Жак Мабир - Война в белом аду Немецкие парашютисты на Восточном фронте 1941 - 1945 г
С наступлением ночи унтер-офицер Ланге и трое его товарищей могут наконец выйти из своего укрытия. Они совсем замерзли, хлопают руками и стучат ногами, чтобы немного согреться.
— Теперь уходим от деревни, — решает унтер-офицер. — Мы достаточно увидели.
Ночь очень темная, и они не могут ориентироваться по звездам. Надо смотреть по компасу, что тоже не просто в сумеречном лесу.
Русские ведут себя уже не так беззаботно, как в прошлую ночь. Позже станет известно, что они обнаружили вторую группу обер-ефрейтора Хеннинга на своих линиях и что произошла жестокая стычка. Двое парашютистов были убиты, двое взяты в плен.
Русские разведчики прочесывают поля и лес с оружием в руках. При малейшем подозрительном шуме они кричат:
— Стой!
И открывают огонь сразу же наугад, не ожидая ответа. У Ланге и его трех парашютистов нет другого выхода, как бежать со всех ног, выпустив несколько коротких очередей из пистолета-пулемета.
Шнёвитц все же замечает своему начальнику:
— Фантастика, командир! Несмотря на мороз, мой автомат хорошо сработал.
— Тем лучше, Ганс. Но экономь патроны. Стреляй только наверняка.
Русские постепенно оттесняют немцев в глубь леса. Парашютисты вскоре замечают, что они совершенно заблудились.
— Надо обязательно понять, где наши линии, — повторяет Ланге.
Он приказывает одному из своих людей взобраться на дерево.
— Сверху попытайся разглядеть, где наши позиции.
— Но ничего не видно, командир!
— Будет какая-нибудь вспышка выстрела с той стороны!
Уже почти полночь, когда унтер-офицер определяется:
— Мы прошли примерно два километра. До наших линий нам надо проделать еще не меньше шести. Если хотим там быть до рассвета, надо спешить.
Ланге тотчас приказывает:
— Уходим немедленно!
Очень быстро подлесок становится таким густым, что идти через него просто невозможно. Заснеженные кустарники образуют сплошную преграду.
— Тем хуже, — решает унтер-офицер, — пойдем по дороге.
Но русские нас обнаружат, командир! — говорит ефрейтор Петер.
— Они нас уже обнаружили. Скорее всего, придется прорываться с боем.
Довольно быстро группа парашютистов преодолевает два километра, сняв тряпки, которыми они маскировали следы от своих четко узнаваемых сапог.
Дойдя до развилки, парашютисты 3-го полка видят многочисленные русские укрытия, которые образуют как бы холмики, покрытые землей и снегом.
— Что будем делать, командир? — спрашивает Шнёвитц у Ланге. — Куда идти: справа — сеть колючей проволоки, а слева слишком долго обходить.
— Попробуем пройти прямо, — решает унтер-офицер, — но надо посмотреть, где выставлены посты.
Командир группы размышляет несколько мгновений, затем принимает решение:
— Я иду туда с Петером. А Ауэр и Шнёвитц прикрывают нас в случае надобности.
— А если все пойдет хорошо? — спрашивает кандидат в офицеры.
— Тогда действуешь ты. Ты отвлечешь внимание часового, а мы нейтрализуем его сзади.
Это классический прием ударных групп, и парашютисты много раз отрабатывали его на тренировках со знаменитым Капитаном-1.
— Почему бы этой хитрости не сработать и на этот раз? — бормочет Шнёвитц.
Русский часовой, вероятно, услышал что-то, так как он щелкает затвором своей винтовки. Петер и Ланге пользуются моментом и бросаются на него. Он не успевает даже крикнуть и падает там, где стоял.
— Дорога свободна! — бросает унтер-офицер. — Вперед!
Четверо немецких парашютистов устремляются вперед, пробегают вдоль небольших укрытий к близлежащему лесу. Продираются сквозь густые заросли, по колено проваливаясь в глубокий снег, каждый шаг им дается с трудом.
Они тяжело дышат, сгибаются под тяжестью оружия и боеприпасов, которые тащат на себе со вчерашнего дня.
Утром 2 января парашютисты подходят к линии фронта и слышат близкий теперь шум сражения.
На рассвете они ненадолго останавливаются, чтобы сориентироваться, так как в темноте нельзя было пользоваться компасом. Нужно довериться своему инстинкту.
— Надо хорошенько спрятаться на день, — решает Ланге.
Вдруг унтер-офицер бросается на землю:
— Внимание! — тихо говорит он. — Кто-то идет.
Взвод в четыре десятка русских пехотинцев стрелковой цепью направляется к немецким парашютистам. Они одеты в белые маскировочные костюмы, у каждого пистолет-пулемет.
— Что-нибудь одно, — бормочет Ланге. — Или они направляются к фронту, или они обнаружили наши следы.
Встреча неизбежна. Парашютисты готовят оружие. Они дают противнику подойти, и когда осталось метров десять, внезапно открывают огонь.
Их огонь предельно точен, и десяток русских солдат падают на землю убитыми или ранеными. Остальные русские тотчас начинают маневрировать и пытаются взять парашютистов в клещи.
В утреннем неясном свете завязывается ужасный бой.
После первого же выстрела немецкие парашютисты рассеялись и попытались воспользоваться ближайшими деревьями в качестве укрытия. Унтер-офицер Ланге — слева, ефрейтор Петер и Ауэр — в центре и Шнёвитц — справа.
Бой начинается очень скверно, тем более что другие русские, услышав перестрелку, выходят из укрытий, чтобы помочь своим товарищам. Сильный огонь прижимает парашютистов к земле. У их противников хватает автоматов и боеприпасов. Без всякого сомнения, русские пытаются окружить парашютистов. Те стараются вырваться, кидая ручные гранаты. При каждом взрыве поднимаются облака снега. Сначала русские держатся на достаточном расстоянии от парашютистов. Ауэр целится из своей винтовки с оптическим прицелом, но очень скоро падает с пулей в голове. Ефрейтор Петер тоже падает в снег.
Шнёвитц подползает к нему и видит, что две пули из пистолета-пулемета попали ему в сердце.
— Надо отсюда выбираться, — шепчет кандидат в офицеры и отползает как можно быстрее.
Он окликает командира группы:
— Командир! Мы должны быстро отступить.
Ланге находится метрах в десяти от него и жестом показывает, что у него остался только один магазин для пистолета-пулемета.
У Шнёвитца тоже только один магазин. Он вставляет его и пытается выйти из окружения справа — то передвигается большими прыжками, то долго ползет по снегу. Иногда он приподнимается и выстреливает короткие очереди в направлении ближайших русских.
Вдалеке он замечает унтер-офицера Ланге, которому, кажется, удалось прорваться слева.
— Спасен, — шепчет парашютист.
В этот момент прямо перед ним возникают два русских солдата. На них длинные шинели, и они кажутся уже довольно пожилыми. У них только винтовки, но есть ли у Шнёвитца еще патроны? Он выпускает короткую очередь, и один из его противников падает. Второй направляет на него винтовку. Магазин Шнёвитца уже пуст, и он пытается ударить русского пехотинца прикладом автомата.
Потом он бросает ставшее бесполезным оружие и бежит со всех ног. Так он пробегает почти километр, иногда кружит, чтобы запутать свои следы в снегу. Потом замечает яму, справа и слева от которой растут несколько деревьев. Он бросается в нее, чтобы перевести дух.
Время около полудня. Шнёвитц совершенно один. У него есть время подумать.
Немецкий парашютист понимает, что находится на участке, где много устроенных русскими укрытий. Они построили даже небольшие бункеры. Это именно то место, где незадолго до Рождества, во время одной вылазки, был убит обер-фельдфебель Курт Мишель и тяжело ранены многие парашютисты его взвода.
Главная немецкая линия обороны находится примерно в трех километрах отсюда. Шнёвитц попал в очень плохое место. У него остался только пистолет, хотя патронов ему хватает. Он рассчитывает, что немецкие передовые посты должны находиться в 300–400 метрах от его укрытия и Что можно до них добраться. К тому же близко и очень отчетливо он слышит, как стреляют немецкие пулеметы. Их выстрелы отличаются от русских пулеметов, поэтому очевидно, что товарищи где-то рядом. Парашютист 3-го полка не теряет надежды, может быть, ему удастся выбраться.
Потом он слышит относительно близко перестрелку. Вероятнее всего, это унтер-офицер Ланге столкнулся с советскими солдатами. Вдруг Шнёвитц видит, что метрах в десяти от него появляются два русских пехотинца, которые наверняка идут за ним по следам на снегу. Он стреляет в первого из пистолета, второй же угрожает ему оружием. Но парашютист хорошо укрыт в своей яме и способен сопротивляться. Он надеется, что уже начинающиеся сумерки помогут ему скрыться. Но, привлеченные выстрелами, появляются другие красноармейцы. Шнёвитц пытается отогнать их своим пистолетом, но они поняли, где он находится, и бросают в этом направлении несколько гранат. Немец слышит взрыв прямо за собой и чувствует, что осколки попали ему в спину. Оглушенный взрывом, он ничего не может сделать, когда неприятельские солдаты прыгают в его укрытие и захватывают его.
