Ричард Хоптон - Дуэль. Всемирная история
Как бы там ни было, хотя политические пертурбации, пропитавшие своим ядом Континент, не смогли перебраться через Ла-Манш, идеи, на которых основывались дуэльные кодексы, нашли благоприятный климат при дворе Елизаветы и вообще в высших эшелонах общества. Один памфлетист, писавший ближе к концу семнадцатого столетия, не испытывал никаких сомнений по поводу того, откуда в Англии возникла мода на дуэли.
Тем не менее, во времена Лиги и гражданских войн во Франции [Религиозных войн] неукротимая энергия этого народа пробудила в нем самом и ввела в обиход обычаи варварских схваток и хладнокровного убийства себе подобных, которые, как заразная болезнь, распространились и среди его соседей…{181}
Джентльмены ни в коем случае не испытывали недостатка в письменных руководствах относительно того, как вести себя и каким образом поступать в случае нанесения им оскорбления. Книги эти основывались на новых понятиях личной чести благородных господ. Произведения данной направленности по большей части оказывались переводами заграничных учебников (преимущественно с итальянского) или же работами доморощенных авторов, которые основывались на концепциях коллег с Континента. Так, «Книгу придворного» Бальдассаре Кастильоне перевели на английский уже в 1561 г., и она оказала заметное влияние на формирование поведения высокопоставленных английских господ того времени. Степень этого влияния легче всего оценить с помощью того факта, что сэр Филипп Сидни — воплощение придворного елизаветинского ренессанса, солдат и поэт, как утверждали некоторые, — всегда и всюду имел при себе карманный вариант книжки Кастильоне. На счету Сидни «наверное, самый знаменитый вызов, который знала елизаветинская Англия»: в 1579 г. он потребовал удовлетворения от эрла Оксфорда на теннисном корте{182}.
Среди книг, которые рекомендовались английскому джентльмену, желавшему набраться рафинированных итальянских манер, находилась «Философ двора» француза Филибера де Вьенна, впервые изданная на английском в 1575 г. В следующем году на английский перевели трактат итальянца Джованни Делла Казы, посвященный правилам светского поведения. «Чивиле конверзационе», или буквально вежливая беседа, Стефано Гуаццо вышла в переводе в 1586 г.; «Академия придворного» Аннибале Ромеи увидела свет в английской версии не ранее 1598 г. Одним из первых собственно английских авторов, творивших на данную тему, стал Саймон Робсон, книга которого «Секреты вежливого обхождения» была опубликована в 1577 г.
Тем временем пока английские джентльмены пропитывались новыми понятиями о личной чести, они приобретали и навыки, необходимые для того, чтобы реализовывать идеи на практике. Важной технической инновацией того времени, давшей уверенный толчок развитию науки высокого фехтования, стало изобретение рапиры. Сама по себе рапира впервые появилась в Испании на заре пятнадцатого столетия[28]: она представляла собой «тонкий, обоюдоострый клинок, редко превышавший в длину четыре фута (ок. 120 см){183}. Испанцы стали носить такие мечи с повседневным костюмом, и, когда в начале шестнадцатого века армии Карла V захватили Италию, они принесли с собой и рапиру. К середине столетия рапира превратилась в идеальное колющее оружие: «Клинок, насаженный на классическую рукоять с гардой, редко бывал шире трех восьмых дюйма (около 1 см), тогда как длина его в отдельных случаях достигала пятидесяти дюймов (то есть между 120 и 130 см)»{184}.
К середине шестнадцатого века рапира, которую обычно применяли вместе с кинжалом, стала общепринятым оружием дуэлянтов во Франции и в Италии, заменив обычный меч или палаш и баклер (щит). Изменение дуэльного арсенала повлекло за собой два результата. Во-первых, рукопашный бой сделался более опасным. Поединок с использованием широкого меча и щита, по справедливому выражению одного историка, «требовал максимального мускульного напряжения и позволял наносить впечатляющие удары, при этом с минимумом угрозы для жизни и конечностей. Сражаться этим оружием было не более опасно, чем бороться врукопашную по принципу кто кого заломает»{185}.
В отличие от меча, рапира представляла собой по-настоящему смертоносное оружие: заостренный кончик лезвия обладал способностью легко пройти через тело, повредить жизненно важные органы человека и убить его. Эрл Оксфорд держал в руках именно рапиру, когда по случайности сразил ею человека в 1567 г.{186}.
Второе последствие распространения в обиходе дворян рапиры и превращения ее в дуэльное оружие создало потребность в надлежащем инструктаже. Боевые приемы применения меча и щита (по меньшей мере, в теории) давно уже устоялись и достигли потолка собственного развития, но новоявленная рапира требовала совершенно иной техники. При обращении с мечом или палашом главное заключалось в физической силе, тогда как рапира подразумевала куда больший упор на мастерство и ловкость. Значительно больший риск, сопряженный с боем на рапирах, побуждал людей сначала изучать новое мастерство фехтования, а уж затем ставить на кон жизнь на дуэльной площадке.
В 1569 г. в Англию приехал итальянский мастер фехтования, Рокко Бонетти, а в 1576 г. он основал в Блэкфрайарз, в Лондоне, школу по обучению искусству применения рапиры. Там придворные и джентльмены могли изучать итальянскую технику боя, и среди первых клиентов Бонетти попадались очень важные лица, родовые гербы которых висели на стенах его salle. Учеником Бонетти был, например, сам сэр Уолтер Рэйли. В 90-е гг. шестнадцатого века Виченцио Савиоло с братом Джеронимо создали в Лондоне вторую школу фехтования{187}. Братья зарекомендовали себя как большие мастера рапиры.
Школы фехтования накапливали опыт и становились банками знаний, из которых черпали вдохновение авторы учебников, которые предлагали читателю советы технического характера в отношении того, как применять рапиру на дуэли. Основой служили итальянские источники, в частности «Дуэль» («Il duello») Джироламо Муцио, изданная в 1550 г. Первой такого плана работой, опубликованной в Англии, стала в 1590 г. анонимная «Книга чести и оружия»{188}. Как бы там ни было, наиболее важный учебник фехтования описываемого периода вышел из-под пера не кого иного, как самого Савиоло, книга которого «Его обычай» увидела свет в Лондоне в 1595 г. Композиционно работа делилась на две части: первая представляла собой собственно учебник в техническом смысле слова, вторая же посвящалась вопросам чести и всему, что с этим ассоциировалось{189}.
Хотя книга Савиоло лучшее из известных руководств по технике боя, в том же десятилетии в Англии появились, по крайней мере, еще два учебника. «Истинное искусство обороны» Джакомо ди Грасси впервые вышло в английском переводе в 1594 г. В нем в мельчайших подробностях рассматривались разнообразные приемы рукопашного боя, включая меч и щит, рапиру и кинжал, двуручный меч, а также копье и алебарду. «Парадоксы обороны» Джорджа Силвера — доморощенного автора — увидели свет в 1599 г. Силвер яростно боролся с заимствованными итальянскими техниками фехтования, в частности он стремился доказать, что старые добрые меч и щит во всем и значительно превосходят новомодную рапиру.
Возможно, уроки фехтования брал и Уильям Шекспир, однако нам неизвестно, случалось ли ему когда-либо драться на дуэли. Принимал или не принимал он участие в поединках, поэт и драматург имел очень четкие представления о понятиях фешенебельной культуры чести, об основах дуэльных кодексов и правил фехтования. Его знание догматов, необходимых для человека чести, продемонстрированы во многих пьесах, хотя собственное его отношение к предмету обычно отличается невысоким уважением, если уж не открытым презрением. Авторская позиция проиллюстрирована следующими строками, которые Шекспир вложил в уста Оселку, одному из героев пьесы «Как вам это понравится»:
Вот как это было, государь. Мне не понравилась форма бороды у одного из придворных. Он велел передать мне, что если я нахожу его бороду нехорошо подстриженной, то он находит ее красивой: это называется учтивое возражение. Если я ему отвечу опять, что она нехорошо подстрижена, то он возразит мне, что он так стрижет ее для своего собственного удовольствия. Это называется скромная насмешка. Если я опять на это скажу «нехорошо подстрижена», он скажет, что мое суждение никуда не годится. Это уже будет грубый ответ. Еще раз «нехорошо» — он ответит, что я говорю неправду. Это называется смелый упрек. Еще раз «нехорошо» — он скажет, что я лгу. Это называется дерзкая контратака. И так — до лжи применительно к обстоятельствам и лжи прямой{190}. (Текст дается в переводе Т. Щепкиной-Куперник. — Пер.)
