, что именно к себе в село крестьяне Фаустовой горы везли дрова и др.? Вероятнее всего они заготавливали лес в волости Олешне, а затем везли (не сплавляли, так как шли против течения) его по Вазузе мимо Хлепеня далее на юг, без намерения в данном случае останавливаться в родном селе. Более того, весьма вероятно, что волость Олешня находилась рядом с селом Фаустова Гора. Из последнего крестьянам удобно было ходить в Олешню, где они и заготавливали древесину. Тем самым, волость Олешню необходимо, всё-таки, искать рядом с волостью Синей, не выходя за рамки уезда Холма и Нового городка (позже вошли в состав Старицкого уезда). Южная граница уезда (между прочим, включившая и часть бывших вотчин литовских князей Крошинских) не доходила даже до р. Гжати и её притока Яузы, не говоря уже о значительно более южной р. Алешне.
И, наконец, необходимо отметить, что в случае принятия локализации В.В. Лелецкого, между волостью Олешней и основным массивом тверских земель оказывался ряд волостей князей Крошинских, входивших в состав ВКЛ, а также некоторые можайские земли Московского княжества, т.е. Олешня непременно была бы тверским эксклавом, окруженным литовскими и московскими владениями.
Нужно согласиться с тем, что крестьяне заготавливали лес недалеко от своего села и, конечно, не приходится сомневаться в том, что везли его по р. Вазузе, минуя Хлепень (возможно, делали это санным путем, зимой). Казалось бы, Олешня непременно должна была оказаться между реками Шешмой и Вазузой, о чем сделал вывод В.А. Кучкин[86]. Однако, зная теперь, где расположено с. Фаустова Гора (о локализации села см. ниже), можно убедиться, что места для целой волости между ним и Вазузой попросту нет. Сообщение грамоты 1539 г. можно интерпретировать иначе. Волость Олешня находилась в стороне от с. Фаустова Гора: крестьяне везли лес сначала в родное село, распиливали, рубили его и лишь оттуда везли по Вазузе далее Хлепеня.
Тут снова нужно вспомнить мнение В.С. Борзаковского, который увидел в Тверской губернии несколько местностей с названиями, созвучными с Олешней, но корректно отобрал только одну из них — д. Алешово у р. Держи, и признал в итоге ее старинной волостью (см. карту). С обеих сторон нижнего течения р. Держи, так что Алешово оказывалось в центре, в XVII в. располагался стан Лепковский{562}. Можно осторожно предположить, что его название есть искаженное Лешковский (Олешковский — Олешня).
Данная локализация хорошо согласуется с упоминанием в духовной грамоте Ивана III в одной связке волостей Олешни и Синей, которые придавались (вероятно, из состава зубцовских волостей) к уделу Андрея Ивановича (родоначальника Старицких князей){563}. Волость Синяя лежала юго-восточнее Лепковского стана (Олешни?) вдоль левого притока Держи р. Синей{564}.[87] Вместе с волостью Синей в грамоте Ивана III были названы дворцовые села Вахново и Раково. Их можно отыскать и на современной карте{565}.
Р. Синяя своим истоком касалась территории, относившейся в XVII в. к стану Старый Березуй{566}. Таким образом, тверская волость Синяя на северо-востоке соседствовала с Фоминско-Березуйским княжеством. То же можно сказать о волости Олешня или Шешма, в зависимости от того являлась ли последняя частью княжества.
Вывод о распотожении тверских владений в районе Опок и Зубцова и на правом берегу Волги можно сделать лишь гипотетически. Левый берег (к западу почти до Ржевы), несомненно, занимали тверские владения, и если бы Волга служила здесь границей, то это обязательно было бы отмечено в договорных грамотах; однако в них говорится о совместном и чересполосном литовско-тверском владении.
