Роман Ключник - ТЕРРОР ПОСЛЕ 1917. СУПЕРТЕРРОР. СОПРОТИВЛЕНИЕ. Том 6.
В-четвертых, С. Кара-Мурза прав в одном — объявив о «праве наций на самоопределение» и выявив национальных лидеров, принявших этот лозунг «за чистую монету» и поэтому опасных, — захватчики их «нейтрализовали» — попытались убить или убили, обезглавив народы — чтобы были покорнее. И даже тем народам захваченной империи, которые не пытались воспользоваться правом на суверенитет, захватчики на всякий случай или принципиально проводили «профилактические» мероприятия покорности — «Нищих черкесов и калмыков целиком объявили «контрреволюционными народами», поскольку они жили по своим родовым обычаям, подчинялись старейшинам и революционных лозунгов не воспринимали, — отметил в своём исследовании В. Шамбаров. — Был устроен настоящий геноцид. Упомянутый Атарбеков ездил по черкесским аулам «устанавливать советскую власть» — по словам современников «резал людей, как скот», в саклях потом находили груды человеческих внутренностей. У калмыков каратели уничтожали и оскверняли буддийские святыни, истребляли население. Подросткам резали уши, выкалывали глаза, кастрировали, женщинам после изнасилования калечили половые органы и груди — чтобы потомства не производили. Всего было уничтожено 50 тысяч калмыков». — Это один из фрагментов национальной политики Ленина. И это при том, что калмыки и черкесы не сопротивлялись захватчикам, не бунтовали, не поднимали восстаний. В этом случае захватчики организовали одностороннюю гражданскую войну, резню.
Многие гуманитарии, не говоря уже о демократах и либералах, часто утверждают — не стоит ворошить прошлое, что было — то прошло, эти воспоминания только раздражают, могут испортить отношения и зажечь национальную вражду. С полной уверенностью утверждаю — так обесценивается история, её уроки и мудрость — и Россия очередной раз может больно наступить на старые грабли, и ещё будет наступать, если не изменит своё мышление и отношение к истории. Если бы Горбачёв и Ельцин не были бы двоешниками в истории, и в стране была бы настоящая наука история или наука нациология — о соседних и населяющих страну народах, то, возможно, они поступили бы иначе.
Чтобы многое было понятнее, — ниже внимательно прочитайте приведённые мною отрывки из книги генерала А.И. Деникина «Очерки русской смуты» по национальной тематике, и сопоставьте приведенные им исторические факты с кровавыми конфликтами в «перестройку», с отношением к русским в бывших советских республиках, с отношением современного грузинского руководства к России, с захватом в современном Крыме татарами земли, а заодно — вспомните конфликт Сталина после Отечественной войны с крымскими татарами, чеченцами — и их связи с немцами. Генерал А.И. Деникин о событиях конца 1917 г. — начала 1918 года:
«Чечня, раздираемая внутренними междоусобиями, разделённая на 50-60 враждующих партий по числу влиятельных шейхов, склоняясь то к турецкой, то к большевистской ориентации, проявила, однако, полное единение в исторической тяжбе с русскими колонизаторами. Общая идея совместной с ингушами борьбы их заключалась в том, чтобы отбросить терских казаков и частью осетин за Сунжу и Терек. Овладеть их землями и, уничтожив тем чересполосицу, связать прочно горную и плоскостную Ингушетию (в районе Владикавказа), с одной стороны, и Чечню с Ингушетией — с другой. Ещё в конце декабря чеченцы с фанатическим воодушевлением крупными силами обрушились на соседей. Грабили, разоряли и жгли дотла богатые цветущие селения, экономии и хутора Хасавюртовского округа, казачьи станицы, железнодорожные станции, жгли и грабили город Грозный и нефтяные промыслы.
Ингуши, наиболее сплочённые и выставившие сильный и отлично вооружённый отряд, грабили всех: казаков, осетин, большевиков, с которыми, впрочем, были в союзе, держали в постоянном страхе Владикавказ, который в январе захватили в свои руки и подвергли сильному разгрому. Вместе с тем в союзе с чеченцами ингуши приступили к вытеснению казачьих станиц Сунженской линии, для чего ещё в ноябре в первую очередь подожгли со всех сторон и разрушили станицу Фельдмаршальскую».
То есть, — чеченцы и ингуши, после того как российская империя рухнула, повели себя крайне воинственно против центральной власти и против русских; то же самое произошло после развала СССР.
Крымские татары в те революционные бурные годы также решили воспользоваться развалом и стремились отделиться от России. А.И. Деникин: «Д. Сайдамет, крымский министр иностранных дел, представлял германскому правительству в Берлине шовинистическое обращение Курултая от 21 июля (1918 г.). Это обращение, подписанное А. Хельми (ген. директор Крымско-татарского нац. Совета) и Хасаном Сабри (президент Парламента), заключало в себе следующие положения:
«Крымско-татарский народ, который 135 лет тому назад подпал под русское иго», надеялся на помощь Германии, «опираясь на сулящие мусульманским странам счастье высокие исторические цели Его Величества Великого Государя Вильгельма...»,
«Несмотря на то, что русские в течение 135 лет грабили имущество татар и оскверняли их святыни... численный состав крымских татар всё-таки не мог быть поколеблен. Во время революции, когда ни у одного из населяющих Россию народов не было заметно национального движения, крымские татары заявили 25 марта на конгрессе о своей национально-гражданской автономии и реквизировали вакуфные земли... 8700 десятин и 1 миллион рублей...».
А.И. Деникин: «Армянская республика переживала дни глубокого отчаяния. Турецкая армия быстро продвигалась вперёд, занимая районы этнографического расселения армян и подвергая народ резне, а край опустошению. Мольбы армянского правительства и воздействие германских представителей... остановили, однако, наступление. Демаркационная линия была проведена в шести верстах от Эривани, и «самостоятельная Армения» заключена в голодный гористый район площадью в 11 тыс. кв. вёрст, с 14 верстами железной дороги и с 600 тысячами беженцев собравшихся, отовсюду и обездолевших окончательно коренное население.
Эту территорию сдавливали со всех сторон: с запада Турецкий фронт, с юга, со стороны Алашкертской долины, — курды, с юго-востока — «Араксская республика», образованная татарскими ханами, враждебными России ввиду лишения их некогда феодальных прав и кровно ненавидевшими армян; с востока враждебный Азербайджан, сначала татарскими бандами, потом, в сентябре, при помощи турецких войск покоривший Карабах.
«Национальные вопросы» разрешались практически главным образом иррегулярными татарскими отрядами. Они при участии турок устраивали кровавую взаимную резню с армянами в Карабахе; они вторглись в плодородную русскую Мугань, где разгромили и сожгли до 50 поселений, жители которых, до 30 тысяч, бежали на Северный Кавказ.
С севера Армении — ревниво охраняемые грузинами границы Тифлиской губернии, через которые не пропускали ничего, даже продовольственных грузов вымирающему населению Армении»,
«25 марта при помощи армянского полка, возвращающегося из Персии через Баку, армяно-большевики захватили власть в городе. Переворот сопровождался неслыханным зверствами. В городе вырезан был целый мусульманский квартал; число жертв не было зарегистрировано, но, по официальным сведениям азербайджанского правительства, вероятно, несколько преувеличенным, армяне вырезали в Баку и Шемахе 10 тысяч татар. У власти стал Совет, преимущественно из дашнакцанов, во главе с Шаумяном»,
«После провозглашения самостоятельной Грузинской демократической республики делегация её прибыла в Берлин, и 11 июня в рейхстаге было объявлено о признании Германией новой республики... В Тифлисе появилась дипломатическая миссия полковника фон Кросса с эскортом в две роты, и с тех пор внутренняя и внешняя политика края безраздельно была подчинена германскому влиянию. Началось выкачивание немцами сырья и одновременно организация ими грузинской вооруженной силы... (в 21 веке роль Германии повторили США и Израиль. — Р.К.).
В то время, как закавказские народы в огне и крови разрешали вопросы своего бытия, в стороне от борьбы, но, жестоко страдая от её последствий, стояло полумиллионное русское население края, а также те, кто не принадлежал к русской национальности, признавали себя всё же российскими подданными. Попав в положение «иностранцев», лишённые участия в государственной жизни, преследуемые подчас подозрительностью молодых, не воспринимавших ещё ни традиций, ни достоинства правительств, под угрозой суровых законов о выселении и набора (в местные армии), допускавшем возможность братоубийства, русские люди теряли окончательно почву под ногами.
Я не говорю уже о моральном самочувствии людей, которым закавказская пресса и стенограммы национальных советов подносили ежедневно беззастенчивую хулу на Россию и повествование о «рабстве, насилиях... притеснениях... о море крови, пролитой свергнутой властью...».
